Глава 45. Николетта. Не так давно
Потягивая обжигающий чай из маленькой кружечки, привычной для всех турков с детства, и принимая из рук сияющей Канан очередную сладость, Николетта растворялась в обращенной к ней любви. Пожилая турчанка никак не могла поверить, что свиделась со своей воспитанницей и норовила подложить ей еще что-нибудь невероятно вкусное и, конечно же, калорийное. Она беспрестанно болтала, то и дело прижимая к своей внушительной груди совершенно разомлевшую девушку.
- Как же ты похожа на своих родителей! Будто их соединили вместе и разделили на 2 части – так и вижу каждого из них в тебе! Какие они замечательные были.
Канан быстро оттерла краем платка навернувшиеся на глаза слезинки и погладила Николетту по руке:
- Ничего, девочка, ничего. Старая Канан не будет бередить твою рану. Раз уж такая судьба выпала, ничего не поделаешь.
Она снова всхлипнула и отвернулась, отказываясь смириться с новостью о том, что родителей девушки уже много лет нет в живых. Николетта силилась вытащить из своих детских воспоминаний хотя бы зыбкий образ няни, но ей это никак не удавалось, поэтому она решила не терять времени даром и узнать что-то новое о своей семье от живой участницы давнишних событий.
- А ты хорошо знала моих родителей?
Женщина перестала плакать и всплеснула руками с позвякивающими золотыми браслетами:
- Как же! Они приехали сюда, когда тебе было не больше месяца. Такие молодые и влюбленные, просто сердце радовалось. Твою маму вполне можно было принять за нашу – черные брови, темные глаза и густые каштановые волосы до талии. Такая красотка, что в пору сватов засылать! Она шла по улице и мужчины не могли отвести от нее взгляда, но она обожала твоего отца. Кстати, он тоже не был обделен женским вниманием, - она совсем по-девчоночьи хихикнула. – Такие парни у нас редкость и девушки просто глазели на него в упор, забывая обо всех правилах приличия. Плечистый, крепкий, с густыми рыжими кудрями и добрыми светлыми глазами. Огонь!
Николетта жадно впитывала каждое слово. Том почти никогда не говорил о родителях. На ее детские вопросы он реагировал весьма странно – хмурился, суетливо прятал глаза и виртуозно менял тему, придумывая для девочки что-то интересное. В минуты ее особой настойчивости, понимая, что обойти сложную тему не получится, он отделывался рассказами о том, как они ее любили, и какой хотели бы увидеть. А если маленькая племянница, крутясь перед зеркалом, пыталась хитрить, чтобы узнать внешность мамы и папы, и интересовалась, на кого больше похожа, Том кратко отмечал папин типаж и мамины черты лица. Большего из него выудить так и не получалось! И теперь перед ней сидела женщина, щедро делящаяся своими воспоминаниями о самых дорогих и любимых Николетте людях. Она боялась шевельнуться и спугнуть это волшебный момент, подаренный ей судьбой. Ну как… судьбой в лице Дэна, если быть честной!
- На них было невозможно не любоваться! Не знаю, откуда они приехали, об этом как-то разговор не заходил. Вот мы с мужем и сдали им эту квартиру.
- Эту самую? – начала крутить головой Николетта.
- Да, но тогда она выглядела чуть иначе. Мы в тот год отправили сыновей учиться в Европу и переехали за город, а квартира пустовала. Жильцов хороших подобрать не так-то и просто, а потом на рынке я столкнулась с твоей семьей. Они долго и неумело выбирали специи, и я помогла, разговорились и оказалось, что они никак не могут подобрать для себя что-то. Уже вечером они посмотрели жилье, и мы ударили по рукам.
- А они говорили по-турецки?
- Мама нет, она только потом немного научилась от меня, а вот твой отец отлично говорил. Он даже настаивал, чтобы я тебе почаще наши песни пела. Он считал, что так ты проще запомнишь новое. Чудной был, - махнула рукой Канан, - но ведь прав! Вон как ты хорошо болтаешь на нашем и не скажешь, что вдали росла.
