Рассказ из цикла "Ведьмины будни".
Женская фантазия ― уникальнейший генератор немыслимых затей. Если сложить воедино все сроки прожитых мной жизней, то в сумме получится больше двух тысяч лет, но даже в бытность свою демоном я не додумалась бы до того, на что способны некоторые простые смертные, не имеющие к магии вообще никакого отношения.
Эту клиентку мне «подогнала» Клавдия Никитична. Старая потомственная ведьма сама могла бы справиться с проблемой, но случай показался ей настолько интересным, что она не удержалась от желания с кем-нибудь поделиться своим восхищением. Обратившуюся к ней за помощью женщину зовут Светлана. Этой Светлане пятьдесят два года, замужем она никогда не была, детей у неё нет, а личная жизнь при первых же признаках появления катится ко всем чертям с самой юности. Проще говоря, в свои полвека с гаком тётя Света остаётся старой девой, в связи с чем подозревает наличие у себя венца безбрачия, которого, по мнению Клавдии Никитичны, нет и близко.
― Да ладно, в наше время так не бывает, ― не поверила я этой вводной информации. ― Может, там другие какие-то причины? Фанатики-родители, проблемы со здоровьем, детская психологическая травма…
― Да нормальная она, ― возразила мне по телефону старушка. ― И с родителями там всё нормально, и с психикой, и вообще. Проблема смехотворная на самом деле, я просто хочу, чтоб ты сама глянула. Такого ты точно никогда не видела.
Ну я и глянула. Взяла у Клавдии адрес этой Светланы и отправилась к ней в гости, чтобы несчастная клиентка не тратила время на поездку ко мне через всю страну. Живёт Светлана в большом посёлке городского типа, но в частном доме. Дом у неё красивый и уютный, сад и огород ухоженные, двор упитанная псина охраняет, а по двору курочки, уточки и гусики бегают ― обычная сельская идиллия. И ни подкладов магических вокруг дома нет, ни в принципе чего-либо магического.
Хозяйку я застала за выколупыванием косточек из вишни в тенёчке под навесом. Поскольку собака-охраняка при моём появлении прямо из воздуха так обалдела, что даже залаять забыла, для Светланы моё «Здрасьте!» тоже стало неожиданностью ― от удивления она вместо вишни сунула в выдавливатель косточек указательный палец и чуть не покалечилась.
― Я Элеонора Власова. Из Мухино. Вас Клавдия Никитична должна была предупредить, что я приеду, ― представилась я по полной программе, на всякий случай отобрав у разинувшей рот дамы потенциально опасное орудие труда.
Собака к этому моменту всё-таки очухалась и компенсировала недоброкачественное выполнение своих обязанностей лаем настолько отчаянным и громким, что у меня глаз начал дёргаться. Светлана тоже спохватилась и, не задавая лишних вопросов, потащила меня в дом. Люблю людей, напрочь лишённых любопытства. Я бы на её месте по пути со двора в хоромы сто раз спросить успела обо всём, что не имеет к сути проблемы никакого отношения, но Светлана ― кремень. Её интересовало только избавление от венца безбрачия, поскольку на горизонте в очередной раз замаячил намёк на личную жизнь, а с такой порчей об отношениях с противоположным полом можно только мечтать.
В доме оказалось чистенько, миленько и старомодненько. Светлана ― рукодельница. Судя по обилию ковриков, салфеточек, скатертей, наволочек, накидочек, покрывал и прочих вязаных деталей интерьера, крючок был любимым инструментом моей новой знакомой уже очень давно. Но меня заинтересовали не шикарные изделия ручной работы, а толстенный рыжий котяра, нагло развалившийся на покрытом белой вязаной скатертью столе. Я как-то привыкла думать, что наш Батон ― самый толстый и наглый кот в мире, но, очевидно, очень сильно заблуждалась.
― Это Мурзик, ― с искренней любовью представила мне Светлана своего питомца и ласково погладила его по крупной голове. ― Он у меня долгожитель. Про него даже статью как-то раз писали в Интернете, но потом набежали критики с заявлениями, что коты столько не живут. Ему тридцать пять лет, представляете? Даже больше, наверное. Нам его уже взрослым подбросили, когда я школу заканчивала. Отец несколько раз его вывезти пытался, однажды даже в мешке в реку бросил, а Мурзя всё равно обратно приходит. Такое вот чудо. И не скажешь, что он уже настолько старый, да?
― Ага, ― согласилась я, глядя коту прямо в его наглые оранжевые глаза. ― Чудесатее просто некуда. А про венец безбрачия вы тоже из Интернета узнали?
― Нет, это мне ещё в молодости бабка одна сказала. Даже снять этот венец пыталась, только что-то не особенно помогло. Да я как-то и не рвалась особо замуж никогда, поэтому значения не придавала, но годы-то идут. Сейчас вот появился человек, который мне нравится, а я боюсь даже смотреть в его сторону.
