Пока я одевалась, баба Явдоха ждала меня на кухне, попивая чай с конфетами.
- Оци вкусни, - она пошуршала оберткой перед моим носом. – Орешек внутри. Кофтыну другую надень. Куды в белом?
Ах, точно! Мы же сейчас идем на похороны. Я вернулась в комнату, сняла блузу и надела темно-синее платье в мелкий цветочек.
- Хороше платтячко, - довольно кивнула старушка, окинув меня оценивающим взглядом. – Ладная ты молодычка, Сонька. Так кого ты видела ночью?
Я рассказала ей все еще раз с подробностями, а потом спросила:
- Знаете, кто это был?
- Знаю, - недовольно поджала губы баба Явдоха. – Любка зараза. Она живет в поле, у дубовой рощи. Раньше наша вулыця аж туды доходила, да потом кто помер, кто уехал… Дома разрушились и паскудныця ця, далече от нас оказалась. Там ей и место.
- Она тоже ведьма? – хмыкнула я. Наверное, пора начинать вести список фамилий, кто в этой деревне связан с колдовством.
- Цыганки все ведьмы, - проворчала старушка. – Тьфу! Это ж припэрлась за мылом!
- Что за мыло? – я конечно уже догадалась, о чем говорит баба Явдоха, но было интересно послушать.
- Покойника им моют! – она покачала головой. – Неужто и этого не знаешь? Живете вы молодые в городах, забуваете все, что бабы да деды вам завещали. А потом удивляетесь, як цэ порчу на вас наводять. А от так! Тому що ничого не знаете! Mылом, що омывали покойника, смертельную порчу наводять. «Мэртвой» водой ведьмы портят молодят на свадьбе, а кусок савана могут даже в дверной косяк заколотить, когда дом строится. Тут-то на семью уси несчастя накинутся.
- Почему такое странное состояние у меня было? Неужели это тоже Любкиных рук дело?
- А чьих же? Оморочила, сонную одурь наслала, - объяснила баба Явдоха. – Чтобы никто не видел, як вона по хати шныряет, зараза!
- Я как домой вернулась, под калиткой сверток нашла.
- Какой еще сверток? – насторожилась старушка. – И куды задевала? Руками, небось, схватила?
- Нет. Его Нестор унес, - ответила я. – Сказал, что такое в руки брать опасно, а сам взял.
- Да ты шо? – баба Явдоха возбужденно заерзала на стуле. – От так взяв и все?
- Ну да.
- Хм… Щось тут не чисто! Ой, не чисто! – баба Явдоха поднялась. – Ты готова? А чого стоишь?! Пишлы уже!
Я закрыла дом на ключ и поинтересовалась:
- Может, вы мне обо всех колдовках расскажете? Чтобы я знала, кого опасаться, - шутливо сказала я.
- Так Гаврилович и Любка, - фыркнула старушка как-то странно глядя на меня. – Клавка, шо в твоем доме жила, померла. Двое и осталось.
Ярчука мы оставили в ее дворе играть с братом, а сами направились к дому Галины Петровны. Там уже собирались люди, пришедшие провести Полину в последний путь. Среди них были Неля и Тамара, с которыми я познакомилась в магазине. В летней кухне пожилые женщины соседки с самого утра готовили поминальный обед. Хозяйка дома тоже была здесь. Выглядела она плохо, но держалась, сидя у гроба вместе с бывшим мужем.
После того как батюшка закончил отпевание и отбыл, в толпе людей, собравшихся в комнате, я заметила Демьяна. Видимо он приехал совсем недавно.
Баба Явдоха тоже увидела внука и расплылась в улыбке. Она его точно обожала до умопомрачения.
- Как мы до кладбища добираться будем? – шепнула я ей. – На автобусе?
- На карете, - старушка бросила на меня насмешливый взгляд. – Блызько оно. Пешком пойдем.
Вскоре гроб внесли из дома и, увидев, что перед ним пробежал мальчишка, баба Явдоха схватила его за ухо.
- Ах, ты, суча душа! Ты що робышь?! Хочешь «косточку могильную»* заработать?!
- Я больше не буду! Ай, пустите, баба Явдоха! – заныл пацаненок. Тут же к нему подбежала мать и, отшлепав ребенка по заднице, указала на лавку под навесом.
На улице становилось все жарче и жарче. Мы шли по улице за гробом, и я чувствовала, как по спине бегут струйки пота. Хорошо хоть платье было темным и это не бросалось в глаза.
- А вот и Любкин дом! – шепнула мне баба Явдоха, когда мы сравнялись с небольшим домиком, вокруг которого росло много цветов. – И сама зараза выползла!
Я проследила за ее взглядом. Положив руки на штакетник, стояла уже знакомая мне женщина и, наблюдая за процессией, ела семечки. Наши глаза встретились, и она зло усмехнулась, продолжая плеваться лузгой. Ну, до чего же неприятная особа!
Но вдруг Любка метнула взгляд в другую сторону и быстро отошла от забора. Я оглянулась, чтобы посмотреть, что же заставило ее уйти. Сразу за мной шел Демьян. Интересно… Это на него у цыганки была такая реакция?
Атмосфера деревенского погоста разительно отличалась от атмосферы, царящей на городском кладбище. Здесь стрекотали кузнечики, слышались переливистые трели, щебет и посвист коноплянки, пахло старой краской, зверобоем и полынью. Могилу для Полины вырыли под высокой березой и на некоторое время гроб поставили возле нее на табуреты.
- Как вам живется одной? Не страшно?
Бархатный мужской голос прозвучал так близко, что я даже испугалась. Демьян стоял прямо за моей спиной.
- Почему мне должно быть страшно? – я посмотрела через плечо. – Разве здесь есть чего опасаться?
- А вы так не думаете? – в его голосе послышался легкий смешок.
- Скажем так, здесь есть некоторые странности, - мне было непонятно, что он хотел узнать, поэтому рассказывать о своих ощущениях не спешила. Хотя его вездесущая бабуля наверняка может многое поведать своему любимчику. – Но они есть везде.
- Вы хотите верить, что вокруг вас ничего не происходит? Что ж, это ваше право, - задумчиво произнес Демьян. – Но я бы посоветовал вам не быть такой беспечной. Иногда это опасно для жизни.
Я хотела поинтересоваться, что он имеет в виду, но обернувшись, никого не увидела. Демьян словно сквозь землю провалился.
После похорон нас с бабой Явдохой попросили остаться на поминальный обед. У калитки стояла женщина со стопкой льняных полотенец и каждый входящий мыл руки в уличном рукомойнике. Стол накрыли под большим навесом, но Галины Петровны среди поминающих не было. Всем заправлял ее бывший муж.
- Плохо Галке, - тихо сказала баба Явдоха. – Як она вообще держится?
Все, кто остался на обед, поместились за столом. Глядя, как женщины носят тарелки с борщом, я подумала, что все-таки народ здесь хороший и отзывчивый. Галина Петровна не осталась с бедой один на один.
Выпили по первой рюмке. Застучали ложки, руки потянулись за хлебом и тут люди зашептались:
- А хто это?
- Я його не знаю…
- Дывы какой смазливый!
- Чий вин?
Я повернула голову и увидела соседа, направляющегося к столу.
- Так это Нестор. Внук Гавриловича, - сказала Неля. – Вчера Галина Петровна в магазин утром приходила, и он там был. Вот она его на помины и позвала.
Все глаза были устремлены на новоприбывшего. Но пристальнее всего на Нестора смотрел Демьян, сидящий в дальнем конце стола. Я сразу заметила, как изменилось его лицо и меня это очень заинтересовало. Неприязнь? Но откуда? Нестор приехал в деревню в первый раз, и они не могли знать друг друга.
Соседа усадили напротив меня и сразу налили полную рюмку. Не успел он выпить, как баба Явдоха полезла к нему с вопросами.
- Шо там Гаврилович?
- Все хорошо. Дед выздоравливает, - ответил Нестор. – Врачи даже удивляются, как быстро улучшается его состояние.
- Та ты шо… - в голосе старушки послышался скепсис. – Видать лекарства дюже хороши… Мг… мг…
- Как же ты узнал, что здесь произошло? – полюбопытствовала Томка, стреляя глазками. – И приехал так быстро…
- Я не знал. Приехал познакомиться с родственниками, а тут такое, - на ее кокетство Нестор не обращал никакого внимания. – Но мне бы не хотелось обсуждать это.
Женщины за столом все вместе издали разочарованный вздох. Им наверняка хотелось расспросить об отце, которого подозревали в преступлении. Ну и конечно о матери и ее жизни вдали от родных мест.
*«Могильная кость» - народное название «гигромы» или «ганглия» по медицинской терминологии, шишки до 3 сантиметров диаметре, которая появляется на запястье руки или на ноге.