<<< Глава 3
Глава 4
Понедельник, 2 декабря
Утром, позавтракав сэндвичем с балыком и кем-то надкушенным красным яблоком, я первым же автобусом отправился в здание суда. Это был один и тот же завтрак каждое утро, а в обед его подавали еще раз. За пять недель моего пребывания здесь мы смогли отдохнуть от него только на День благодарения, когда балык заменили кусочком прессованной индейки и ту подавали на все три приема пищи в тот день. Я уже давно перестал испытывать отвращение к еде в "Твин Тауэрс". Это была рутина, и теперь я легко и быстро поглощал эту пищу за каждым завтраком и обедом. Тем не менее, по моим подсчетам, за время заключения я уже потерял от десяти до двадцати фунтов, и я рассматривал это как приведение себя в боевой вес для того, что, несомненно, станет схваткой всей моей жизни.
В автобусе со мной ехали еще тридцать девять заключенных, большинство из которых направлялись на утреннее заседание суда по предъявлению обвинения. Будучи адвокатом, я видел широко раскрытые от страха глаза клиентов, когда встречался с ними для первичной консультации при первой явке в суд. Но это всегда было в судебном зале, и я всегда успокаивал их и готовил к тому, что их ждет впереди. В автобусах же я был ими окружен. Мужчинами, впервые столкнувшимися с тюремным заключением. Мужчинами, которые уже много раз сидели в тюрьме. Новичками или рецидивистами — от всех них исходило ощутимое чувство отчаяния.
Поездки на автобусе в суд и обратно были для меня моментами самого большого страха. Это был случайный выбор, когда тебя загружают в автобус. У меня не было ни Бишопа, ни телохранителя. Если бы со мной что-нибудь случилось, помощники находились за железной решеткой впереди: водитель и так называемый заместитель по безопасности. Их роль заключалась лишь в том, чтобы разобраться с мертвыми и умирающими, когда уже все закончится. Они не защищали и не служили, а просто перемещали людей в подполье системы правосудия.
На этот раз это был один из современных автобусов с раздельными сиденьями, вид которого навеял на меня еще больший ужас. Новый автопарк был разработан после того, как в автобусах произошли полномасштабные беспорядки, вышедшие из-под контроля. Поскольку Департамент шерифа отвечал за безопасность заключенных, эти беспорядки привели к десяткам судебных исков против ведомства за неспособность защитить тех, кто был ранен или убит. Я сам подал несколько таких исков и поэтому знал о недостатках старых и новых конструкций.
Новые автобусы были разделены стальным ограждением на отсеки по восемь человек в каждом. Таким образом, если вспыхивала драка, она ограничивалась максимум восемью участниками. Автобусы имели пять таких отсеков и загружались по принципу "спина к спине", сначала заполнялись места в задней секции и так далее. Заключенные были пристегнуты наручниками по четыре к цепи, по одной группе по обе стороны прохода в каждом отсеке.
В этой конструкции также была заложена серьезная проблема. Если автобус будет находиться в пути и в заднем отсеке начнется драка, невооруженный помощник по безопасности должен будет открыть и пройти через пять дверей и четыре отсека — четыре тесных пространства, заполненных заключенными, обвиняемыми в некоторых случаях в насильственных преступлениях, — чтобы разнять драку в пятом отсеке. Идея была абсурдной, и, по моему мнению, решение департамента фактически удвоило проблему. Драки в задних салонах не прекращались до тех пор, пока автобус не доезжал до места назначения. Те, кто мог выйти, выходили, а тех кто не мог — выносили.
Автобус заехал в просторный гараж под Центром уголовного правосудия им. Клары Шортридж Фольц, нас выгрузили и проводили в вертикальный лабиринт камер, обслуживающих двадцать четыре различных зала суда.
Поскольку я выступал в суде pro se[1], я имел право на некоторые юридические тонкости, которые не были доступны большинству мужчин и женщин, сошедших с автозаков. Меня провели в отдельную камеру, где я мог пообщаться со своим следователем и запасным адвокатом — юристом, назначенным мне в качестве дублера для печати, подачи и, в некоторых случаях, доработки ходатайств и других документов, подготовленных в рамках дела. Моим следователем был Деннис "Циско" Войцеховски, а запасным адвокатом — мой партнер по юридической фирме Дженнифер Аронсон.
В заключении все движется медленно. Проснувшись в 4 утра в "Твин Тауэрс", я добрался до своего личного конференц-зала в 8:40 утра, пройдя в общей сложности четыре блока. Я принес с собой одну перевязанную резинкой стопку документов — ходатайства — и раскладывал их на металлическом столе, когда ровно в девять помощник шерифа привел туда мою команду.