― Почему? ― поинтересовалась я, продолжая таращиться на кота.
― А вам разве Клавдия Никитична не рассказала? ― удивилась она.
― У нас разные методы работы. Мне нужно всё услышать лично от вас, ― соврала я.
― Тогда давайте я вас чаем напою. Это долгая история, ― предложила хозяйка и умчалась в кухню.
― Мурзик, значит… ― ехидно вполголоса произнесла я, обращаясь к коту. ― Ну-ну.
И улыбнулась ему гаденько так, что у любого здравомыслящего кота инстинкт самосохранения моментально включился бы, а этот и ухом не повёл. Зевнул, отвернулся, свесил хвост со стола и сделал вид, что спит.
Чуть позже выяснилось, что именно этот стол является личными владениями Мурзика, поэтому чай мы будем пить в кухне. За чаем Светлана рассказала мне о том, что с самой юности отношения с мужиками у неё не клеятся по одной простой причине ― стоит ей кем-нибудь заинтересоваться, и этот человек сразу же становится главным персонажем ночных кошмаров. Если вкратце, то все эти мужчины снились Светлане не уже мёртвыми, а в процессе умирания, причём она к их гибели в этих снах имела самое непосредственное отношение. Началось это с самой первой любви почти сразу же после окончания школы, когда провинциалочка Света укатила из родного посёлка покорять столицу. В институте у неё случилась первая настоящая любовь, отношения даже успели преодолеть порог конфетно-букетного периода, но дальше поцелуев дело не пошло, поскольку начались эти самые кошмары. В деталях история, конечно, звучала жутко, но в целом всё выглядело банальнее некуда ― кто-то просто очень сильно не хотел, чтобы девочка-студентка тратила время на шуры-муры, а не на учёбу. Кто мог быть настолько заботливым? Конечно же, родители. О них я и спросила, когда рассказ о кошмарах достиг своего логического завершения.
― Мама рано умерла, меня отец и старшая сестра растили, ― сообщила мне Светлана. ― Отец всё время в колхозе пропадал, зимой только мы его чаще видели. У него там женщина была, он не решался её в семью привести. Боялся, что мы с Веркой мачеху не примем. А разница у нас с сестрой в восемь лет. Когда я школу заканчивала, у неё уже четвёртый жених сменился. Но дело не в ней было. Мужики просто не все понимают сестринскую любовь. Ревнуют, злятся. Она замуж вышла только после того, как я институт окончила. Почти в тридцать. Можно сказать, что она мне маму заменила.
― А сейчас ваша сестра где? ― поинтересовалась я.
― Ой, далеко отсюда, ― махнула Светлана рукой. ― У неё муж военный, она за ним по всей стране моталась. Сейчас где-то за Уралом живут, я даже адреса не знаю. Созваниваемся иногда, но у нас отношения испортились после того, как отец запоями пить начал. Я с ним здесь жила, поэтому должна была за папой присматривать, уму-разуму учить, на путь истинный наставлять, но оказалась неблагодарной дочерью и сестрой. У меня работа была в городе посменная неделя через неделю. Пока я дома, отец держался, а как уезжала на неделю, так он с дружками в запой отправлялся. Приезжала потом, по соседям его искала, отмывала, фельдшеру местному за капельницы платила, чтобы в норму его привести. И так каждый раз. Верка как-то приехала с мужем, посмотрела на это, обругала меня последними словами и забрала отца к себе. Лет десять, наверное, назад это было. С тех пор вдвоём с Мурзилкой живём. Но мне так даже легче. Моя совесть чиста, а чужое мнение до фонаря как-то.
― Это правильно, ― согласилась я и ненавязчиво выпроводила гостеприимную хозяйку из дома.
В церковь я её отправила ― свечки за упокой души матери и здравие отца поставить. Перед снятием венца безбрачия без этого, мол, никак нельзя обойтись. Нет, ну а что? Не при ней же из донельзя обнаглевшего домового правду выколачивать. Мне и правда-то эта не особенно была нужна, потому что ситуация яснее ясного, просто наглая рыжая морда не понравилась. Домовая нежить перед обладателем демонической силы падать ниц должна и о пощаде молить, а не спать на столе с надменным видом.