- Они сняли квартиру и…
- Жить начали, как и положено молодой семье. Вот только маме твоей тяжело было одной справляться с крохой. Отец работал много, дома бывал редко, а она бедняжка разрывалась. Ты еще такой крикливой оказалась, Аллах свидетель! Если что не по нраву, сразу в крик.
- Да и сейчас мало что изменилось, - с ухмылкой ввернул Дэн, игнорируя полный ярости взгляд, брошенный на него.
Турчанка громко расхохоталась, хлопнув себя по коленям и хитро посмотрела на мужчину:
- Огонь так и останется огнем даже спустя столетия! Тебе ли не знать! – успокоившись, она продолжила. – Няней я стала, когда однажды встретилась с мамой твоей на рынке. Она засыпала на ходу, синяки под глазами, осунулась вся. Сердце мое не выдержало, подхватила я ее под руки и домой. Спать уложила, наготовила, тебя укачала… в общем так и осталась няней. Почти до года тебя подняла. Прикипела к тебе сердцем, моя ягодка, а потом… все резко закончилось.
- Что случилось? – тихо спросила Николетта, обнимая расстроенную неприятными воспоминаниями женщину.
- Хотела бы я знать, моя девочка! Просто утром я, как обычно, вошла в дом, а он пуст. Ни твоих родителей, ни тебя, ни вещей. На столе конверт и записка. В конверте деньги за аренду, моя зарплата за 3 месяца и еще немного сверху. Твоя мама в записке поблагодарила меня за все и очень сильно сетовала на то, что не может попрощаться лично. Вот и все.
- Канан, а перед этим не было ничего странного? Может быть ты вспомнишь что-то? Любая мелочь, - Дэн, словно сытый кот, был обманчиво расслаблен, но девушке не составило труда углядеть за этим дикое напряжение.
- Особенного? – женщина наклонила голову набок, автоматически перебирая крупные бусины на груди. – Если только нервные они очень стали. В последние несколько дней. Отец твой стал чаще дома бывать, мама почти перестала выходить и запретила мне гулять с тобой…И вот еще что! Как же я могла забыть! Совсем старая стала.
Канан подскочила с низенькой тахты и бросилась куда-то вглубь квартиры. Слышно было, как она открывает и с силой захлопывает дверцы шкафов, выдвигает ящики и выбрасывает вещи, падающие на пол и какие-то мягкие поверхности. Пройдясь разрушительным ураганом по комнатам, она, наконец, издала довольный вопль и выплыла к гостям с каким-то свертком, замотанным в дорогой шелковый платок ярко-алого цвета.
- Вот, доченька, это твоя мама оставила для тебя, - Канан с немалой гордостью водрузила сверток на стол. – Я все сохранила.
Дыхание перехватило. Николетта тяжело сглотнула и погладила прохладную ткань, словно она еще хранила воспоминания о ее матери. В раз одеревеневшие пальцы с трудом развязали узел и расправили концы платка, открыв на всеобщее обозрение небольшую деревянную шкатулку, слегка потемневшую со временем.
- Что это? – она не отводила взгляда от нежданного подарка из прошлого.
- Я не знаю, никогда не заглядывала внутрь. На день перед отъездом твоя мать неожиданно дала мне выходной. Сказала, что хочет побыть с мужем и дочкой наедине, погулять по набережной, посидеть в кафе. Я ничего не заподозрила, а вечером она постучалась в мой дом. Была очень расстроенной и протянула вот эту шкатулку. Попросила оставить у себя до того, пока она сама либо кто-то из членов семьи не придет за ней. Я попыталась было расспросить, но она крепко поцеловала меня и ушла. Последний раз я ее тогда и видела…
Женщина снова смахнула слезу и решительно подвинула к гостье шкатулку. Николетта набрала в грудь побольше воздуха и приподняла крышку.
