В октябре 2000 года у первого секретаря постоянного представительства России при ООН Сергея Олеговича Третьякова заканчивался срок командировки. Однако, когда настало время возвращаться в Москву, он вместе с семьей исчез из поля зрения российских дипломатов в Нью-Йорке. По сложившейся традиции российское посольство направило властям США соответствующие запросы: что произошло с Третьяковым, находится ли он на территории США и если да, то добровольно ли и каковы его планы? Но ответа не последовало.
«КРОТ» ПОЧТИ НЕ ВИДЕН
Только 31 января 2001 года пресс-секретарь госдепартамента США Ричард Баучер собрал журналистов на брифинг и сообщил, что российский дипломат Сергей Третьяков в октябре прошлого года связался с представителями американских властей и выразил желание остаться в Америке. На вопросы о том, просил ли Третьяков политического убежища и о возможности так называемого «консульского доступа» к нему, Баучер отвечать отказался, заявив, что не может говорить об этом, поскольку «существует очень давняя практика – не комментировать дела подобного рода».
Такая позиция госдепартамента навела журналистов на мысль, что Третьяков на самом деле был не обычным дипломатом, а сотрудником российской разведки (СВР или ГРУ),работавшим в Нью-Йорке под дипломатическим прикрытием. Дело в том, что в последнее время многие российские дипломаты, служившие в международных организациях, по истечении срока командировки оставались там вольнонаемными служащими, не делая из этого тайны для своих бывших коллег. Так, только в период с 1991 по 1993 год в США по собственной воле остались пятнадцать российских дипломатов. Недаром советник по прессе постоянного представительства РФ при ООН Кирилл Сперанский в ответ на вопрос спецкора «Московских новостей» Ильи Бараникаса – почему Россия проявила беспокойство о судьбе Третьякова? – сказал:
– Если бы российская сторона изначально знала о намерении Третьякова, все бы было спокойно.
Впрочем, разговоры о судьбе Третьякова очень скоро затихли бы, если б 18 февраля 2001 года ФБР не арестовало своего специального агента Роберта Ханссена. Ему было предъявлено обвинение в работе на советскую, а потом и российскую разведку. Этот факт подтвердил предположения журналистов о том, что Третьяков был не «чистым» дипломатом, а являлся сотрудником СВР, купившим себе американское гражданство ценой предательства.
Разоблачение очередного российского «крота» в спецслужбах США вызвало живейший интерес к нему самому и к тем причинам, которые толкнули его на предательство. Тем более что по заявлению бывших коллег Ханссена его меньше всего можно было заподозрить в измене.
Роберт Филип Ханссен родился 18 апреля 1944 года в Чикаго в семье офицера полиции. С детства мечтал пойти по стопам отца, но родители хотели видеть его на более престижной работе. Поэтому он долгое время изучал стоматологию, химию и даже русский язык. В конце концов он получил профессию бухгалтера, но мечта детства не отпускала его. В возрасте четырнадцати лет он прочитал книгу известного советского «крота» в английской разведке Кима Филби и после этого твердо решил стать разведчиком.Правда, этот факт небесспорен. Ведь мемуары Филби «Моя тайная война» были опубликованы в США в 1968 году, а в это время Ханссену было уже 24 года.
Как бы там ни было, но в 1972 году он поступает на работу в управление полиции Чикаго. А после окончания полицейской академии его направляют в элитное специальное подразделение С-5, задачей которого было разоблачение коррумпированных офицеров полиции. Впрочем, и столь ответственная работа мало соответствовала мечтам и желаниям Ханссена. Он хотел заниматься более важным делом и поэтому через три года подал заявление о переводе в ФБР. 12 января 1976 года Ханссен был зачислен в ФБР и направлен на учебу в академию Бюро. Затем он четыре года проработал в отделении ФБР в Чикаго, а в 1980 году его перевели в штаб-квартиру Бюро в Вашингтоне.
Все работавшие с Ханссеном сотрудники ФБР отмечали его ум и высокий профессионализм, но в то же время говорили, что он не умел сближаться с людьми. Он никогда не жаловался на зарплату, составлявшую 46 тысяч долларов в год, хотя был женат и имел шестерых детей. Был весьма консервативен, слыл образцовым католиком, состоял в известной в США католической организации Opus Dei, мог бесконечно доказывать безбожность коммунистического мировоззрения. Однако при этом Ханссен часто ругал и Америку, называя ее сильным, но умственно отсталым ребенком, поддающимся внушению и поэтому потенциально опасным.
