Десять лет назад главный редактор журнала «Баку» Лейла Алиева встретилась в Париже со знаменитым актером Робером Оссейном, который рассказал ей много интересного о фильмах про Анжелику, дружбе с Шагалом, первой поездке в Баку и азербайджанских корнях. Интервью было напечатано в журнале «Баку» № 40 в 2014 году. Мы публикуем его здесь с небольшими сокращениями.
ЛЕЙЛА АЛИЕВА: Позвольте в начале нашей беседы спросить вас про детство. Когда вы поняли, что хотите стать актером?
РОБЕР ОССЕЙН: О-ля-ля! Это долгая история. Мой отец родился в Самарканде, а мать – в Киеве, в очень богатой семье. Когда случилась революция, маминого отца собрались арестовывать. А он всегда помогал студентам – тем самым, которые пошли за Лениным и сделали революцию. И вот эти самые студенты пришли к отцу моей матери и сказали: «Ты, конечно, богатая сволочь, но ты кормил нас, когда мы были бедными. Бери дочь и уезжай в Германию». В Германии мать стала актрисой. Когда к власти пришли нацисты, она познакомилась с моим отцом, молодым музыкантом, и они перебрались в Париж. Я родился в каком-то парижском отеле. У родителей совсем не было денег, жили очень бедно – в квартире не было ни воды, ни газа. Когда нужно было ведро воды, приходилось спускаться вниз, на улицу. Я проучился в школе до 12 лет, а потом пошел зарабатывать на жизнь. Днем работал, а вечерами ходил в театр. В 17 лет написал первую пьесу – к тому времени я уже играл на сцене. Помню, я никогда не знал, где сегодня буду спать и что буду есть. Наверное, я уже тогда был немного сумасшедшим.
Л.А.: Вы ведь дружили с Жан-Полем Сартром и Марком Шагалом?
Р.О.: Да. О, я вам расскажу, как мы познакомились с Шагалом! Мне было лет 20. У меня, как обычно, не было ни франка, и кто-то сказал: «С тобой хочет познакомиться Шагал. Он сейчас в Авиньоне с семьей, приезжай к ним, мы предупредим о твоем приезде». В поисках денег я отправился на киностудию и встретил там Жерара Филипа – слышали про него? Он был прекрасным человеком, и я первым делом стал признаваться, как его обожаю. Он послушал и прервал меня: «Ладно, не говори глупостей. Сколько тебе нужно?» В общем, он дал мне денег, я взял билет и приехал к Шагалу. Пришел по нужному адресу и обомлел: прекрасный дом, сад с фонтаном... Стучусь – никто не отвечает. Думаю: «Господи, что же делать?» Дверь оказалась открытой. Захожу и вижу великолепно накрытый стол: сыры, икра, фрукты, вино… И никого! Я снова зову: «Есть тут кто-нибудь?» Никто не отвечает. Тогда я сел и начал есть. А они, оказывается, прятались сзади меня и все видели! Дочь Шагала потом писала в воспоминаниях: «Я увидела какого-то молодого принца... Он обернулся, увидел нас, засмеялся и продолжил есть». Молодого принца! Боже, я был ужасно одет! В итоге я подружился с Шагалами и провел у них два месяца. Тогда я отлично говорил по-русски, не то что сейчас. Господи, я стесняюсь разговаривать с вами!
Л.А.: Вы очень хорошо говорите по-русски!
Р.О.: Нет, ужасно. Я все забыл с тех пор, как общался с русскими товарищами и моей первой женой. Вы знаете, я ведь был мужем очень известной актрисы, Марины Влади.
Л.А.: А можете про нее рассказать?
Р.О.: Она была гениальной. И конечно, очень красивой. Мы до сих пор сохраняем хорошие отношения. У нас два сына, один из них – большой музыкант.
Л.А.: Вы снимались с самыми красивыми женщинами в мире.
Р.О.: О да!
Л.А.: Кто из них больше всего запомнился?
Р.О.: Брижит Бардо. Мы и сейчас иногда видимся. Красота – это ведь не только внешность, но и душа. Конечно, женщины тоже умные и все такое, но душа – самое важное.
Л.А.: Вы играли и в театре, и в кино. Есть ли разница? Что вам больше нравится?
Р.О.: Даже не знаю. В кино я сделал примерно 100 фильмов как актер и режиссер. В театре тоже было безумно много спектаклей. Я сейчас отдалился от актерской профессии. Просто живу: день и ночь, день и ночь; как говорится, жду, чтобы умереть спокойно. Мои мысли не о театре и не о кино, а совсем о другом. Думаю, нам всем нельзя продолжать жить так, как сейчас. Обязательно надо спасти этот мир, чтобы в нем могли мирно сосуществовать все религии и расы: черная, белая, желтая – все вместе. Мир слишком близок к катастрофе. Невыносимо видеть голодающих детей и молодых людей…
Л.А.: Вы верите в Бога?
Р.О.: Конечно!
Л.А.: Какой религии вы придерживаетесь?
Р.О.: Наверное, никакой конкретной. Когда я был маленьким, отец сказал матери: «Пусть сам выберет, кем хочет быть». И я выбираю до сих пор. В 12–13 лет я много времени провел в разных пансионах: русских, английских, французских… В итоге получилось, что много читал о разных религиях и до сих пор помню все прочитанное. Знаете, недавно умер мой большой друг. Он жил в Париже, но похоронен в Ницце. И я не знал, в какую церковь идти его поминать…
Л.А.: Вы много размышляли на эти темы в ваших книгах.
Р.О.: Знаете, когда мы стареем, приходит ужасная ностальгия по прожитой жизни. И когда я вижу людей, неважно, старых или молодых, очень хочется сделать что-то, чтобы им хотелось жить. На свете так много людей, у которых нет ничего – ни еды, ни крова. Важно что-то сделать для них. Верить – это хорошо, но тот, кто верит, обязан что-то делать. Когда я спасу мир, возможно, спасусь и сам. А пока – увы.
Л.А.: Вы-то не можете упрекнуть себя в бездействии. Ваш грандиозный благотворительный спектакль «Женщина, которую звали Мария», поставленный в 2011 году, имел огромный успех во всем мире.
Р.О.: Да, я много работаю, такой уж сумасшедший. Мы поставили этот спектакль в Лурде – французском городке, где Дева Мария когда-то являлась маленькой девочке, и с тех пор тысячи больных и страдающих людей приходят туда просить о чуде. Историю о жизни Девы Марии и Христа актеры разыграли прямо под открытым небом, на эспланаде собора. Там никогда не проводили ничего подобного, для нас сделали исключение, разрешили один-единственный спектакль. На нем присутствовали 25 000 зрителей. Мы получили за него награду Ватикана. Проект получился очень дорогим, в нем участвовали 500 актеров, я три года искал средства. Я не получил никакой прибыли, просто был счастлив, что мы это сделали.
Л.А.: Удивительная история.
Р.О.: Да, и на этом она не закончилась! Месяц назад мне звонят и говорят, что Дворец конгрессов в Лурде реконструировали и назвали моим именем. Государство и церковь, кардиналы и епископы сказали мне: «Это будет ваш дом». Представляете, прекрасный концертный зал на 3000 мест с большой сценой… И там повесили мой огромный портрет. Я ответил: «Спасибо! После этого можно и умереть спокойно». Ведь мы ставили спектакль в Лурде с мыслью: пусть не в наших силах вылечить всех этих людей, но в нашей власти любить их, помогать и давать надежду, пока еще не слишком поздно.
Л.А.: Я тоже верю, что в жизни самое главное – быть счастливым и делать счастливыми как можно больше людей вокруг себя.
Р.О.: Именно так. Если вам улыбнулась удача, то, когда вы станете старым, как я, важно отдать людям то, что у вас есть. Я начинал жизнь, не имея ни франка, и теперь, когда все изменилось, просто обязан поделиться с другими.
Л.А.: У вас очень яркая и красивая жизнь. Что вспоминается как самое яркое?
Р.О.: Конечно, «Анжелика». Помните этот фильм? Это была невероятная история, скажу я вам. Когда мне предложили сыграть в «Анжелике, маркизе ангелов», я отказался. Незадолго до этого я снялся в очень успешном фильме Роже Вадима «Порок и добродетель» с Катрин Денев и Анни Жирардо. И после этого ко мне приходят продюсеры и предлагают играть какого-то хромого, да еще со шрамом на лице! Конечно, я ответил: «Нет-нет! У меня безумный успех, любовь с Жирардо, зачем мне этот шрам и хромота!» Но они продолжали уговаривать: «Пожалуйста, всего один фильм. В конце ваш персонаж умрет, и вы будете свободны». В общем, уломали меня, я согласился.
Л.А.: Как же вы оказались в следующих сериях «Анжелики»?
Р.О.: Через пару лет продюсеры пришли снова: «Мы сделали второй фильм, но он не идет как первый. Пожалуйста, снимитесь в третьей, четвертой и пятой «Анжелике»…» Ну что ж, я согласился и подписал контракт. А теперь вы будете смеяться. Уже больше 40 лет фильмы про Анжелику крутят по телевизору, и знаете, сколько я за все это время получил? Три раза по 100 евро! Хотя по контракту должен был иметь 4% мировых сборов. В конце концов я решил, что это ненормально, и затеял большой судебный процесс. Знаете, что сказали многие? «Зачем он подает иск? Ишь, какой меркантильный!» Но я не меркантилен. Я работаю не ради прибыли. Я уже говорил, что наш спектакль в Лурде был бесплатным. Мы сняли его на кинопленку и теперь возим этот фильм по всему миру, и я принципиально делаю эти показы бесплатными.
Л.А.: Это ведь ваш первый визит в Баку?
Р.О.: Да. Я очень, очень тронут. В какой-то момент под наплывом чувств сел на уличную скамейку и заплакал как дурак. А потом сказал жене: «Я хотел бы остаться в Баку, на родине моих предков». Ведь мой отец был азербайджанцем и при этом гениальным композитором. Он писал симфонии, концерты, балеты, музыку к фильмам… Он был невероятно одарен!
Л.А.: А сами музицируете?
Р.О.: Я обожаю музыку, но сам не играю и не пишу. Знаете почему? Не успел научиться – я же мало прожил с родителями, пришлось рано идти работать. А отец все время писал.
Л.А.: Вы знаете что-нибудь по-азербайджански?
Р.О.: Нет, но обязательно выучу. Я очень хочу рассказать всем о своей поездке, показать эти места, вашу землю, прекрасные музеи… Жаль только, что у вас мало говорят по-французски. По-английски говорят, по-русски, по-азербайджански – а по-французски почти нет. Это странно, ведь Баку так похож на Париж! Мы жили в хорошем отеле, и утром, когда я смотрел в окно, казалось, что мы в Париже. Мне очень нравится ваше невероятное сочетание современной и старой архитектуры. И так чисто на улицах! Приятно поразило, что в городе есть и мечети, и синагоги. И что женщины у вас имеют такие же права, как мужчины…
Л.А.: Да, женщин у нас всегда уважали.
Р.О.: Это великолепно. Но самое важное, что у вас есть, – толерантность. Не зря именно вы проводите Гуманитарный форум. Если в стране есть толерантность, у нее прекрасное будущее.
Л.А.: А что вам больше всего понравилось в Баку?
Р.О.: Сердце. Многие говорят: «О, мы знаем Азербайджан, у них есть газ и нефть». На самом деле эти люди не знают вашу страну. Главное здесь – сердце, душа. Это не имеет ничего общего с нефтью и газом.
Читайте еще:
Таир Салахов в интервью Лейле Алиевой: «Надо просто работать»
Красота – везде: Лейла Алиева о путешествии по Юго-Восточной Азии
