"Таёжными тропами" 83
Соня не обращала внимания на ругань матери. Она думала, что будет дальше. Очень хотелось получить весточку от Паши. «Он свой, свой,» - шептала она, как заклинание, и это известие грело душу.
Соня догадывалась, что он разведчик, и находится рядом с врагами. Узнает у них какие-то сведения и передает нашим. Но как? Тем более он написал, что связной – предатель? Получается, что Паше угрожает опасность. Но почему бы его не вызвать в кабинет директора, всё не расспросить? Не пойдет же этот преследователь с ним? В конце концов, можно всех арестовать, арестованные все расскажут и не будет никакого взрыва.
С этими мыслями Соня зашла со своей тележкой в цех, где работал Павел. У неё была надежда, что парень, возможно, опять ей что-то передаст или даст какой знак, а если нет, то хотя бы она его увидит. Соня очень хотела видеть Пашу. То, что он оказался советским разведчиком, кардинально меняло дело. Соня любила его еще больше и хотела каждую минуту быть с ним.
Она сразу же отыскала глазами его рабочее место. Но Павла не было. Она нарочно долго разгружала содержимое тележки, но Паша не появлялся. Она попыталась найти глазами того мужика, что шел за ним, но рядом такого не обнаружилось. Цех был большой и вся площадь отсюда не просматривалась.
- Ты чего тут копаешься? – Высокая женщина подошла к Соне. – Всё выгрузила, ступай, дальше я сама.
- А вы не скажете, у вас вон там, у окна, мужчина работал, Пашей зовут.
- Что-то ты, девка, путаешь. У нас Паши совсем нет. А там Костя стоял. Видать, отошел куда – то. А, может, мастер куда переставил, - проговорила женщина.
Соня недоумевала. Она своими глазами видела, как там работал именно Паша. «Значит, он меня обманул? Он вовсе не Паша, а Костя,» - осенило Соню. На сердце стало тоскливо. «Кругом один обман», - Соне хотелось плакать.
Она еще несколько раз приходила в этот цех, но Паши – Кости так и не было. Куда он мог пропасть – Соня даже не могла предположить. К вечеру на заводе появились люди, которые совали нос во все уголки участков, проверяли каждого рабочего. Соню вызвали в инженерный отдел для разговора.
Настасья, узнав об этом, сходила с ума от неведения. Что могла натворить её дочь, совсем еще молоденькая девчонка, что бы возникла надобность с ней говорить? Она догадывалась, кто эти люди в штатском.
Соня возвратилась не скоро. Мать сразу же набросилась на неё с расспросами. «Мамань, мне рассказывать не велели. Даже тебе,» - устало сказала Соня. Голова ее кружилась, руки – ноги дрожали, силы пропали. Настасья вынуждена была отправить дочь домой. К тому же, первая смена так и так уже закончилась. Сама Анастасия Кузьминична не знала, когда попадет в родные стены.
Всю территорию завода обследовали до миллиметра. Мастера получили указания дневать и ночевать на своих рабочих местах. Смотреть в оба, бдительности не терять. Все были напуганы, когда в трех участках нашли взрывчатку. Много. Оставалось вопросом, как она здесь оказалась? На проходной всех входящих и выходящих строго контролировали.
По оценкам специалистов, если бы её заложили и подорвали, в воздухе мог оказаться не один цех.
За то, что аварию предотвратили, Николай Сергеевич получил похвалу и одобрение. За то, что диверсионная вражеская группа пропала - бессонные ночи и недовольство начальства. Главные вопросы - куда эта группа направилась, с какой целью, и что с Константином? – повисли без ответа. К тому же, на свободе и неопознанными оставались те, кто должен был осуществить подрыв.
Человека, про которого писал в записке Костя, арестовали. Однако, он молчал, несмотря на то, что методов развязать язык не выбирали.
Николай Семенович допускал, что внезапное исчезновение диверсионной группы было связано с раскрытием Кости. Возможно, стало известно, что он предупредил о подрыве. Тогда в живых его не оставят. Да и девчонке могла грозить опасность. Поэтому Настасье посоветовали Софью и с завода, и из города убрать.
Соня переживала за Пашу. Она теперь знала в какую опасную игру он играет, и догадывалась, что жизнь его висит на волоске. Она пыталась что-то узнать о нем. Но постоянно натыкалась на вопрос: «Кем он вам приходится?»
«Ни кем». На этом разговор заканчивался.
С первой же подвернувшейся оказией Настасья отправила дочь в деревню. Наказывала беречь себя и больше по тайге не ходить.