Настя кивнула. Правда, она не представляла, как будет общаться с мужем, который так обошелся с ней, зная, что она беременная, что ей нельзя волноваться... Слезы снова хлынули из ее глаз, и она поспешила уйти в свою комнату. Наплакавшись, она уснула.
Проснулась Настя, когда за окном была глубокая ночь, отсвет фонаря во дворе придавал комнате слегка загадочный вид: на стене виден был силуэт оконной рамы, слегка размытый узором тюля, тень от люстры лежала на потолке. Настя сразу поняла: он не звонил. А может, звонил, только родители не стали ее будить? Ну конечно! Так и было! Он не мог не позвонить! Настя вышла в гостиную. Там было тихо и пусто. Она подошла к телефону, посмотрела на него. Телефон молчал. Настя подошла к двери родительской спальни, тихонько постучала. Мать вышла почти сразу, будто ждала за дверью.
- Мама, он звонил? Почему меня не разбудили?
Валентина, запахивая халат, пошла в гостиную, увлекая за собой дочку. Как ей сказать, что не звонил ее муж. Не звал вернуться.
- А ты чего проснулась? Так сладко спала, я заходила, смотрела на тебя, прикрыла одеяльцем.
- Мама, Вова звонил? Когда? Я спала, да? Что вы ему сказали?
- Не звонил он, дочка! – наконец сказала мать. – Мы с отцом долго не ложились, все ждали. Не было звонка.
Настя опустила голову, на глаза снова навернулись слезы. Она смахнула их – чтобы мать не видела, поднялась.
- Я пойду спать, мама. Мои старые рубашки лежат там же?
- А где же им лежать? Там, в шифоньере.
Настя сходила в душ, надела свою рубашку, улеглась в свою кровать. Сон не шел. Она не могла представить, что Вовка сейчас спит один в их кровати и не думает о ней.
А он и не думал спать. Постояв около дома, когда тесть вышвырнул его из квартиры, он пошел к друзьям в пивную. Правда, когда он пришел туда, все были почти готовы: было выпито уже немало. Вовку встретили одобрительными возгласами:
- О, Вовчик! А мы думали, что ты совсем уже домашний стал!
- Так у него ж медовый месяц, забыли?
- Кончился мой медовый месяц! – ответил Вовка, по очереди пожимая руки приятелям. – Пару мне пива! – крикнул он официантке, слегка повернувшись в ее сторону.
Домой он явился около полуночи, в порядочном подпитии. Мать, встретив его в таком виде, спросила:
- Сынок, а где ж Настя? Что-то ее не было? Вы поругались, что ли?
- Не твое дело! – отмахнулся Вовка.
- Ох, сынок, не с того начинаешь! – горько вздохнула Мария.
Она вспомнила, как простила Михаила, когда он в первый раз поднял на нее руку за то, что она посмела попросить его, чтобы он больше не пил в гостях. Потом еще, еще... Сначала верила, что он образумится, матери не жаловалась, а свекровь сразу сказала:
- Многие так живут! А семью разрушишь – одна останешься. Разведенка кому нужна будет?
К тому же Мария уже была беременной. Думала: родит ребенка – успокоится Михаил. Но не случилось этого. Так и жила она, терпя самодурство мужа. И теперь, глядя на сына, страдала: вырос весь в отца. И жалко его, и больно видеть такого.
- Это мое дело! – отрезал Вовка. – И не лезь в мою жизнь!
- А где же Настя? – не унималась мать.
- Откуда я знаю? – отмахнулся Вовка.
- Ну как же так? Ты звонил ее родителям? Может, она у них? Может, случилось что?
- Сказал: отстань!
Мария хотела сама позвонить сватам, но не решилась: боялась услышать что-нибудь плохое...
Утром Настя пришла на работу в плохом настроении: ей было стыдно за вчерашний поступок мужа, и сегодня не хотелось говорить на эту тему совсем. Подруги сочувственно смотрели на нее, но не спрашивали ни о чем. День прошел как обычно, подходило время окончания работы. Настя с тревогой ждала этот час: как вести себя дальше? Идти домой к мужу или слушать отца и не ходить к Вовке, пока он не придет и не извинится? Она медленно шла по улице, освещенной заходящим солнцем. Длинные тени от деревьев словно перечеркивали тротуар, заставляли Настю подумать, прежде чем решить, куда идти. Лучи солнца то прятались за домами, и тогда они отражались в стеклах домов напротив, то слепили, словно выскакивая между домами.
Дойдя до перекрестка, Настя минуту постояла, потом решительно повернула на свою улицу. Она пришла домой, мать встретила ее вопросительным взглядом. Но, увидев настроение дочки, все поняла. Она предложила ей ужин, но Настя отказалась, сказала, что устала, не хочет пока.
Скоро пришел отец. Он не успел сесть за стол, как зазвонил телефон. Настя выбежала из своей комнаты, схватила трубку.
- Ты собираешься идти домой? – прозвучал голос Вовки.
В нем не было ни раскаяния, ни ласки. Настя не нашлась сразу, что сказать. Увидев смятение дочки, Семен взял у нее трубку и резко ответил:
- Пока не придешь сюда, Настя к тебе не вернется!
И положил трубку. Настя стояла, не зная, что делать.
- Если сейчас простишь, и сама к нему пойдешь, это будет и дальше! Попомни мои слова! Но пока я жив, я не дам тебя в обиду!
Через некоторое время в дверь позвонили. Вышел отец, скоро вернулся с Вовкой. Тот поздоровался, взглянул на Настю, проговорил:
- Собирайся, пойдем домой!
Семен подвинул стул6
- Садись! Предупреждаю: еще раз поднимешь руку, убью!
Валентина охнула:
- Сеня, что ты говоришь?
- То и говорю, чтоб знал! Ему нравится, как отец с матерью обращается, так вот я не позволю, чтоб с моей дочкой так было! Понял?
Было видно, что Вовке не по нраву слова тестя, но он молчал. Потом встал, взглянул на Настю:
- Пойдем!
Настя, не глядя на родителей, пошла за мужем.
Когда вышли на улицу, Вовка повернулся к ней и со злостью проговорил:
- Нажаловалась? И что, всегда бегать будешь жаловаться?
Настя, ожидавшая других слов, остановилась:
- А ты всегда будешь бить меня?
Вовка усмехнулся:
- Как вести себя будешь!
Потом обнял ошеломленную Настю за плечи, слегка прижал к себе:
- Да ладно, не бойся, не буду!
Они пришли домой, когда отец вставал из-за стола.
- А, явилась, недотрога! Вовка, приучай к порядку сразу, пока молодая! Потом не получится. Учись у меня: видишь – дома все в порядке, всем понятно, кто в доме хозяин.
Мария молча убирала со стола, не говоря ни слова. Потом спросила:
- Ужинать будете?
Настя отрицательно покачала головой, а Вовка уселся за стол в ожидании, когда мать поставит перед ним ужин.