В начале 1985 года Ханссен с повышением был переведен в нью-йоркское отделение ФБР. Здесь он занял должность начальника бригады наружного наблюдения отделения контрразведки, главной задачей которой была слежка за сотрудниками советской миссии при ООН. Кроме того, в его обязанности входила выработка рекомендаций для отдела спецопераций, который непосредственно проводил задержания и аресты. Но 4 октября 1985 года, через несколько месяцев после начала работы в Нью-Йорке, Ханссен пришел в почтовое отделение Центрального вокзала, откуда направил сотруднику советского посольства Виктору Дегтярю, проживающему в городе Александрия, штат Вирджиния, запечатанный пакет. В пакете находился конверт с надписью: «Не открывать! Немедленно передать этот конверт запечатанным Виктору Ивановичу Черкашину».
ТРИ ИЗМЕННИКА ПОПАЛИСЬ
Ханссен знал, кому отправлять письмо. Дело в том, что Дегтярь был сотрудником линии «КР» (внешняя контрразведка) вашингтонской резидентуры ПГУ КГБ, работавшим под дипломатическим прикрытием. Он в тот же день передал запечатанный конверт Черкашину, который был его непосредственным начальником. Вскрыв конверт, Черкашин прочитал следующее послание:
«Дорогой мистер Черкашин, в самое ближайшее время я отправлю мистеру Дегтярю пакет с документами. Они имеют отношение к высшей степени секретным проектам различных подразделений разведывательного сообщества США. Все они – оригиналы, что позволяет подтвердить их подлинность. Должен предупредить о том риске, которому подвергаюсь и о котором вы можете не знать. Вашу службу в последнее время постигла серия неудач. Предупреждаю вас, что мистер Борис Южин (линия ПР, Сан-Франциско), мистер Сергей Моторин (линия ПР, Вашингтон) и мистер Валерий Мартынов (линия Х, Вашингтон) были рекрутированы нашими специальными службами... Мое имя и положение, которое я занимаю в разведывательном сообществе США, должны оставаться неназванными для обеспечения моей безопасности. В.».
Пакет, о котором говорил в своем письме Ханссен, Дегтярь получил 16 октября и сразу же привез его в посольство Черкашину. Опытный контрразведчик, Черкашин моментально понял всю важность полученной от анонима «В» информации. Ведь именно он 17 мая 1985 года осуществил вербовку сотрудника ЦРУ Эймса, предложившего свои услуги советской разведке. К этому времени Эймс уже сообщил Москве о предательстве Южина, Моторина и Мартынова, но материалы «В» давали возможность перепроверять поступающие от него сведения, в частности, о завербованных американцами сотрудниках советских спецслужб. Поэтому в КГБ от услуг Ханссена не отказались.
Что касается Южина, Моторина и Мартынова, то все они были арестованы. Первым задержали майора Сергея Моторина, завербованного агентами ФБР в 1983 году. В конце 1984 года он вернулся в Москву и работал в управлении «А» (активные мероприятия) ПГУ. Установленное за ним наблюдение не дало результатов, так как еще в Вашингтоне он условился, что в Москве на связь выйдет только в экстраординарном случае. Поэтому для того, чтобы взять его с поличным, была разработана операция, в ходе которой Моторину поручили подготовить важное активное мероприятие против США на основании документов, полученных в Вашингтоне агентурным путем. Моторин попытался выйти на связь с сотрудником резидентуры ЦРУ в Москве и незадолго до встречи с ним на проспекте Мира был арестован. В момент задержания при нем обнаружили контейнер с секретными материалами, которые он собирался передать американцам. Следствие без труда доказало факт сотрудничества Моторина со спецслужбами США, после чего Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила его за измену Родине к расстрелу.
Следующим был арестован подполковник Валерий Мартынов, завербованный ФБР в 1982 году. Чтобы отозвать его в Москву, использовали неожиданное появление в посольстве СССР в Вашингтоне Виталия Юрченко, заместителя начальника 1-го отдела ПГУ,пропавшего в августе 1985 года в Риме. Мартынову поручили сопровождать Юрченко в Москву, что в ФБР сочли большой удачей. По прибытии в Москву 7 ноября 1985 года Мартынов был арестован в аэропорту Шереметьево и доставлен в следственный изолятор в Лефортово. Следствие по делу о предательстве Мартынова продолжалось до конца 1986 года, а затем Военная коллегия Верховного суда СССР приговорила Мартынова также за измену Родине к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 28 мая 1987 года.
