Мне было неуютно в компании чужих людей. Хотелось домой. Завалиться с книгой на кровать и ни о чем не думать. Тем более о колдунах и ведьмах. В разговорах я не участвовала, на задаваемые мне вопросы отвечала односложно и от меня, в конце концов, отстали. Хотя за столом острый интерес вызывала точно не моя персона.
Когда, наконец, все начали расходиться, я ускользнула первая. У калитки бабы Явдохи тихо посвистела и вскоре увидела своего Ярчука, несущегося ко мне на всех парах.
- Пойдем-ка домой. Что-то мы загулялись сегодня, - я подхватила щенка на руки. – Хватит с нас деревенских страстей.
Перед тем как войти в свой двор, я внимательно осмотрела траву, чтобы случайно не наткнуться на очередной подклад. Все было чисто и, слава Богу.
К вечеру небо заволокло тучами, и пошел тихий мелкий дождь, сбивая дневную жару, от которой некуда было деться. Я открыла окно, чтобы в комнату проникло немного свежести, и аромат прибитой дождем пыли защекотал ноздри.
Ярчук посапывал на коврике, тускло горел торшер под зеленым абажуром и, вернувшись в кровать, я снова взялась за чтение. Сон сморил меня на второй странице. Я все глубже и глубже проваливалась в его мягкие объятия под тихий шум дождя.
Но когда из кухни послышался странный звук, сон как рукой сняло. Щенок проснулся и зарычал. Вот только мое тело не слушалось меня. Это было похоже на то состояние, которое я испытала у гроба Полины. Звук повторился и у меня внутри все похолодело. Кто направлялся прямо в спальню, шаркая ногами. Ярчук зарычал еще громче.
Я изо всех сил пыталась перебороть оцепенение, но ничего не выходило.
Из темноты показалась уже знакомый силуэт. Люба!
Щенок бросился на нее, но цыганка вдруг полезла в карман и швырнула в него какой-то порошок. Ярчук громко взвизгнул, после чего я услышала, как его тельце упало на пол.
Ведьма вошла в спальню, с ухмылкой глядя на меня.
- Ну что, не получается пошевелиться? – насмешливо поинтересовалась она. – В тот раз на всех силу не рассчитала.
Мое сердце бухало в груди как молот по наковальне. В висках пульсировало от напряжения.
- Ну, говори, что тебе Гаврилович дал? – цыганка склонилась ко мне, пронзая черными глазами. От нее пахло какой-то травой и сигаретным дымом.
В этот момент я почувствовала, что мой язык «разморозился».
- Я буду кричать! – прохрипела я. – А-а-а!
Но вместо громкого вопля у меня получилось лишь тихо заскулить.
- Что тебе дал Гаврилович? – повторила вопрос ведьма. – Говори!
- Ничего… - прошептала я, не прекращая попыток сжать пальцы в кулак.
- Да как же? Это ведь ты его нашла… Старый, небось, думал, что помирает, а сила ему нутря жгла, - прошипела Люба, демонстрируя в оскале желтые зубы. – Отдал он тебе что-то… отдал…
- Но Гаврилович ведь не умер… - с трудом ответила я. – Так что его сила с ним и осталась.
- Вот дура! – процедила ведьма. – Вещь, на которую колдун силу сбросил, навсегда с той силой связана. Как только Гаврилович помрет, она сразу же наполнится. Что он тебе дал?!
И тут раздался громкий треск. На мое лицо посыпалась побелка и кусочки глины. Ведьма резко подняла голову и громко выругалась. Мне показалось, что дом слегка содрогнулся, скрепя всем своим старым телом.
Люба погрозила мне скрюченным пальцем с длинным коричневым ногтем и исчезла в темноте. Буквально через несколько минут я снова стала ощущать свое тело. Резко поднявшись, я сначала бросилась к Ярчуку, который так и лежал рядом, вытянув лапки.
- Милый мой… Господи…
Щенок зашевелился и открыл глаза. Его взгляд был мутным, но он приходил в себя. Тяжело дыша, малыш вырвался из моих рук и выскочил из комнаты.
Я побежала следом и обнаружила, что входная дверь распахнута настежь. Как такое могло случиться? Хотя… Это же ведьма… Как я не сопротивлялась этой правде, но пришло время признать, что колдовство действительно существует. И самым страшным было то, что в страшной сказке я участвую самым непосредственным образом.