Циско и Дженнифер должны были сидеть через стол от меня. Никаких рукопожатий или объятий. Встреча подпадала под адвокатскую тайну и была конфиденциальной. Но в одном из углов потолка была установлена камера. За нами наблюдали, но камера не передавала звук обратно приставу, который за ней следил, — так, по крайней мере, утверждалось. Я не до конца верил в это, и во время предыдущих встреч команды я иногда делал замечание или отдавал приказ, направленный на то, чтобы отправить обвинение в "погоню за дикими гусями", если они незаконно прослушивали. В каждом заявлении я использовал кодовое слово "Байя", чтобы предупредить свою команду об уловке.
Я был одет в темно-синюю форму с трафаретом "ЛА задержанный" спереди и сзади на рубашке. Как и Эдгар Кесада накануне вечером, я был одет в свитер с длинными рукавами. За время работы в округе я быстро усвоил, что ранние утренние автобусные рейсы и камеры в здании суда не отапливаются, и одевался соответственно.
Дженнифер была одета как для суда, в угольно-серый костюм и блузку кремового цвета. Циско, как обычно, был облачен словно для поездки в закат по Тихоокеанскому побережью на своем классическом мотоцикле "Харлей Панхед": черные джинсы, ботинки и футболка, а в его шлеме звучала музыка Коди Джинкса. Казалось, что его кожа невосприимчива к холодному и влажному воздуху конференц-зала. То, что он был родом из Висконсина, возможно, имело к этому какое-то отношение.
— Как дела у моей команды этим прекрасным утром? — сказал я бодро.
Несмотря на то, что именно я находился в заключении и был одет в тюремную форму, я знал, что важно, чтобы мои люди были вовлечены в дело и не беспокоились о моем затруднительном положении. Веди себя как победитель, и ты станешь победителем — как говорил Дэвид "Законник" Сигел, партнер моего отца и человек, который наставлял меня в юриспруденции.
— Все хорошо, босс, — сказал Циско.
— Как дела? — спросила Дженнифер.
— Лучше быть в здании суда, чем в тюрьме, — сказал я. — Какой костюм выбрала Лорна?
Лорна Тейлор была моим менеджером по делам, а также моим консультантом по подбору одежды. Эта вторая ее обязанность тянулась еще с тех времен, когда она была моей женой — моей второй женой, в союзе, который продлился всего год и предшествовал ее браку с Циско. Хотя в этот день я не буду выступать перед присяжными, я заранее заручился согласием судьи Уорфилд на ходатайство, позволяющее мне одеваться в свою профессиональную одежду во время всех выступлений в открытом суде. Мое дело привлекло значительное внимание СМИ, и я не хотел, чтобы моя фотография в одежде осужденного стала вирусной в интернете. Мир за пределами здания суда был пулом присяжных, из которых двенадцать человек должны были судить меня. Я не хотел, чтобы они, кем бы они ни были, уже видели меня мысленно в тюремной робе. Моя тщательно подобранная коллекция европейских костюмов также добавит мне уверенности, когда я предстану перед судом, чтобы аргументировать свою позицию.
— Голубой "Hugo Boss" с розовой рубашкой и серым галстуком, — сказала Дженнифер. — Как у заместителя председателя суда.
— Идеально, — сказал я.
Циско закатил глаза на мое тщеславие. Я проигнорировал его.
— А как насчет времени? — спросил я. — Ты говорила с секретарем?
— Да, судья выделил час, — сказала Дженнифер. — Этого будет достаточно?
— Скорее всего — нет, с выступлением Даны. Возможно, мне придется отказаться от чего-то, если Уорфилд будет придерживаться графика.
Даной была Даной Берг, звездным прокурором отдела по особо тяжким преступлениям, которой было поручено осудить меня и отправить в тюрьму на всю оставшуюся жизнь. Среди членов адвокатской коллегии в центре города она была известна как Дана "Камера смертников" из-за ее склонности добиваться максимального наказания или, наоборот, как Дана "Айсберг" из-за ее поведения, когда дело доходило до переговоров о признании вины. Дело в том, что ее настрой на схватку невозможно было сбить, и ей чаще всего поручали дела, в которых суд был неизбежен.
Так было и со мной. На следующий день после ареста я сделал через Дженнифер заявление для СМИ, в котором решительно отрицал выдвинутые против меня обвинения и обещал оправдаться в суде. Скорее всего, именно из-за этого заявления дело и было поручено Дане Берг.
— Тогда что мы не подаем? — спросила Дженнифер.