Больше повезло подполковнику Борису Южину, завербованному ФБР в 1975 году в Сан-Франциско. В 1982 году он вернулся в СССР, где вскоре был с повышением переведен в управление «К» (внешняя контрразведка) ПГУ. Согласно предварительной договоренности, он не вступал в Москве в контакт с американцами, считая, что это слишком опасно. После получения сведений о том, что Южин был завербован ФБР, за ним установили тщательное наблюдение. Арестовали его в 1986 году. В ходе допросов он сумел убедить следователей в том, что сотрудничал с ФБР против собственной воли и глубоко раскаивается в содеянном. Ему удалось избежать смертной казни. Он был осужден на 15 лет лишения свободы и 5 лет провел в лагере строгого режима «Пермь-35». В феврале 1992 года указом Президента России Южин был амнистирован и вернулся в Москву. А в 1994 году вместе с женой и дочерью выехал по приглашению в США, в Калифорнию. В настоящее время он пишет мемуары и занимается архивными исследованиями о судьбах западных военнопленных времен Второй мировой войны, исчезнувших в ГУЛАГе.
«Я НА ГРАНИ»
Как уже говорилось, в Москве не стали отказываться от услуг нового агента, хотя и не знали, с кем конкретно имеют дело. Причиной тому было условие Ханссена о полной анонимности. Контакт с ним поддерживался исключительно через тайники, куда он закладывал контейнеры с информацией (чаще всего на компьютерной дискете) и откуда забирал пакеты с инструкциями. Всего же за 15 лет сотрудничества Ханссен (он же «В», Рамон Гарсиа, Джим Бейкер и Дж.Робертсон) передал советской, а затем российской разведке 27 писем и 22 контейнера с информацией и получил 33 закладки с инструкциями, деньгами и драгоценностями. Как утверждают в ФБР, за все время работы Ханссена на КГБ и СВР ему заплатили 1,4 млн. долларов.
Впрочем, передаваемая Ханссеном информация стоила таких денег. Пользуясь своей репутацией вдумчивого и добросовестного работника, он сумел получить доступ ко всем материалам общенациональной базы ФБР. Благодаря этому он мог сообщать советским операторам сведения о проводимых ФБР операциях против сотрудников резидентур КГБ и ГРУ в Нью-Йорке, Вашингтоне и Сан-Франциско, о системе электронного слежения за иностранными дипломатами в США и, самое главное, данные о сверхсекретной компьютерной сети, объединяющей нью-йоркские отделения всех подразделений американского разведывательного сообщества – от ЦРУ до военно-морской разведки.
В 1987 году Ханссена вновь перевели в штаб-квартиру ФБР в Вашингтоне, где он был назначен сначала главой отдела анализа разведданных по СССР, а потом руководителем программы борьбы с советским научно-техническим шпионажем в США. Это значительно расширило его разведывательные возможности. Так, уже в 1988 году он передал в Москву сверхсекретный доклад ФБР, в котором назывались десятки имен и фамилий агентов советской разведки, согласившихся работать на США. А в 1989 году буквально спас от тюрьмы высокопоставленного советского агента в госдепартаменте США Феликса Блока. За Блоком уже давно велось наблюдение, но по настоянию Ханссена его арест был отложен на несколько недель, благодаря чему тот сумел уничтожить все компрометирующие его документы. В результате у ФБР не оказалось доказательств для передачи дела Блока в суд и его просто тихо отправили в отставку.
Кроме того, Ханссен сообщил о тоннеле, который американские спецслужбы в начале 80-х годов проложили под зданием посольства СССР в Вашингтоне. Он был прорыт из жилого дома рядом с посольством и должен был использоваться для съема секретной информации. Однако, когда в начале 90-х годов аппаратура, установленная в тоннеле, начала работать, выяснилось, что перехватываемая информация не соответствует действительности. В результате американцы были вынуждены отказаться от его использования, несмотря на то, что прокладка тоннеля обошлась в огромную сумму. В это же время Ханссен передал в Москву материалы докладов ФБР о том, как советская разведка вербует в США агентов, как КГБ и ГРУ собирают информацию об американских ядерных и ракетных программах, а также о том, как ЦРУ характеризует руководителей советских спецслужб.
Разумеется, утечка сверхсекретной информации из недр разведывательного сообщества США не могла не остаться незамеченной. Поэтому уже в конце 80-х годов в ЦРУ и ФБР начали активный поиск советского «крота». Ханссен, безусловно, почувствовал это, о чем свидетельствуют его письма в Москву, в которых все чаще стали появляться такие строчки: «Я на грани. Я фактически жертвую собой ради вас, а в ответ получаю лишь молчание. Простое «спасибо» от вас было бы для меня дороже любых денег».
