Шли целый день. Ни одной деревушки не попалось на пути. Таисия устала, невыносимо болел живот и поясница. Заночевали в придорожном лесочке, в надежде, что какой-нибудь попутчик пройдёт или проедет мимо. Можно будет расспросить дорогу или повезёт встретить путников на телеге.
Глава 4
Чтобы высушить сено, пришлось задержаться на покосе дольше, чем рассчитывала Таисия. Приходилось экономно расходовать хлеб. Коровушка на молодой сочной траве прибавила молочка. Таисия томила в чугунке молоко для мужа, варила молочную кашу всем. Даже ухитрялась оттопить творог. Сыворотку пили в самую жару вместо воды. В обычной жизни такого транжирства не было. Всё шло в дело. С молока снимала сметану и из неё колотила масло. Перетапливала его, сливала в глиняные горшки, завязывала пергаментной бумагой и спускала в погреб.
Зимой масло использовала в каши, добавляла в картошку, старалась кормить семью сытно. Посты соблюдала поверхностно. Помнила, как в детстве в родительском доме жили на одних кашах, да квашеных овощах. Баушка была верующей. А вот Таисия всегда удивлялась, видя в церкви толстого пузатого батюшку. Однажды спросила:
- Бабася, а батюшка тоже постится, как и мы?
За что получила по губам и больше таких вопросов не задавала.
Начало здесь
Глава 3 здесь
Конечно, молоко, масло, сало и яйца открыто не ели, тайком, так, чтобы не узнали родственники и соседи, которые изнуряли семьи постной едой. Борщ варила на постном масле и без мяса. Да и мяса-то особо не было. Свиней много не держали. Кормили их редко. В основном свиньи находили себе корм сами в лесу.
К осени приходили домой, потому что начинали безобразничать волки. Казаки устраивали на серых разбойников облавы, отстреливали, но борьба была не повседневной, поэтому хищники продолжали орудовать в окрестных лесах. Куры тоже вольно ходили всё лето. Но их приходилось подкармливать, чтобы неслись дома. А то бывало и так, что пропадёт курица, и нет её три недели. Потом появится с цыплятами.
***
Таисия вздохнула и посмотрела на небо. Между скал снова появилось облако.
- Васька, вставай, - растолкала мужа. – Дождь будет. Сено нужно сложить. Девчата, вы где? Выходите, лежебоки. Колька, Колька! Давайте быстро складывать копёшки, дождь скоро ливанёт.
Семья быстро собралась по первому зову матери. Каждый знал своё дело. Мужчины вилами скидали сено в кучи, девчата топтали их сверху, чтобы плотнее лежало, Таисия граблями огребала копны и сгребала в кучу остатки.
Сложили 12 небольших копен. Управились до дождя. Телушку забрали в землянку, а быки с коровой остались под дождём.
- Нехорошо это, животным мокнуть, - сказала Таисия, сидя на матрасе в землянке.
- Сейчас дождь закончится, мы с Колькой пойдём, сделаем навес, - ответил Василий. – Топор есть, верёвка есть.
- Батя, я хотел в станицу сбегать. Утром вернусь. А Вы работу придумали, - недовольно проворчал сын.
- Чего ты там забыл? – зло спросила Таисия. – Нечего шаблаться туда-сюда. Никуда твоя Галочка не денется.
- Мама, не вмешивайтесь! Я быстро вернусь. Утром уже буду здесь.
- Мать, пусть идёт! – вмешался Василий. – Постоят быки и без навеса. Вспомни себя молодой!
- Не была я молодой. Не была. Старуха с самого рождения, - выкрикнула Таисия и выскочила наружу.
Дождь уже пролетел. Кусты и деревья стояли мокрые. С листьев скатывались вниз капли. Птицы пробовали голоса. Быки и корова лежали под ольхой и спокойно пережёвывали жвачку. У них было сухо.
***
Таисия схватила ведро с водой, которое принесла Мотька, отбежала в сторону, выплеснула воду под куст и пошла, не оглядываясь, к роднику. Злые слёзы душили и требовали выхода.
Села, на сухое, когда-то поваленное бурей дерево, и расплакалась. Да. Детства и юности у неё не было. Потому что, сколько себя помнила, была занята работой. С малых лет пасла гусей. Даже родилась и то на жнивье. Мать родила, вытерла новорождённую тряпкой, завернула в юбку, сама полежала немного, потом встала и пошла жать. Да, видно, плохо обтёрла. Мухи насели на лицо малышки. Пока мать вернулась, носик был полностью объеден. С тех пор так и осталось на носу белое безобразное пятно.
Баушка лечила и спасала внучку. Часто говорила матери:
- Слабенькая у нас Таиска, помрёт, видно.
Но девочка росла. В три года баушка дала ей прутик и повела на речку первый раз, подгоняя гусыню с гусятами. Так до 5-ти лет и водила с прутиком. А в 5 лет послала одну, следила из-за плетня, как справляется внучка. Два года Таиска пасла гусей. Потом мать родила мальчонку, Яшку. Ему повезло больше, чем девочке. Он родился зимой в тёплой избе. Таиска стала его бессменной нянькой. Потом были ещё дети и всех нянчила старшенькая.
Баушка с годами ослабела и могла только сидеть на пороге. Таиска смотрела и за ней. Когда ей исполнилось 15 лет, нашёлся вдовец, который захотел жениться на Таське. Но мать не отдала её замуж. Сказала жениху, что у дочки с головой проблемы. Глупая она, ленивая неумеха.
Больше желающих жениться на Таське не было. Была она высокой, худой, тёмнокожей, похожей на цыганку. Объеденный когда-то мухами нос был длинным и сверху белым. В любую жару кожа на носу оставалась белой.
Мать одевала её в рваньё, чтобы никто не заглядывался. Так в роли домашней рабыни и прожила она до 27 лет. Случайно встретилась с Васькой. Когда увидела его первый раз, испугалась и бросилась бежать. У парня был один глаз совершенно белый. А второй синий.
Потом мать позвала его шить обновки. Он пришёл со своей швейной машинкой. Вот с того дня Таська не отходила от парня ни на шаг. Он расспрашивал её о жизни, рассказывал о себе. Таиска готовила еду на всю большую семью, успевала сбегать на луг, накосить травы, присмотреть за младшими братьями и сёстрами, которых в семье уже было семеро. И шла в избу, туда, где шил Василий.
Рядом с ним всегда было людно, но он находил минутку, чтобы поговорить с девушкой. А потом они начали встречаться в сарае. Ночью дефектов не было видно, а целоваться можно и в темноте. В полной темноте, там же в сарае, Таиска стала женщиной. Ей было 27, Василию 22.
- Тася, я собираюсь уйти отсюда, - шептал он ей на ухо. – Пойдём вместе! Хочу свободной вольной жизни. Я умею всё и тебя никогда не обижу. Я вижу, как тебя обижают.
***
Таисия всхлипнула и подошла к роднику. Наклонилась над глубоким озерком, пытаясь рассмотреть своё лицо в мелкой ряби бьющего из-под земли ключа. Стянула с головы косынку и плеснула пригоршню ледяной воды себе в лицо. Пятно от раны на носу с годами стёрлось и поблекло, но всегда недовольное хмурое лицо ещё не старой женщины выглядело некрасиво. Таиска не любила своё лицо и в зеркало смотрела очень редко. Зеркало в их хате было. Перед ним заказчики любили повертеться, рассматривая обновку со всех сторон.
Василий мечтал убежать в Новочеркасскую станицу. Он много слышал о вольных казаках. Даже собирался вступить в их войско. Таисия была не против убежать из опостылевшего дома. Весной, когда просохли дороги, она связала свои нехитрые пожитки в узелок и, крадучись, вышла из избы. Васька ждал её на околице с ящиком за плечами, в котором лежала самая большая их драгоценность – швейная машинка.
***
Беглецам повезло. По дороге встретили армейский обоз. Один из возниц притормозил и крикнул:
- Запрыгивайте, подвезу.
Василий помог сесть, Таське, уложил ящик и только после этого запрыгнул на телегу сам. Сорок вёрст по пыльной дороге превратили путников в серые фигуры. Чернозём оседал на лицах, одежде, пыль забивала рот и нос. А ещё приходилось слезать и помогать лошадям на переправах через ручьи и речушки.
Возчик тоже спрыгивал в жидкую грязь в балках и балочках, пересекавших степь. Толкал телегу, при этом покрикивал на лошадей. Васька с Таиской толкали сзади.
По пути попадались небольшие деревушки, а вокруг простилалась бескрайняя степь с полями и лесами. В деревушках не задерживались. На ночь остановились в чистом поле. Стреножили лошадей и отпустили пастись. Загорелись костры. Послышались голоса. Таиска сходила к ручью, умылась и напилась. Ужинать она не собиралась. Своих продуктов у них с Васькой не было, а рассчитывать на чужую еду не привыкла.
Когда вернулась, очень сильно удивилась. Возница принёс полный котелок каши, три ломтя хлеба и две ложки. У себя из сумки достал большую деревянную миску, навалил полную каши:
- Ешьте, молодята! – сказал приветливо и протянул ложки. – Куда путь держите?
