Ксюша всегда знала, что есть у нее такая, не самая лучшая черта, — может она иногда что-нибудь ляпнуть не подумавши, а потом это ее высказывание имеет не самые лучшие последствия... Впрочем, была она девушкой не злой, и все ее «ляпы» никогда не носили оскорбительного для кого-нибудь характера, — просто неудачные шутки! В худшем случае прослывет она фантазеркой, или врушкой, или человеком, болтающим глупости, — только и всего. И все окружающие, в общем-то, знали о ее легком, незлобивом характере, и потому всерьез на нее никто не обижался.
А когда она повзрослела, односельчане и вовсе стали жалеть Ксюшу за то, что жизнь ее в семье была не самой удачной. Причем нельзя сказать, что очень уж несчастной, — она все-таки росла в полной семье, и родители у нее были совсем неплохие люди... Но просто любили ее меньше, чем младшего сына, а это в общем-то довольно распространенная неприятность! Особенно на селе, где про старших дочерей так и говорят, что родители сперва родили няньку, а потом ляльку! И несмотря на то, что Ксюша была всего-то на три года старше своего брата, ребенком она в этом, почти младенческом возрасте, для своих родителей быть перестала, а превратилась именно в няньку. Но это девочку не обижало, она была уверена, что должна помогать матери и брату хотя бы по мере сил. А как же иначе, если мать, принеся в дом кулечек с младенцем, сказала:
— Ну вот, Ксения, ты теперь старшая сестра, должна о брате заботиться! Если меня не станет, ты за меня будешь, и для отца, и для брата единственная надежда! Так что помогай мне во всем, заодно всему и научишься. И помогала, куда ей было деваться! И даже рада была, что помогает, что мама иногда даже хвалит ее и называет помощницей.
Ксюша росла, фантазировать и веселиться стала меньше, да и вообще поболтать с людьми было некогда! Она растила брата... Окончила школу и, по примеру многих подруг хотела бы поехать в город, учится... Но куда там! Знала ведь, что не отпустят. Намекнула было маме, та в крик:
— Куда еще? На кого там учиться? Ты школу-то еле окончила, одни тройки, да и те из милости. Дома работы валом, и вот на ферму со мной пойдешь, телятницей, чем плохо? А в том городе истаскаешься, да сюда же не позор приедешь.
Так Ксюша и жила в телятницах и в помощницах у мамы до двадцати лет. Девушкой она была симпатичной, к тому же веселой, с живым характером, но как-то так получилось, что ни единого романа у нее не было. И не то что парни ее стороной обходили, — она их обегала десятой дорогой! Некогда же было... К тому же с ранних лет родители пугали ее всякими карами, которые ее постигнут, если «в подоле принесет», — так что все развлечения молодости как-то прошли мимо нее. Не знала Ксюша ни дискотек, ни танцев, ни вечеринок... И не очень жалела о том, что не знала, даже гордилась этим! Ведь мама всегда ее хвалила за такую сдержанность, даже перед соседками хвасталась: «Моя-то как из школы домой бежала, так и теперь с работы сразу домой! Никаких тебе гулянок. И одевается скромно, не то что эти, не поймешь в чем бегают». Ксюша слышала эту похвальбу и тоже радовалась, гордилась собой, — она маму не огорчает!
Но, наверно, остерегать надо было не старшую дочь, потому что произошло нежелательное вовсе не с ней, — младший братик Андрюша в семнадцать лет привел в дом Сонечку, беременную невесту, такую же юную, испуганную соседскую девочку... Собственно, по тем временам это было не такой уж невидалью, — многие ребята спешили жениться и обзавестись потомством, то есть не то что они хотели жениться, а просто вот приходилось... Родители не уследили, а детки поспешили, бывает. Покричали родители, поругались, но девочка-то — дочка односельчан, то есть людей знакомых всю жизнь, и выгонять беременную девочку из дома вроде грешно. Сыграли свадьбу, стали молодые жить в их доме... Вскоре там же запищал новый младенец, Ксюша стала тёткой и нянькой...
— Вот видишь, дочка, как хорошо, что ты все теперь умеешь! Эта-то, невестушка, ни ума ведь, ни фантазии, так что помогай теперь, раз за братом не уследила!
То есть опять старшая сестра виновата, — не следила за братом! А раз так, то детей его нянчи... Ксения уже привыкла к такому положению дел, даже не обиделась, помогала с племянником после работы, — молодой мамаше, неумелой и робкой, надо помогать... А лучше за нее все делать, она же так устает, сидя дома одна с ребенком! Особой дружбы с невесткой не получалось, та предпочитала отсиживаться в своей комнате, а Ксении сидеть было некогда, — крутилась, как вор на ярмарке!
У Ксюши и до этого не было никакой личной жизни, а теперь еще и племянника нянчить... Ну опять же деваться было некуда, — нянчила сначала одного племянника, потом, почти без всякого перерыва, второй появился, потом ещё и племянница объявилась... Дом стал тесен, родители выражали свое недовольство... но не братом и его семьей, а старшей дочкой! Во всем-то она была виновата, — и помогает мало, и делает все плохо, и вообще: «Выходила бы замуж, да жила у мужа!», — это надо так сказать! Она бы вышла, если бы видела людей, кроме своих домашних...
— Да что я, мешаю вам, что ли? — удивлялась девушка, и оказывалось что да, мешает...
— С Илюшкой спи, младший орет ночью, будит его! Нам тоже спать надо. Мне на работу, всем тоже, Соньке одной с ними сидеть, помочь некому...Уходила бы ты со своего телятника, что там денег-то получаешь, — переночевать в кошельке не успевают!