ПОПАЛСЯ
Арест 21 февраля 1994 года высокопоставленного сотрудника ЦРУ Эймса на некоторое время успокоил Ханссена, поскольку тот признался в том, что выдал Москве двенадцать агентов-двойников, в том числе Моторина, Мартынова и Южина. После этого американцы на некоторое время прекратили поиски «крота». Что же касается Ханссена, то он в 1995 году был назначен на самую ответственную должность в своей карьере – официального представителя ФБР в госдепартаменте. На этом посту он занимался вопросами безопасности и контрразведки как в самом госдепартаменте, так и в американских посольствах за рубежом. Передаваемая им в Москву информация по-прежнему была чрезвычайно важной, а в конце 90-х годов он установил микрофон в конференц-зале, расположенном поблизости от кабинета госсекретаря Мадлен Олбрайт. Когда же подслушивающее устройство было обнаружено службой безопасности, Ханссен в очередном письме в Москву сокрушался по поводу упущенных возможностей.
Впрочем, душевное спокойствие Ханссен обрел лишь на короткое время. Дело в том, что после суда над Эймсом в США вновь ввели смертную казнь за шпионаж. А в 1996 году были арестованы два российских «крота» в американских спецслужбах – 16 ноября сотрудник ЦРУ Гарольд Николсон, а 18 декабря агент ФБР Эрл Питтс. Поэтому с 1997 года Ханссен начинает регулярно проверять базу данных ФБР, чтобы выяснить, находится ли он сам под подозрением. Так, только за 1999 год он двенадцать раз производил поиск в базе данных на имена, а также на название мест, которые он использовал для закладки тайников. Однако ничего подозрительного не обнаружил. Кроме того, летом 2000 года он получил из Москвы сообщение, в котором говорилось, что о нем в СВР знает очень ограниченный круг лиц.
Тем временем в ФБР и ЦРУ продолжали искать «крота», поскольку поняли, что один Эймс не мог бы нанести такого ущерба. Но Ханссен не попал под подозрение – в отличие от Эймса он вел умеренный образ жизни, соответствующий его годовому заработку в 87–114 тысяч долларов, никогда не выезжал за границу, жил в скромном доме в вашингтонском пригороде Вьенна, имел репутацию антикоммуниста и каждое воскресенье вместе с семьей посещал церковь, где причащался вместе с директором ФБР Луисом Фри.
Но Ханссену так и не удалось выйти в отставку, которая должна была состояться в апреле 2001 года. Предательство Третьякова дало очередной толчок в деле по поиску «крота». Невозможно говорить о том, какие материалы передал Третьяков американцам, но, судя по тому, что у агентов ФБР оказалась практически вся переписка Ханссена с Москвой, бежал он не с пустыми руками. Также вполне возможно, что дополнительные материалы о Ханссене предоставил ФБР и другой перебежчик – офицер безопасности российского посольства в Оттаве Евгений Топоров, официально числившийся первым секретарем посольства. В декабре 2000 года он попросил в Канаде политического убежища, а так как его никто не преследовал ни по политическим, ни по религиозным, ни даже по сексуальным причинам, то получить канадскую иммиграционную визу он мог только в обмен на какую-либо важную услугу. Такой услугой вполне могли быть сведения о Ханссене, тем более что до своего назначения в Оттаву Топоров служил в управлении внешней контрразведки СВР и мог располагать информацией о нем.
Как бы там ни было, но уже в конце октября 2000 года за Ханссеном было установлено скрытое круглосуточное наблюдение, его перевели на работу в штаб-квартиру ФБР. Развязка наступила 18 февраля 2001 года. В этот день Ханссен, вернувшись с вечерней мессы, высадил жену и детей около дома, а сам поехал в сторону расположенного неподалеку Фокстон-парка. Там он вышел из машины со свертком в руках, прилепил кусочек белого скотча к дереву, после чего скрылся в кустах. Через несколько минут вернулся к машине, но уже без свертка. В этот момент его и арестовали агенты ФБР.
Об аресте Ханссена и о предъявленном ему обвинении в шпионаже в пользу СССР и России официально было объявлено 20 февраля. Тогда же директор ФБР Луис Фри выступил перед журналистами с заявлением, в котором назвал происшедшее «одним из наиболее серьезных случаев шпионажа в истории США».
Однако сам Ханссен категорически отказался признать свою вину как во время предъявления обвинения, так и во время первого судебного слушания, состоявшегося 5 марта.
Дмитрий ПРОХОРОВ
