Досталось сестрам в наследство имущество после маменьки. Квартира небольшая, "полуторкой" такие жилплощади называют.
Маменька эта при жизни квартиру свою никому персонально не завещала. “Как-то поделите, - она говорила, - сестры ведь. Как-то уж сами распорядитесь по-дружненькому”.
Но это маменьке казалось, что распорядится можно квартирой спокойно. А на деле не все там просто получилось.
Пришла младшая сестра Ксения в гости к старшей, Мане. И про наследство речь завела.
- Полгода, - сказала, - осенью стукнет. И пора нам квартиру оформлять. Я вот прикинула, Маня, по наследству-то. И так скажу. Ты и так неплохо живешь. Муж у тебя непьющий, детей двое. В квартире живете благоустроенной. Куда вам еще на маменькину площадь претендовать? Ты ж, Маня, пожалуй, и не станешь? Я тут самая бедная. Вечно так: тебе - все, а мне - ничего. Будто за весь наш род я грехи какие-то расхлебываю. Такая неудачная судьба досталась.
Это Ксения на тот момент намекала, что сама она мужа не имела. Был у нее однажды в мужьях один алкоголик пьющий, но давно он оказался в отдаленных местах. Зато имелась дочь Верочка. И небольшая комната в малосемейном общежитии. С Верочкой все, конечно, очень помогали - и финансово, и вниманием. И маменька пенсией помогала, пока жива была, и Маня деньги да продукты приносила. Все же время тяжелое было - то полки пустые, то зарплату не платят. И как человеку с дитем жить? Все и помогали.
И давно уж Маня для себя решила - не будет она в наследство вступать. Сестре, действительно, нужнее. Всю жизнь та абы как живет. То алкаш пьющий, то на Верочку средств не имеется. И вечно она с протянутой рукой. И лицо несчастное. Зарплата у Ксении небольшая, а жизнь год от года печальнее.
- Не буду, - ответила, - тебе гораздо нужнее. Мы нормально живем, не нуждаемся. Миша подработки вечерами берет - коли на работе опять кукиш вместо зарплаты показывают.
Заехала Ксения в маменькину квартиру бывшую. Маня ей с переездом помогает. А Ксения вещи старые выбрасывает. Пальто мамино выбросила, шубку, сапоги и валенки. Книги в коробке вынесла. За хрусталь принялась.
- Продать, - Ксения говорит, - его? Да кто возьмет-то? Немодное такое нынче.
- Мне отдай, - Маня говорит, - хотя бы вазу хрустальную на память о маменьке. Пусть на столе у меня стоит. Я в нее пионы ставить буду. Очень маме пионы нравились, и всегда я ей на день рождения букеты такие дарила.
- Ой, - Ксения говорит, - зачем она тебе? У тебя, Манька, ваз дома и так предостаточно. А у меня ничего нет за душой. Себе оставлю. Тоже, так сказать, на долгую память. А то вечно: тебе - все, а мне - ничего. Тоже хочется нормально пожить.
Так и поделили наследство. И думала Маня, что проще Ксении жить станет. У Верочки комната небольшая теперь имеется, соседи приличные. И меньше она на жизнь жаловаться станет. И у родни помощи просить - Маню на работе сократили и помогать сестре особо нечем стало.
Но Ксения привычек не изменила. Коли привык человек на других рассчитывать, то сложно ему перестроиться. То с ремонтом помоги, то у Верочки ботинки прохудились - в прошлый раз сэкономила семья на ребенке, купила дешевое. И квартира эта - заботы одни. Ремонт и обставить чем-то человеческим хочется.
"Никогда я себе даже табурета нового не купила, - Ксения жаловалась, - все денег нет. Как попало живу".
Пришла Маня в гости к Ксении однажды. На комоде вазы нет.
- А ваза где? - спрашивает.
- Соседке отдала, - Ксения рукой махнула, - хрусталь-то немодный. Сейчас больше китайские вазы люди берут. Здоровые такие. И я бы хотела, но денег лишних не имеем. У нас-то некому вечерами шабашки искать. И у Веры ботинки прохудились. Маня, ты как, поможешь?
- Не помогу, - Маня ответила, - дети у меня тоже с ботинками.
Это она за вазу обиделась. Хоть иди да у соседки назад проси вазу эту.
- Все ясно с вами, - Ксения головой покачала, - будешь мне за квартиру теперь всю жизнь нервы мотать. То алкаш пьющий мотал, то маменька, то ты теперь свои фокусы показывать. Был бы у меня хороший муж, я бы от него деньги прятала. И сестре их отдавала! Я бы про нее никогда не забывала! Каждую бы копеечку ей тащила. Как можно есть, спать да радоваться, если близкий человек в нужде?
И ссора там произошла.
Все-все Ксения припомнила. И как в юности Маня на танцы ходила и Ксению с собой не брала. И не нашла она себе пару потому хорошую, а нашла уж не пойми кого. И как "не пойми кого" в семье не приняли, и чинили любви их препоны. Особенно маменька старалась. "Он урка какой-то, - говорила, - и не приму я его никогда". И даже как Верочке на праздник Новый год не дали с елки самую большую конфету сорвать.
“Жила бы я богато, - на прощание Ксения сказала, - вообще бы про родню не вспомнила. Соседка - и та ближе! И ноги чтоб твоей тут больше не было”.
И не общаются сестры. Пости тридцать лет прошло. И дело, конечно, вовсе не в вазе.