Глава 46. Вел. Очень давно
- Неужели бездушный барон боится призраков? – презрительно бросила девушка, продолжая медленно двигаться вперед.
Английский аристократ, стоящий посреди верескового поля и беспомощно смотрящий на наследницу замка, окончательно растерял весь свой лоск. Сейчас он вовсе не походил на безжалостного солдата, руководившего разорением родового гнезда О'Коннелов. Его сердце сжала стальная рука страха, который отчетливо читался на внезапно ставшим на несколько лет моложе лице. Где-то на задворках сознания Вел мелькали мысли, в которых он разворачивается и бежит прочь или накидывается на нее с оружием, но он просто стоял и обреченно смотрел на неотвратимо приближающегося рыжеволосого ангела мщения. Это зрелище пугало и завораживало одновременно - разъяренная красавица с горящими глазами и искаженным гневом лицом почти плыла по морю вереска. Ее распущенные волосы разметались по спине, образуя в лучах солнца роскошную корону. Она развела руки по сторонам, вырисовывая пальцами знаки, которые мгновенно становились плотными и зависали в воздухе, складываясь в строки на непонятном языке. Ясное до сего мгновения небо потемнело и откуда-то издали донеслись глухие раскаты грома. Сердце сжалось еще сильнее, и барон охнул от боли. Он готов был поклясться, что в невероятно красивых глазах на секунду мелькнуло зеленое пламя удовлетворения. Губы скривились в усмешке и… девушка остановилась.
- Кто ты? – скорее, прочитала по губам, чем услышала Вел.
- Ты назвал мое имя. Имя, которое принадлежит мне по праву и которое я по твоей милости потеряла. Но знаешь, барон? – она свела руки вместе, соединяя воздушные строки в единое полотно текста, зависшего меж ними и колыхающегося при каждом дуновении ветра. – Я решила его вернуть. Больше я не стану скрываться и прятаться как пугливая крестьянка. Достаточно, чтобы с тобой произошла маленькая неприятность – упал с обрыва, сломал ногу и попался дикому зверю…
Она недобро засмеялась и Генри Дадли, известный в аристократических кругах, как самый Невозмутимый барон, всем телом содрогнулся от пробежавшей по спине волне могильного холода. Это не осталось незамеченным Вел, упивающейся его ужасом. Юная девочка внутри нее охотно уступила место могущественной вельве, взывающей ко всем силам природы для осуществления своей справедливой мести.
- Я искал тебя, - прошептал мужчина.
- Чтобы убить? – зло прошипела она. – Ты умертвил всю мою семью, моих слуг! Всех людей, которые мне были дороги! И осталась только я, меня ты не сумел найти.
- Нет, нет, - барон резко отшатнулся. – Я надеялся спасти хотя бы тебя.
- Хотя бы? – зеленые глазищи сверлили, вынимая душу и не позволяя произнести ни полслова лжи.
- Выслушай меня, - он устало поднял голову, - а потом я полностью отдамся в твои руки. Позволь мне рассказать и объяснить свою роль в этой истории.
Вельве с трудом удавалось удерживать своих демонов. Они требовали мщения, поднимая внутри нее темные волны ненависти к стоящему напротив человеку. Но Вел О'Коннел, добрая, нежная и справедливая, не могла позволить погубить даже того, кто стал причиной смерти отца и братьев. Она величественно кивнула головой, приглашая барона опуститься на землю, и грациозно села на выступающий валун.