О том, что передо мной именно домовой, а не просто разжиревший кот-долгожитель, я догадалась сразу же, как только порог перешагнула. В доме, где домовой водится, атмосфера всегда особенная. Характер у этой нежити разный случается, как и у людей, но есть одна общая черта ― домовые терпеть не могут пыль. В моём доме, например, пыли нет даже в дальних углах под шкафами, потому что Нефёд ежедневно чуть ли не языком там всё вылизывает. Утрирую, конечно ― он просто своей особенной домовятской магией пользуется, чтобы злюку-пылюку из дому прочь гнать. Даже шерстиночки кошачьи по коврам собирает, подсчитывает, а потом докладывает мне о том, что у Батона с Мухой либо линька началась, либо авитаминоз от неправильного питания. А когда мы с Власовым пылесос купили по акции (из природной жадности), Нефёдушка вообще на нас обиделся ― недооцениваем мы своего домового, если считаем, что он от пыли нас защитить не способен. В доме Светланы тоже царила стерильная чистота, какой в сельских домах без нежити по умолчанию добиться невозможно. А тут ещё и котяра, которому линять положено. В общем, ошибиться сложно.
Как только Светлана за калиткой скрылась, я псевдо-Мурзика моментально за шкирку сцапала, встряхнула хорошенько пару раз, наглой рыжей мордой об стол приложила с размаху для пущей убедительности, после чего велела ему принять истинный облик и объясниться.
― А что я? ― обиженно проворчал мохнатый ком, пухлыми лапками утирая расквашенный носище. ― Я просил что ли, чтоб её за меня замуж выдавали? Меня вообще никто не спрашивал, нужна мне жена человеческая или нет.
Мурзик ― истинный домовой недавнего поколения. Ему от роду ещё и сотни лет не минуло. Жил в этом же населённом пункте, когда тут ещё деревенька небольшая была, а не посёлок городского типа. Стандартная для домовых история ― молодёжь в город сбежала, старики умерли, дом разрушился и под снос пошёл, на месте дома детскую площадку построили, жить негде стало. Домовые без дома жить не могут ― силу свою теряют, звереют, злыми становятся, некоторые даже погибают, но истинная нежить бессмертна, поэтому трагический финал таким сиротам не светит. У них вообще финала нет ― просто сплошная трагедия, пока благодетель какой-нибудь не сыщется. Конкретно этот домовой по чужим домам без хозяйского ведома обретался, но так тоже нельзя. Нежить ― это не люди, но свои законы для неё тоже имеются. Нельзя без приглашения в чужом доме жить ― и хоть ты тресни. А чтоб хозяева не особенно психовали, Мурзик тощим полудохлым котом оборачивался. Кто-то его жалел, другие веником угощали вместо сметанки, но хотя бы в сарае где-нибудь угол всегда находился.
В тот год, когда моя клиентка школу заканчивала, прибился этот домовой к дому, где жила замужняя подруга старшей Светиной сестры. Алла ― ветеринар, ей профессиональный долг не позволил ободранного кота за порог выгнать. Отмыла, откормила, полечила, но у себя оставить не могла, а собиралась в приют городской отвезти. А тут как раз Вера поболтать пришла и посоветоваться ― Светке в институт скоро поступать, там парней пруд пруди, собьют девчонку с пути истинного. Отец о Светлане не позаботится, он с дочерьми в принципе ладить не умеет, а без образования в наше время жизни нет. Не ходить же за сестрёнкой и там цербером, чтобы она вместо диплома ребёнком не обзавелась.
― Ну вот они по пьяни и начудили. Им смешно было и весело, а мне куда деваться? ― пожаловался домовой.
Выдать Светлану замуж за кота предложила Алла. Точнее, не предложила даже, а просто питомца подруге в руки сунула и заявила, что если Светка мужней в институт свой поедет, то на других мужиков смотреть не захочет. А раз в сложившихся обстоятельствах от настоящего мужика ей только вред будет, пусть за кота замуж выйдет. Девчонки напились тогда знатно, им весело было, смеха ради даже подобие заочного брачного обряда провели и за счастье молодых ещё выпили. Короче, ужас.
Вроде бы и детский сад, но во времена язычества каких только обрядов не существовало. Люди разным богам поклонялись, часто из невежества нежить с божествами путали, жертвы приносили, дочерей своих по глупости со свету сживали, чтоб у богов милость какую-нибудь выпросить. Про жертвенных невест столько книг написано и фильмов снято, что не перечесть. А ведь было так, просто нигде это документально не зафиксировано. Сказки только и легенды остались. Девчонку за зверя лесного в то время замуж выдать, чтоб зверь этот животину на выпасе не губил ― раз плюнуть было. Нарядят, уведут в лес, привяжут там к дереву, подношение свадебное для жениха оставят… Дикость, да. Такие невесты либо волкам на корм шли, либо умудрялись от пут освободиться и бежали подальше от родного дома, чтоб чокнутые сородичи не добили. Если бы я сама в такие времена впервые на свет не народилась, то и не поверила бы. Но я точно знаю, что это было. И доподлинно знаю, что демоническая нежить такие жертвы весьма охотно принимала. Упырям, например, за счастье было молодуху найти, к дереву привязанную. Глупые люди не понимали, что так только прикармливают злых духов, а не отваживают.