— Давайте отложим ходатайство об освобождении под залог, — сказал я.
— Подождите-ка, нет, — сказал Циско.
— Что? Я хотела сделать это в первую очередь, — сказала Дженнифер. — Нам нужно вытащить тебя оттуда и начать неограниченные стратегические сессии в офисе, а не в камере.
Дженнифер подняла руки, чтобы осмотреть пространство, где мы сидели. Я знал, что они оба будут протестовать против моего решения об отложении ходатайства об освобождении под залог. Но я намеревался лучше использовать сегодняшнее время перед судьей.
— Послушайте, не то, чтобы я очень мило провожу время в "Твин Тауэрс", — сказал я. — Это, знаете ли, не "Ритц". Но есть вещи, которые сегодня важнее пропихнуть. Я хочу добиться полного слушания по делу об оспаривании вероятных причин остановки. Это номер один. А затем я хочу аргументировать раскрытие информации о деле. Ты готова к этому, Баллокс?
Прошло много времени с тех пор, как я называл Дженнифер по ее "детскому" адвокатскому прозвищу. Я нанял ее сразу после окончания Юго-Западной юридической школы, которая располагалась в здании бывшего универмага "Bullock's". Мне нужен был человек с дипломом юриста из рабочего класса, с драйвом и свирепостью аутсайдера. За прошедшие годы она доказала, что я был гением, пройдя свой путь от помощника адвоката, которому я передавал дела с небольшими суммами, до полноправного партнера и доверенного лица, способного держать себя в руках и побеждать в любом зале суда округа. Я не хотел использовать ее в качестве простой подавальщицы документов. Я хотел, чтобы она шла нога в ногу с Даной Берг и противодействовала ей, не допуская задержек обвинения в раскрытии информации. Это было самое важное дело в моей карьере, и я хотел, чтобы она была рядом со мной за столом защиты.
— Я готова, — сказала она. — Но я также готова оспорить залог. Ты должен быть на свободе, чтобы ты мог подготовиться к суду. Без телохранителя, который будет прикрывать твою спину, пока ты ешь чертовы сэндвичи.
Я рассмеялся. Наверное, я слишком часто жаловался на меню "Твин Тауэрс".
— Послушайте, я понимаю, — сказал я. — И я не хотел смеяться. Но мне нужно продолжать выплачивать зарплату, и я просто не хочу оказаться банкротом и ничего не оставить своей дочери. Кто-то должен оплачивать её юридическую школу, и это будет не Мэгги Макфирс[2].
Моя первая бывшая жена и мать моего ребенка была прокурором в окружной прокуратуре. Настоящее имя: Мэгги Макферсон. Она хорошо зарабатывала и вырастила нашу дочь, Хейли, в безопасном районе в Шерман Оукс — не считая двухлетнего пребывания в округе Вентура, где она работала на окружного прокурора, пока ждала, пока здесь разгорится политический пожар. Я оплачивал частные школы дочери на протяжении всего этого времени, и теперь Хейли была первокурсницей в Калифорнийском университете после окончания школы Чепман в мае. Это влекло за собой большие расходы, которые пришлось оплачивать исключительно мне. Я планировал это и имел нужные сбережения, но только не в том случае, если я достану эти деньги и вложу их в невозвратный залог, чтобы освободить себя для подготовки к суду.
Я все подсчитал, и это того не стоило. Даже если бы мы убедили судью Уорфилд снизить сумму залога вдвое, мне все равно потребовалось бы 250 000 долларов, чтобы "купить" залог, который реально давал всего три месяца свободы. В конце концов, я отказался от своего права на скорый суд, и у штата было шестьдесят судебных дней, в течение которых я должен был предстать перед судом. Это означало, что до суда оставалось всего два месяца, он должен быть в феврале, и приговор либо вернет мне свободу, либо навсегда лишит ее. Во многих предыдущих случаях я советовал клиентам сэкономить деньги на залог и потратить их в "Твин Тауэрс".
Обычно это делалось для того, чтобы убедиться, что у них есть деньги, чтобы заплатить мне. Но сейчас я советовал это самому себе.
— Ты говорил об этом с Мэгги? — спросила Дженнифер. — Она уже навещала тебя там?
— Да, она приезжала и, да, мы разговаривали, — сказал я. — Она говорит то же самое, что и вы, и я не могу не согласиться, что так было бы лучше. Но речь идет о приоритетах. Приоритетах дела.
— Слушай, ты знаешь, что Лорна, Циско и я сказали, что мы можем поджаться с зарплатой, пока все не закончится. Я действительно думаю, что это приоритетное дело, и тебе нужно пересмотреть его. Кроме того, а как же Хейли? Ты уже пропустил День благодарения. Ты хочешь пропустить и Рождество?