Она была бесподобна! В каждом своем жесте, движении, повороте головы и даже едва заметном подрагивании бровей! Никогда еще в своей бурной жизни барон так не смотрел на женщину. Он был пресыщен ими. Рожденный вторым сыном, он с ранних лет понимал свою ситуацию и вряд ли мог претендовать на большое наследство, но отец выделил ему довольно внушительную долю состояния, чем обеспечил достойное положение в обществе. Остальное сделал острый холодный ум и незаурядная внешность юного Генри. Светловолосый, голубоглазый, поджарый и высокий аристократ с превосходными манерами и холодным взглядом с первого своего официального выхода в свет стал любимчиком дам. Юные девицы на выданье посматривали на него с интересом, изъявляя папенькам желание выйти замуж за молодого состоятельного красавца. А вот дамы постарше преследовали вполне конкретные цели, завлекая очаровательного юношу с визитом в отсутствие недальновидных супругов. Впрочем, Генри недолго было наивен. Он быстро выучил правила игры и вскоре под его чары попали практически все особы женского пола. Его сердце ни разу не обжигала любовь, он умело кружил головы и бросал под ноги разбитые сердца с той же легкость, с которой объезжал породистых лошадей в конюшне отца. Тому периодически доносили о любовные похождениях сына, но он смотрел на все эти выходки сквозь пальцы. Лишь однажды у Джона Дадли произошел серьезный разговор с младшим сыном на эту тему. Его итогом стал список кандидаток в невесты, на рассмотрение которых герцог отвел довольно щедрый временной отрезок – 2 года.
Неизвестно, какая из английских красавиц получила бы титул баронессы Дадли, если бы старший брат Роберт не стал фаворитом королевы. Ценность Генри в глазах общества стремительно возросла, его охотно принимали при дворе и сулили отличную партию уже среди приближенных к Елизавете Тюдор семей. Мелькнувший было огонек азарта в глазах юного барона быстро погас, сменившись на привычные скуку и равнодушие. Нравы, царящие при дворе, были еще более свободными, чем в провинции, и Генри едва успевал искрометно отвечать увлеченно флиртующим дамам, бессовестно игнорирующим играющих в карты мужей, боящихся быть поднятыми на смех за малейшее проявление ревности. Закаленный такими ежедневными боями умов и ночными сражениями тел, барон не искал не только любви, но даже привязанности.
И вот сейчас он с восторгом юнца не мог оторвать взгляда от той, что готова была убить его, не дрогнув ни на секунду.
- Я не чудовище, каким ты видишь меня. Полагаю, что и на роль лучшего из людей я тоже не гожусь, но еще никто и никогда не назвал меня бесчестным лжецом. Поэтому я говорю тебе, что в моих мыслях не было убийства и нанесения какого-либо вреда твоей семье.
Вел насмешливо вздернула бровь, всем своим видом демонстрируя недоверие, но перебивать барона не стала.
- Я получил задание, от которого невозможно отказаться. Когда на личной аудиенции с королевой тебе дают четкие указания, вряд ли ты решишься противостоять и диктовать свои условия. Долг в этом случае перешивает все чувства и эмоции, - в глазах Генри промелькнуло столько отчаянной печали, что девушка впервые посмотрела на него как на человека, а не на зверя, стершего ее прежнюю жизнь. А он смотрел на нее, но видел другие рыжие волосы, убранные в изящную модную прическу, усыпанную сияющими драгоценными камнями, и холодные голубые глаза, напряженно всматривающиеся в склонившегося в поклоне молодого человека.
- За вас очень сильно просили, превознося вашу доблесть, редкий ум и желание служить королеве, - женский голос переливался колокольчиком, отражаясь от стен монаршего будуара, закрытого для присутствия посторонних. – А уж о вашей красоте придворные дамы чуть ли не песни складывают. Впрочем, это нам на руку, именно такой человек нужен мне в эти неспокойные времена.
- Да, ваше величество, - Генри еще раз поклонился, бросив короткий взгляд на старшего брата, почтительно замершего у кресла, в котором удобно расположилась королева.
О назначенном визите его предупредили только на балу, затеянном Бесс по какому-то непонятному обычному человеку случаю. Когда порядком уставший от фальшивых улыбок и нескромных предложений Генри собрался тихо покинуть дворец, его отозвал Роберт и сообщил, что ее величество оказала их семье большую честь и подготовила особое и очень секретное задание. Так юный барон оказался в будуаре, посетить который мечтали практически все придворные кавалеры, исходящие лютой завистью при одном упоминании так легко вошедшего в доверие к королеве Роберта Дадли.