Ярчук вернулся, и мне показалось, что щенок все еще плохо чувствует себя. Бедняга… он такой маленький, но ему достается пока больше всех. Я наклонилась, чтобы взять его на руки и вдруг увидела, что он держит в зубах пуговицу. Обычную пластмассовую пуговицу голубого цвета.
- Ты где ее взял?
Ярчук открыл пасть, и она упала мне на ладонь. Странно…
Вернувшись в спальню, я с некоторым страхом посмотрела на потолок. От угла до угла протянулась кривая трещина. Что это было? Причем то, что произошло, напугало ведьму и заставило ее уйти.
До утра мы с Ярчуком просидели с включенным светом. Мне хотелось спать, но если честно я боялась.
Когда в дверь постучали, я вяло крикнула:
- Входите, баба Явдоха!
Старушка вошла на кухню и подозрительно поинтересовалась:
- А ты видкиля знала, что это я?
- Кроме вас ко мне никто не ходит, - ответила я, размешивая сахар в кофе. – Надеюсь, ничего не случилось?
- Случилось, - старушка опустилась на табурет и зыркнув на меня таинственным взглядом, прошептала: - Любка померла.
В это время я сделала большой глоток, и кофе вылилось у меня через нос.
- Как померла?!
- Как, как… какого-то чёрта по улице в дождь шалалась, да упала… Голову расшибла об камэнюку, - баба Явдоха зло усмехнулась. – Ото тоби и ведьма!
Если честно я испытала настоящий шок. Вот так вот шла и упала?
- И что теперь?
- Скора приехала. Пишлы подывишься, пока малиция не явилась.
Я сунула ноги шлепанцы, и мы вышли из дома.
Тело Любы лежало в проулке. Вокруг уже собрались люди, но к трупу никого не подпускали. Подъехала полиция и, воспользовавшись шумихой, я подошла к мертвой ведьме. Ее глаза были открыты, лицо искажала жуткая гримаса, а правая нога неестественно вывернулась. Скорее всего, Люба ею попала в яму, наполненную дождевой водой и упала.
И тут я похолодела. На ее голубом ситцевом халате не хватало одной пуговицы. Именно такую вчера ночью притащил Ярчук.
- Женщина, отойдите от трупа! – раздался громкий мужской голос. Я послушно вернулась в толпу любопытствующих.
Тело вскоре забрали и люди стали расходиться. Баба Явдоха ткнула меня в бок и шепнула:
- Пойдем, расскажу тебе як теперь буть.
- В смысле?– не поняла я.
- На коромысле! – проворчала старушка. – Покою теперь нэ дождэшься!
Мы вернулись ко мне, я поставила чайник и достала печенье с конфетами.
- Вот, ваши любимые. С орешком.
- Ага, ага… - баба Явдоха зашуршала оберткой. – Любка теперь хороводить станет по улице.
- Вы о чем? Она же умерла, - я уже чувствовала, что опять услышу какой-нибудь кошмар. Так и случилось.
- И чево? Писля смерти ведьмы ще злее делаются! – заявила старушка. – Три дня ходить станет, в окна заглядать! В двери царапаться. Ежели хто откроет, с собой утянет! Ты вот що… Прыходь ко мне я тебе свичку дам, що в церкви на Стритэння горела.
- На Сретение? – уточнила я.
- Ну да! И нож в косяк воткни! – почти приказала баба Явдоха. – Поняла?
- Поняла… - вздохнула я. Мало мне было живой ведьмы, так теперь еще и мертвой опасаться.
Проведя гостью за калитку, я еще немного постояла на улице, рассматривая свой дом со стороны. Бедный… сколько же тебе пришлось пережить… Ставни нужно отремонтировать, кое-где съехала черепица…
Мои размышления прервал звук подъезжающего автомобиля. Он остановился у соседнего дома и из него вышел Нестор. Мужчина открыл заднюю дверцу и помог выбраться из салона худощавому старику. Так это же Гаврилович!
Он словно почувствовал взгляд и уставился на меня из-под седых кустистых бровей. Его глаза горели воистину бесовским огнем.