— Хорошо, принято к сведению. Посмотрим, найдется ли время заняться этим сегодня. Если нет, мы займемся этим в следующем раунде. Давайте двигаться дальше. Циско, что происходит с пересмотром предыдущих дел?
— Мы с Лорной просмотрели больше половины дел, — сказал Циско. — Пока ничего не выделяется. Но мы работаем над этим и составляем список возможных вариантов.
Он говорил о списке бывших клиентов и врагов, у которых могут быть мотивы и возможности, чтобы повесить на меня обвинение в убийстве.
— Хорошо, мне это нужно, — сказал я. — Я не могу просто прийти в суд и сказать, что меня подставили. Для дела о виновности третьей стороны нужна эта самая третья сторона.
— Мы этим занимаемся, — сказал Циско. — Если она там есть, мы ее найдем.
— Если? — спросил я.
— Я не это имел в виду, босс, — сказал Циско. — Я просто имел в виду…
— Послушай, — сказал я. — Последние двадцать пять лет своей жизни я говорил клиентам, что для меня не имеет значения, сделали ли они то, в чем их обвиняют, или нет. Потому что моя работа — защищать их, а не судить. Виновен ты или невиновен, ты получишь ту же сделку и те же юридические усилия. Но теперь, когда я нахожусь по другую сторону, я знаю, что это чушь. Мне нужно, чтобы вы, оба, и Лорна, поверили в меня.
— Конечно, мы в тебя верим, — сказала Дженнифер.
— Само собой разумеется, — добавил Циско.
— Не спешите отвечать, — сказал я. — У вас наверняка есть вопросы по этому поводу. Доводы штата более чем убедительны. Так что, если в какой-то момент, "Камера Смертников" Дана обратит вас в свою веру, мне нужно, чтобы вы поднялись и вышли. Я не захочу видеть вас в команде.
— Этого не случится, — сказал Циско.
— Никогда, — добавила Дженнифер.
— Хорошо, — сказал я. — Тогда давайте начнем войну. Дженнифер, можешь сходить за моим костюмом и принести его сюда, чтобы я мог подготовиться?
— Сейчас вернусь, — сказала она.
Она встала и одной рукой ударила по стальной двери, а другой помахала камере верхнего обзора. Вскоре я услышал резкий металлический треск отпираемой двери. Помощник шерифа открыл дверь, чтобы выпустить ее.
— Итак, — сказал я, когда мы с Циско остались одни. — Какая температура воды в эти дни в Байе?
— О, она отличная, — сказал Циско. — Я разговаривал со своим парнем, и он сказал, что около восьмидесяти по Фаренгейту.
— Слишком тепло для меня. Скажи ему, чтобы дал мне знать, когда будет около семидесяти. Это будет для меня идеально.
— Я передам ему.
Я кивнул Циско и постарался не улыбаться для камеры над головой. Надеюсь, что последняя часть разговора была достаточно интригующей для любых нелегальных слушателей, чтобы отправить их ловить красную селедку в Мексике.
— Итак, что насчет нашей жертвы? — сказал я.
— Все еще работаем над этим, — нерешительно ответил Циско. — Я надеюсь, что Дженнифер сегодня получит больше материалов, чтобы я мог проследить его передвижения и то, как и когда он оказался в твоем багажнике.
— Сэм Скейлз при жизни был скользким парнем. Прижать его труп к стенке будет непросто, но мне это понадобится.
— Не волнуйся. У тебя всё будет.
Я кивнул. Мне нравилась уверенность Циско. Я надеялся, что она окупится. Я на мгновение задумался о своем бывшем клиенте — Сэме Скейлзе — величайшем мошеннике, который обманул даже меня. Теперь я стал жертвой самой большой аферы, меня подставили под убийство, которое, как я знал, будет трудно раскрыть.
— Эй, босс, ты в порядке? — спросил Циско.
— Да, в порядке, — ответил я. — Просто думаю о делах. Это будет весело.
Циско кивнул. Он знал, что это будет совсем не весело, но он понимал смысл сказанного. Веди себя как победитель, и ты станешь победителем.
Дверь камеры снова открылась, и вошла Дженнифер, неся на двух вешалках мою одежду для суда. Розовый "оксфорд" я обычно приберегал для выступлений перед присяжными, но это было в порядке вещей. Один только вид покроя костюма поднял мое настроение на новый уровень. Я начал готовиться к бою.
[1] представляющий сам себя, лат. — прим. пер.
[2] McFierce, Fierce — свирепая, жестокая (англ.)