- Не будем медлить, подойдите, - маленькая ручка качнулась, приглашая мужчину приблизиться. – Уже давно меня беспокоят ирландские пираты, которые нагло грабят наши суда и остаются безнаказанными. К моему большому сожалению, я не могу пресечь этот разбой, так как они отлично скрываются и многие из них гораздо лучшие капитаны, чем мои офицеры. Наше противостояние может длиться вечно, а столько времени у меня в запасе нет. Это навело меня на одну очень интересную мысль, вскоре вызревшую в достойный план. И для его выполнения вы должны жениться.
На лице Генри не дрогнул ни один мускул, что с любопытством вглядывающаяся в него королева оценила очень высоко. Она захлопала в ладоши, как маленькая девочка:
- Отлично! Именно так вас и представлял брат. Приятно не ошибаться в своих подданых. Вот вам документ с моей печатью и подписью, здесь все инструкции и разрешение на брак. Отправляйтесь с Богом и жду скорейших вестей.
Барон с трудом оторвался от воспоминаний и сфокусировался на красавице, терпеливо ожидающей продолжения его рассказа.
- Королева поручила уладить мне вопрос с грабежом ее судов. Она была отлично осведомлена о том, что именно Ирландский Призрак руководит остальными пиратами и мир нужно заключать с ним.
- Отец не стал бы даже говорить с тобой! – презрительно бросила Вел.
- Он и не стал, - кивнул барон, - но у меня для него было отличное предложение – я заключаю брак с его дочерью, даю ей титул баронессы Дадли и все приличествующие случаю привилегии, включая представление при дворе, а взамен он смещает сферу своих интересов в сторону от торговых путей Англии.
- Ты лжешь, англичанин! – прошипела пораженная до глубины души девушка. – Лжешь, как и все вы!
- Клянусь Богом, это истинная правда, - в подтверждении своих слов барон поднес к губам крест на длинной цепи, спускающейся по его одежде почти до пояса. – Со мной отправились несколько военных кораблей, они должны были идти поодаль и в случае необходимости обнаружить себя, став весомым аргументом для решения вопроса миром. Но не успели – твой отец потопил мое судно, появившись словно со дна морского! Никто не успел ничего понять, как я и несколько моих людей оказались в плену. Как и положено, я представился и предложил ему начать переговоры, но он отказался. Военные корабли следовали до вашего порта, а потом… напали на замок, используя эффект неожиданности и численное превосходство. Я не мог ничем помешать творящемуся бесчинству!
В голосе молодого мужчины звучало отчаяние, которому хотелось верить. Находясь перед лицом возможной смерти от руки этой девочки, он искренно сокрушался о том, что по его, пусть и косвенной, но вине погибло столько людей.
- Когда меня нашли и освободили, было уже поздно – замок горел, кругом шли бои. Я приказал найти тебя, опасаясь того, что разгоряченные солдаты нанесут тебе вред. Но все поиски оказались безрезультатными, - он виновато опустил голову.
- Он хотел того же, - прошептала Вел и вдруг расхохоталась настолько безумным смехом, что у барона застучали зубы от страха. – Понимаешь? Мой отец планировал предложить тебе брак со мной в обмен на то, что королева перестанет нас преследовать. Он всего лишь хотел сделку! Но не успел!
Осознание роковой ошибки, стоившей безмерно дорого, росло в глазах Генри, отражаясь в зеленых изумрудах, с болью обращенных к нему.
- Как погибли мой отец и братья? Я должна знать правду!
Продолжение СЛЕДУЕТ...
Друзья, благодарю вас за прочтения, лайки и комментарии! Их ценность для меня огромна) Вы согреваете мое сердце и даете стимул для дальнейшего творчества. Спасибо))))
Копирование произведения полностью или частично и его использование без разрешения автора запрещено! Авторское право данного текста охраняется Гражданским Кодексом РФ.