Ушла, что делать, лишившись своего, пусть невеликого, но заработка... Опять, если что-то себе понадобилось, проси у работающих, и спасибо говори, если дадут, но и у них тоже не миллионы...
— Какие тебе опять колготки, старые зашей! Детям питание надо, памперсы, Соньке в поликлинику сходить не в чем, у Андрея ботинки совсем расползлись...
Всем что-то надо, одной старшей сестре ничего... Да еще невестка осмелела, начала на нее же фыркать, попрекать:
— Как тебе это понять, ты же не замужем, детей нет...
И Ксюша вдруг тоже взбунтовалась, хотя никто от нее этого не ожидал... Когда из роддома юная невестка пришла уже с третьим ребенком, тетя Ксения сказала:
— Хватит с меня, сами управляйтесь!
Да, такого от нее никто не ожидал, и этот поступок вызвал негодование!
— Как тебе не стыдно! — хором кричали родители, — Сама-то в девках осталась, двадцать семь лет уже, а все на родительской шее! А молодым помогать надо, там трое детей, от кого им помощи ждать, ты же старшая сестра!
От такой несправедливости Ксения вообще пришла в ужас, — это она-то сидит на чьей-то шее?! Как родители могут такое ей говорить? Она сама всю жизнь в прислугах, а теперь даже своего спального места, считай, лишилась?! Того и гляди вообще из дома выгонят, в сарае ночевать заставят... И Ксюша заявила, что она уедет из родного дома куда глаза глядят! Хотя, честно говоря, не представляла, куда... Да, многие молодые уезжают, допустим, в город, — кто-то учится, кто-то работает... Ну а ей учиться было поздно, да и работать тоже, — образования то, кроме школы, никакого, опыта, кроме ухода за скотиной ну и домашней работы, тоже — что делать в городе? Где у нее, кстати, ни души знакомой нет! Там ведь тоже на улице жить не будешь.
Но тут помогли сами возмущенные родители:
— Ну и уезжай, пожалуйста, хоть нам место освободишь! — сказали они, — Уезжай вон в бабкин дом в деревне!
И Ксюша, собрав свои небогатые пожитки, отправилась в соседнюю деревню, находящуюся неподалеку от их же села, где покойная бабушка оставила их семье в наследство небольшой домик. Да, дом был в не лучшем состоянии, почти заброшенный, с заросшим участком, но Ксюше было не привыкать к трудностям и к работе! По крайней мере она становилась свободным человеком, и настолько ей это понравилось, что она, оказавшись в этом домике в одиночестве, даже заплакала от облегчения, — наконец-то она сможет жить самостоятельно, в тишине и покое, без вечных окриков и понуканий!
Принялась обустраивать свое новое жилище, участок, — работы всегда полно! Надо было и о хоть какой-то зарплате подумать, теперь-то и копейку попросить не у кого... Но какая работа в деревне, — рада была и должности уборщицы в местной школе. Денег там не так уж много, но Ксюша привыкла малым обходиться.
С соседями она тоже подладила довольно быстро и хорошо, да собственно, ей ни с кем особо знакомиться не пришлось, — многих людей она знала, деревня была недалеко от их же села, даже дальние родственники там же жили! И люди были в курсе Ксюшиной жизни и даже сочувствовали ей:
— Вот уж родители бессовестные, выжили девку из дома... Ну да и ладно, что выжили, ей это даже к лучшему! Мало того, что брата вынянчила, а теперь его детей нянчить? А потом родителей досматривать? Наверное, не выдержала и сама сбежала! И правильно сделала!
Её тоже пытались наставить на путь истинный:
— Тебе лет -то уже сколько? Ой, замуж надо выходить, пора уже! У ровесниц вон уже дети в школу ходят!
— Успеется! — смеялась девушка, уже смирившаяся с одиночеством. Нет, она бы и не прочь замуж выйти, но за кого? В деревне женихов нет, а у нее, как обычно, времени нет по другим местам ездить... Да и года уже, действительно, не те, в которые замуж выходят! Соседи пытались обратить ее внимание то на одного, то на другого, но... это такие были «женихи», что лучше уж одной дожить!
Ксюша соседей не разубеждала, — пускай все думают как хотят, она была очень довольна своей новой жизнью, и ни на какие пересуды внимания не обращала. Поначалу было обидно за то, что оказалась в родном доме вроде как лишней, но потом забыла про обиды, даже благодарна была за то, что ее «отселили».
Самой ближний ее соседкой оказалась одинокая старушка Наталья Васильевна, которая особой популярностью у жителей деревни не пользовалась. Впрочем, и она особо ни с кем в дружбу не вступала, жила сама по себе. Была она довольно мрачной и нелюдимой, но, судя по всему, общения ей все же не хватало, потому что с Ксюшей у нее какие-никакие отношения наладились. Ну то есть как отношения, — по крайней мере они здоровались при встрече, а это для Васильевны уже было достижением, обычно она проходила мимо людей как мимо пустого места, да еще глядела на них как-то особенно мрачно, исподлобья. Ксюша девушкой доброй была, жалко бабку Васильевну, потому она всегда с ней здоровалась, и даже пыталась разговаривать. Хотя бы просто спрашивала, как мол дела, не нужна какая-нибудь помощь. Старуха смотрела на нее так же мрачно, как на всех, ни о чем не просила, но по каким-то признакам было заметно, что ей приятно такое внимание, и Ксюша не оставляла попыток все же завязать с ней общение! Ну что в самом то деле, — одинокая бабка, что бы с ней не поболтать? Она, уехав из дома и освоившись на новом месте, вновь стала веселой и общительной!
Продолжение по ссылке: