Глава 105
Полина
Когда Евгения Романовна вышла, главврач спросил с печальным видом:
– Макаров тебе всё рассказал?
– Не знаю, что вы имеете в виду.
– Он должен меня прооперировать. И хочет, чтобы ты ему ассистировала.
Молчу пару секунд, пытаясь переварить услышанное. Потом говорю:
– Я не буду.
– В этом мы солидарны. Я не хочу, чтобы ты ассистировала. Иди и скажи это Макарову.
– Скажу, – соглашаюсь. – И попрошу завотделением Артамонова быть ассистентом.
– Отлично, – кивает Новосельцев.
Удивительный он всё-таки человек! И по-прежнему самовлюблённый и противный. Стоит на краю могилы, но продолжает вредничать! Ладно я не хочу его прощать за такой характер и отношение, проявленное к моей семье. Но сам-то?! Уж мог бы и вспомнить, что такое гуманность. Да, я обещала его убить или преследовать до конца жизни. Только неужели он не понимает, это было сказано в порыве отчаяния?
***
Катерина
Я несколько часов сижу в кабинете. Ищу всё, что знает современная медицина о болезни, постигшей моего отца, и о способах её излечения.
– Чего не отвечаешь? – в кабинет с вопросом входит Жильцов, потрясая телефоном.
– А должна?
– Не то чтобы… Уже готова к операции Хлои?
– Да, скоро иду.
– Твой отец...
– У него всё плохо, – прерываю Диму. – Опухоль расположена в опасном месте. Почему она образовалась на шее?
– Доктор Макаров его прооперирует.
– Это ещё неточно. Я этого правда не понимаю. Нервы, отвечающие за всё тело, проходят через шею. Если их повредить... Даже думать не хочу о последствиях. Я не переживу, если он умрёт. А у дедушки скоро суд. Что мне делать?
– Всё будет хорошо, – поддерживает Дима. Подходит ко мне, кладёт руку на плечо. – Я тебе помогу.
В следующую секунду заходит Олег и смотрит на нас… Отводит взгляд.
– Доктор Жильцов, вы здесь?
Дима не отвечает. Очевидно же.
– Увидимся позже, – уходит мгновенно расстроившийся Расторгуев.
***
Дмитрий
Оставляю Катю одну, иду по коридору. За углом стоит Олег.
– Что вы чувствуете к Кате? – спрашивает довольно невежливо. Мне такой подход не нравится. Не люблю, когда наглеют.
– Я что, обязан тебе отвечать?
– Я друг Кати. И это я её поддерживал, когда вы её бросили. Думаю, я заслуживаю ответа.
– А сейчас ты крайне вежлив, – говорю ему с сарказмом. – Может, она тебе нравилась с самой школы? Поэтому ты держишь со мной дистанцию.
– Она мне нравится, как друг. Только как друг, – отвечает Олег.
– Я для неё как… старший брат. Если вы начнёте встречаться, я только буду рад. Не обижай её. И приходи за советом, – говорю ординатору абсолютно спокойно. Не знаю, что там придумал себе этот парень, но ссориться с ним ради Катерины не собираюсь. Между нами давно уже всё прогорело.
– Вы такой крутой, – неожиданно говорит Расторгуев, широко улыбнувшись.
– Ну что ты! – смущаюсь немного. – Это ты крут, раз защищаешь ту, что любишь. Ты верно уже знаешь, ну… у Кати тот ещё характер.
Олег молча кивает.
– Ладно, бывай, коллега.
***
Антон
Пока рыжий (пока ещё не совсем, поскольку прежние кудри только начали отрастать) сидит и читает, что пишут посетители его страницы, где ординатор выкладывает комикс о Полине, рядом стоит Парфёнов.
– «Мишка Косолапый» написал: «Шикарный комикс!» А вот ещё: «КэП»: «Скучно, отписываюсь». Вот балбес!
– Публике не нравится. КэП считает, что скучно.
– Думаю, я… знаю его, – вспоминает Антон. – Он вечно строчит злые комменты. Это не вы? – он вопросительно смотрит на Парфёнова. – КэП… Константин Парфёнов!
– Не я.
Антон прищуривается.
– Да не я это! Я один, что ли, с такими инициалами? Это может быть кто угодно!.. КэП, КаП, Кирилл Петраков, Клим Пушилин, Костя Парф… Блин.
– Сами признались! – радостно воскликнул Млосердов.
– Ну да, это я. Как догадался? – вредным тоном произнёс старший ординатор.
– Да что с вами? Гадости-то зачем строчить?
– Боялся, что начнёшь отвлекаться и бросишь медицину.
– Да уж, ну вы даёте! Мне нравится рисовать комиксы, но это всего лишь хобби. Я мечтаю стать хирургом. Пожалуйста, не пишите злобные комменты.
– Ладно, я понял. Я всё понял! – хмыкнул Парфёнов.
– Антоха! Что со спазмами?! – в ординаторскую влетел Подберёзовиков.
– Спазмы?.. – растягивая гласные, произнёс Милосердов.
Вошедший весь напрягся.
– Лекарство помогло, – закончил Антон фразу.
– Отлично, – выдохнул Максим.
– К другим пациентам ты также внимателен? – вредным голосом спросил Парфёнов.
– Ну конечно! Знаешь, что главврач сейчас с VIP-палате?
– Это я вызвал вас из неотложки, – напоминает Подберёзовиков.
– Хватит мне дерзить.
– Кстати, а Новосельцев останется на своей должности? – поинтересовался Антон.
– Наверное, выберут нового. Его больше некому прикрывать, – заметил Парфёнов.
– Что? Снова сплетничали? – спросила доктор Новосельцева, войдя в ординаторскую. Все трое подчинённых смущённо захлопнули рты.
– Точно сплетничали, судя по молчанию, – сказала Катерина.
– Нет! – за всех ответил Парфёнов.
– Где Олег?
– Он в комнате отдыха.
***
Катерина
Нехорошо как-то получилось. Дима ко мне по-дружески, Расторгуев увидел и надумал, поди, много лишнего. Потому решила его навестить. Нашла в комнате отдыха за ординаторской – маленькой каморке, где стоит диван.
– Олег?
– Да, – отозвался он, отложив книгу.
– Хочу есть.
– Зачем меня искала? Иди в столовую.
– Верно, – усмехаюсь. – Зачем ты мне, если я есть хочу?
Олег поднимает брови.
– Короче, Склифосовский. Ты не понял? Девушка проголодалась. Повторить?
Расторгуева с дивана словно ветром сдуло.
Через десять минут сидим в кафе около больницы. Я без особого аппетита ем саб с колбасой и свежими овощами. Олег пьёт колу. Вдруг ставит стакан и медленно тянет руку к моему лицу.
– Ты чего? – испуганно отодвигаюсь.
– Сиди смирно. Не укушу.
Он дотягивается большим пальцем до моих губ и аккуратно снимает крошку.
– Ты толком не ешь. Зачем говорила, что голодная?
– Почему ты сразу ушёл? Ну, тогда…
– Я подумал, вы разговариваете.
– Мы друг друга жалеем. Когда его бросают девушки...
– Не объясняй, – прерывает меня Олег. – Разве я плохо тебя знаю?
Пожимаю плечами. Медленно подношу саб, но есть совсем расходилось. Ординатор вдруг опять тянется ко мне, отнимает еду и кладёт на стол.
– Пошли, – властно берёт за руку и тянет. За собой.
Вскоре вот так, куда об руку, медленно идём по аллее. И мне совсем не хочется убирать свою ладонь из его.
– Катя.
– Что?
– Я всё время тебе повторяю, что я рядом. Согласна? – он останавливается, встаёт лицом ко мне.
– Да. Ты всегда помогаешь мне.
– Но что нам делать теперь? Я изменился. Думаю, всё началось тогда, когда я сделал то, чего не должен был. С того момента ты поселилась в моём сердце, – признаётся Олег.
Я неожиданно для себя признаюсь:
– Не знаю, когда ты украл моё сердце. Но когда папа заболел, ты первый, к кому я захотела побежать.
Олег снова берёт меня за руку и говорит, глядя в глаза:
– Всё будет хорошо.
Идём дальше, и мне правда хочется верить в его слова.
***
Алексей Петрович
В кабинет с улыбкой заходит Полина. Прекращаю расставлять предметы на столе.
– Уже поздно, но поздравляю. С возвращением в наше отделение, – говорит он и ставит передо мной пакет.
– Что это?
Она молча вынимает несколько предметов. Это мужская косметика. Гель для душа, шампунь, кремы до и после бритья.
– Купила для тебя. Не забудь забрать домой. Ты знаешь, как я люблю на чем-то зацикливаться. Так что решила меняться. Развиваю в себе многозадачность.
– А я подопытный кролик?
– Да. Буду одновременно возлюбленной, лучшей подругой Оли Копыловой и классным младшим врачом.
– А ты справишься?
– Но я не буду ассистировать на операции главврача.
– Другими словами, ты говоришь «Я вся на нервах из-за операции Новосельцева. Не могу перестать об этом думать и лучше отвлекусь», – смеюсь, глядя на Полину.
– Как ты догадался? – удивляется она.
– Я же твой мужчина.
– Говоришь ровно то, что я хочу услышать, – мурчит она ласковой кошечкой.
– Я не смогу провести операцию без тебя.
– Почему?
– Я не уверен.
– Думала, ты всегда в себе уверен.
– Не всегда. Это сложная операция. Поэтому я тоже волнуюсь из-за множества рисков. Боюсь поставить жизнь пациента под угрозу.
– Я ещё не готова простить Виктора Кирилловича. Не могу ассистировать, – упрямится Полина. – Мне нужно в интенсивную терапию. Прости.
Встаёт и уходит. Вот же упрямая какая! Но ведь этим в том числе она мне так сильно нравится.
***
Полина
Захожу в палату, где лежит Хлоя. Рядом стоит, проверяя показатели, Парфёнов.
– Как она?
– Сахар в крови повышен. Я вколол лекарство. Но уровень кортизола выше нормы.
– Что сказал гинеколог?
– Что это временно. Надо за ней понаблюдать.
– Ясно.
Приближаюсь к девушке. Беру её за руку. Мне очень хочется верить, что с ней всё будет хорошо. И с её малышом, конечно, тоже.
***
Алексей Петрович
– Мне очень жаль, – говорю Новосельцеву вскоре после встречи с Полиной. – Это только ради вас, а не ради меня.
– Мне же будет лучше, если вы прооперируете, как это понимать? Думаете, я хотел, чтобы вы были моим хирургом из-за личной симпатии?
– Нет. Я найду вам другого врача.
Виктор Кириллович кривит губы и ложится на кровать.
Понимаю: он сильно расстроен. Но оперировать без Полины не буду. Надо об этом сообщить Артамонову.
– А не можешь прийти в течение месяца? Лучше с этим не затягивать. Ну ладно, – говорит он с кем-то по телефону, когда захожу. – Узнай, когда Заславский вернётся.
Слышу знакомую фамилию – Заславский.
– Это уж не тот ли Валерьян Эдуардович, из клиники имени Земского? – уточняю, когда Артамонов кладёт трубку.
– Совершенно верно.
– Отличный хирург!
– Да, только он стал недавно главврачом в своей клинике после того, как Вежновца сместили, и теперь у него категорически не хватает времени на операции, – рассказывал Олег Павлович.
– Так, может, позвать самого Вежновца? – спрашиваю на всякий случай. Когда-то, пока Новосельцев не отказался, мы тесно сотрудничали с клиникой имени Земского.
– Он прекрасный кардиохирург, Алексей, – вздыхает Артамонов. – К тому же ты помнишь его характер.
– Верно… Что нам делать?
– А ты не можешь прооперировать? Думаю, мне придётся взять на себя обязанности главврача. Кроме того, из-за работы на административной должности я утратил былую сноровку.
– Ну да, – соглашаюсь неуверенно.
***
Катерина
– Разве это приемлемо, что он не может оперировать без этой Озеровой? – гневается мама. – Ему стоило просто сказать, что он не хочет. Что за нелепая отговорка?
– Всё не так. У этих двоих почти не было неудачных операций, – пытаюсь её урезонить. – Полина – талантливый хирург. Какая разница, кто ассистент? Хирург важнее.
– Ассистенты важны, – замечает отец. – Любая ошибка может убить пациента.
– Она такая дотошная, как и Макаров. Привлечь этих двоих к твоей операции – лучший выход.
– Забудь. Доктор Артамонов ищет другого хирурга. Я могу попросить другого человека.
Дверь открывается, без стука заходит сам Олег Павлович.
– Что вас привело в такой час? – спрашивает его папа.
– Я решил, что нам стоит отложить. Врачи не могут выкроить время на вашу операцию.
– Во-первых, вы нашли хорошего хирурга? – начинает заводиться отец.
– Понимаю, что вы на пределе, но не стоит пересекать черту, – хмурится Олег Павлович.
– Возможно, вы хотите, чтобы я умер?
– Папа! – говорю ему.
– Всё в порядке. Поговорим позже. Может, выписать вам снотворное? – спрашивает Артамонов.
– Не надо! Я отлично сплю, – недовольно говорит отец.
Завотделением уходит.
– Я так расстроена. Как это случилось? Почему несчастья наваливаются разом? – задаётся мама вопросами. – Отцу придётся давать показания в Следственном комитете через два дня.
– Ты чего так раскудахталась? Иди лучше домой, – прогоняет её отец.
– Мне и слова вставить нельзя? Тебя всё бесит.
– Помолчи! – прикрикнул на неё отец и тут же схватился за висок.
– Больно? Дорогой… – пожалела его мама.
Стою, смотрю на всё это и хочу улететь на другой материк. Ещё лучше - на другую планету, чтобы не видеть этих «высоких» отношений.