Но попутчикам было не до разговоров. Они торопливо ели кашу, оглядываясь по сторонам.
- Та не бойтесь вы! Каша у нас солдатская, хоть мы и вольнонаёмные. Выполняем армейский заказ. Полевая кухня выезжает с утра пораньше, через 40 вёрст останавливается и готовит еду. На день сухой паёк дают: сухари и рыбу сухую. На ходу перекусываем. Ужином покормят. В некоторых деревушках местные молока приносят. Но в основном нищета кругом. Так куда вы путь держите?
- Собираемся осесть в Новочеркасской, - ответил Василий.
- Хорошее дело. Я был там. Это город Новочеркасск, богааатый. Без документов вас туда не пустят. Всех проверяют на заставе.
Василий с Таисой переглянулись и промолчали. Каждый из них подумал, что застава одна, а дорог много.
Через 4 дня обоз повернул в сторону Малороссии, попутчики распрощались с возницей и остались стоять на дороге, ведущей в сторону Новочеркасска.
Шли целый день. Ни одной деревушки не попалось на пути. Таисия устала, невыносимо болел живот и поясница. Заночевали в придорожном лесочке, в надежде, что какой-нибудь попутчик пройдёт или проедет мимо. Можно будет расспросить дорогу или повезёт встретить путников на телеге.
***
Но попутчиков не случилось. Василий забрался на ближайший холм и осмотрел окрестности. В нескольких верстах увидел высокую колокольню.
- Таиса, недалеко деревушка. Пойдём, там люди. Найду себе заказчиков. Поживём здесь, продуктов заработаю, а, может, и денег получится скопить.
- Оох, Вася, иди сам! Что-то плохо мне совсем!
- Что такое? Что случилось?
- Беда, Вася! Роды у меня начались, - сказала и заплакала.
- Таиса, ты беременная?
- Уходи! А-а-а! – разнёсся вопль над леском и дорогой.
Василий растерянно оглядывался вокруг. Он не знал, что делать, помочь своей женщине ничем не мог. Спрятал ящик с машинкой в заросли, забросал сухой травой и побежал к людям.
- Таиса, ты не можешь так со мной поступить! Неет! – слёзы застилали видящий глазик, два раза споткнулся и чуть не упал. Со стороны степи показалась телега. Лошадью управляла женщина. У неё в телеге лежала скошенная трава и сидели несколько человек.
- Стой, стой, - закричал Василий. – Помогите, там моя жена умирает!
- Садись, показывай, - приказала женщина и погнала лошадь. Вскоре все услышали громкий вопль.
Женщина остановила лошадь, спрыгнула с телеги, за нею, как горох посыпались дети, мал мала меньше. Таисе помогли встать, уложили на траву, Василий принёс ящик, положил его в телегу. Вскоре незнакомая женщина уже стучала хлыстом в окно к бабке-повитухе.
- Баба Тося, ты там жива ли?! Помощь твоя нужна.
На пороге появилась согнутая до земли старуха, похожая на ведьму и прошамкала:
- Фроська, ты чи опять рожать собралась? Вот неугомонная.
- Да не. Молодичка тут чужая.
- Ведите в хату. Вода у меня в чугуне в печи горячая стоить. На всякий случай всегда есть. Вот тряпок нету.
Фрося сдернула с себя исподнюю юбку и подала старухе:
- Бери, она чистая.
С трудом завели роженицу внутрь. Ноги у Таисы подворачивались и совсем не хотели держать.
- Ось сюды кладите. Фроська, доставай воду, будешь мне помогать. Сначала помоем руки. Иди, сливай мне, потом я тебе. Мужик, а ты выйди, нечего тут мельтешить. Помыли руки над деревянной бадьёй, поливая, друг дружке кружкой горячую воду из чугунка.
Помыли руки, вытерли какой-то тряпкой и повитуха приступила к делу. Она знала, что нужно делать. Помогла. Таиса родила двух крошечных мёртвых мальчиков.
- Теперь полежи. Рано ты затеялась рожать. Не побереглась, поэтому так и получилось, - сетовала повитуха.
Таисия так устала, так вымоталась, что еле дышала и просто лежала, отдыхая от мучительной боли.
- Воды, - попросила она искусанными, потрескавшимися губами.
Фроська принесла ей воды и попоила, приподняв голову. С того дня Таиса перестала улыбаться. Она просто забыла, как это делается.
***
Таисия потрясла головой, прогоняя воспоминания, встала, сбросила калоши, и вымыла ноги в ручейке, который стекал из озерка вниз. Вода в ручье была теплее, чем в самом роднике. Нагревалась на камешках. Вымыла руки, лицо, чтобы никто не догадался, что она плакала.
Продолжение здесь