Проще говоря, пьяные подружки смеха ради самым натуральным образом «подарили» Светлану домовому. Они-то и знать не знали, что под рыжей кошачьей шкуркой нежить скрывается, а Мурзик хоть и сопротивлялся отчаянно творящемуся бесчинству, своими истеричными воплями дурёх только ещё сильнее рассмешил.
― А эта и говорит: «Глянь, не хочет кот сеструху твою в жёны брать, упирается». Ленточку мне на хвост повязали, мордой в сметану ткнули. А я что? Поцарапал одну маленько, а сбежать всё одно не вышло.
― Ясно, ― кивнула я, сокрушённо покачав головой.
― Ты только не бей меня больше, ― попросил Мурзик, шмыгнув распухшим носом. ― Если б знать, как исправить это всё, уже давно исправил бы. Думаешь, мне её не жалко? Мается одна, без мужика и детишек дом пустой. Мне сладко живётся, потому как она хорошо мне служит, но я же понимаю, что у людей так не должно быть. Я ведь сам сюда пришёл. Столько побоев вытерпел от батяньки её, чуть не утоп даже, но всё одно возвращался, иначе она за мной по жертвенной судьбе пошла бы и сгинула.
― Верно, ― согласилась я. ― Сгинула бы. Живой человек, подношением к нежити привязанный, сам по себе жить уже не сможет. Выходит, спасал ты её все эти годы, а не пузо тут себе отъедал на сытных харчах.
― Ну, одно другому не мешало, ― честно признался домовой.
Права была Клавдия Никитична в том, что такого я точно раньше никогда не видела. Технически всё просто ― в этой схеме не Светлана приходится хозяйкой домовому, а наоборот. Глупая шутка пьяных девиц качественно сработала только потому, что жертвующий и жертва друг другу роднёй приходились. В итоге старшая сестрица уже наверняка эту весёлую историю давно забыла, а младшая по сей день страдает. Её ночные кошмары ― это всего лишь напоминание жертвенной связи о принадлежности и необходимости подчинения. Никакой угрозы в этих снах не было. Если бы Светлана переступила через свои страхи и вышла замуж, вариантов последствий могло быть два. Первый ― её муж автоматически стал бы вторым рабом Мурзика, если бы пришёл жить в этот дом. Дети тоже получились бы с жертвенной зависимостью. Второй ― Света ушла бы жить к мужу, а кошмары изменили бы свой сценарий и заставили её вернуться к хозяину. Жесть, честно. Если хочешь сломать кому-то жизнь ― действуй из благих побуждений. С ума сойти! А для того, чтобы обернуть эту сломанную судьбу вспять, всего-то нужно было у хозяина свободу попросить. Другой, возможно, и начал бы вероятность упущенной выгоды подсчитывать, но Мурзик ― правильный домовой, понимающий. «Отпусти» и «отпускаю» ― простая просьба и простой ответ. Всего два однокоренных слова, а от них для кого-то вся жизнь зависит.
Пока Светлана в церковь ходила, мы с домовым обо всём договорились. Я, как обычно, устроила для клиентки маленький и бессмысленный обрядовый спектакль, посвящённый снятию венца безбрачия «по моей методике». В финале этого действа внушила несчастной женщине, что она во сне увидит божество безбрачия, у которого нужно будет попросить свободу. Тётенька уснула, ей приснился домовой в своём истинном обличье, она вслух попросила отпустить, он при мне отпустил… Короче, я молодец, потому что всё починила без лишних объяснений.
Повезло, что Клавдия Никитична не успела Светлане правду рассказать ― вряд ли человеку подобное знание на пользу пошло бы. С сестрой бы она точно разругалась окончательно и бесповоротно. И Мурзилку бы из дома выгнала однозначно, а он хороший, хоть и наглый.
* * *
― А так можно, да? А чтоб ведьма-полудемон у домового в подчинении была? ― заинтересовался Нефёд, подслушав мой рассказ Власову об этой истории.
― Губа треснет, ― сообщила я строго.
Наверное, домовые все наглые. Но если относиться к ним с пониманием и любовью, то и они будут отвечать добротой и преданностью. Взаимность нужно заслужить. У Светланы нет детей, но всегда была потребность в материнстве, поэтому она и относилась к своему коту, как к любимому ребёнку. Она честно заслужила свою свободу. И счастье. Любви все возрасты покорны. Власову тоже уже за полтинник перевалило, но возраст его не останавливает. И Светлану не остановит. Лишь бы только возлюбленный её хорошим человеком оказался. А если окажется плохим ― Мурзик с ним быстро разберётся. За эту странную парочку я теперь абсолютно спокойна.
