Передав то, что она узнала, своей молодой подруге, Клавдия Романовна сидела в кресле-качалке, глядя в окно, и не особенно задумываясь над тем, что видит. Ей было грустно от того, что Лиля горячо благодарила ее, но не пригласила к себе в усадьбу. Старушке хотелось узнать, чем кончится дело, даже не просто узнать, а своими глазами увидеть. Но Лиле это даже не пришло в голову – она решила, что бабушка слишком стара, а дорога дальняя…
Когда Клавдия Романовна задумывалась о грядущем уходе, в идеале она хотела уйти именно так – в своем любимом кресле, с книгой в одной руке и бокалом в другой. Но перед этим – успеть сделать еще многое, ох, многое… Физических сил не хватало, но как объяснить, чтобы другие поняли – душе всегда остается семнадцать лет, и ее нельзя затолкать в прокрустово ложе старости.
*
Саша приходил теперь каждый вечер. Им с Лилей не оставалось ничего, как ждать полнолуния, которое должно было наступить через неделю – еще до того, как брат Лили с женой вернутся домой.
Морис привел Сашу в восторг своим мрачно-мистическим видом. Мейн-кун тоже проникся к мужчине доверием, и нередко коротал вечера, лежа у него на коленях. Благодаря Саше, Лиля в короткий срок узнала истории самых роковых камней в истории. Эти камни имели имена и согласно легендам, вершили судьбами королей и королев.
Саша рассказывал ей о синем бриллианте «Надежда», который по легенде был карающим глазом бога Рамы. . Каждый, кто носил его – или сходил с у--ма, или тра--гически заканчивал свою жизнь. Жана Тавернье, который привез алмаз в Европу, раст--ерзали собаки, Людовик Четырнадцатый, получивший алмаз от Тавернье, умер от га--нгрены, Людовик Шестнадцатый и Мария Антуанетта, последующие его владельцы – были каз--нены, принцесса де Ламбаль, которой Мария дала надеть украшение – уби--та толпой, и это – только начало кро--вавого пути бриллианта.
А черный бриллиант «Орлов» , который тоже считался «глазом бога» - теперь Брахмы, и был украден, тоже нес несчастья своим владельцам – первый из них прыг--нул с небоскреба, затем тем же образом поко--нчили с собой великие княжны, которым перешел бриллиант…
«Кохинор» способен был лишить монарха короны, Сенецианское кольцо вдохновило Толкиена на создание Кольца Всевластия. Пурпурный сапфир из Дели охранялся чарами и надпись предупреждала, что каждый, кто возьмет камень будет в опасности – лучше выбросить сапфир в море. Перстень с опалом испанского короля Альфонсо Двенадцатого приносил см--ерть всем его владельцам, они скоропостижно уходили от ча--хотки – в конце концов украшение досталось Ги--тлеру и, говорят, он надел его в свой пос--ледний день. Бриллиантовые серьги князей Мещерских – согласно легенде – Наталья Николаевна надела перед дуэлью Пушкина, Индийский алмаз «Санси» - талисман Карла Бургундского - не спас своего владельца от сме--рти в бою, перейдя к следующему хозяину, который дал ему свое имя – лишил того аппетита и сна, а затем принес см--ерть королю Франции Генриху Третьему.
Лиля была далека от королевского трона, но все отчетливее казалось ей, что дело, которым они решили заняться, и вправду является опасным.
Каждый день молодая женщина приходила к мосткам, сидела, опустив ноги в воду. Теперь вода была уже не черной, а просто - темной и холодной. Лиля хотела приучить себя к тому, чтобы не бояться озера, но получалось у нее плохо.
Случайное движение в глубине – проплыла ли рыба или заколыхались водоросли – заставляло ее вскакивать, и всматриваться в глубину.
Саша заметил ее страх и сказал, что он хочет искупаться в озере и даже вплавь добраться до островка. Взглянул в расширенные глаза Лили и пожал плечами.
-А что тут такого? Вы же тут с братом в детстве и играли, и плавали…
Он даже принес маску с трубкой, чтобы получше разглядеть, что там – под водой….
Лилю всегда завораживали истории о подводных пещерах, глубоководных впадинах, удивительных обитателях океанских глубин – по сравнению со всем этим – маленькое озерцо в российской глуши – было такою мелочью, казалось таким безопасным….Отчего же у Лили зашлось сердце, когда Саша, сомкнув руки – прыгнул в озеро, и сразу исчез под водой?
Он вынырнул меньше, чем через минуту, и был уже недалеко от островка. Скоро он добрался до него, и шумно загребая руками, выбрался на сушу, помахал Лиле – мол, все хорошо со мной. Она продолжала смотреть на него, пока он обходил островок, убеждаясь, что ничего, кроме травы и старой плачущей ивы там нет.
А вот когда Саша возвращался обратно, и нырял, оставаясь под водой едва ли не на пару минут, Лиля просто окаменела от волнения. Наконец, он поднялся в озере по пояс и пошел к берегу.
- Ну?! – спросила она в нетерпении.
-Не разглядишь ничего, - признался он, - странно, вода тут должна быть чистая, родники рядом… А ближе ко дну – черным-черно, ну как чернила разлиты…Я думал, может, отложения какие на дне…цапнул – нет песок, ил…
-Больше не заметили ничего?
- У самого острова вроде как омут – сказал он с сомнением, - Дно обрывается, и воронка не воронка…. Водоворот не водоворот… может, там ключи бьют…я проверять не стал.
Лиля догадалась – почему. Будь на страховке опытный пловец, Саша бы, наверное, рискнул из чистого любопытства. Но поблизости никого, кроме нее самой, снедаемой тревогой, не было. А она плавает, конечно, не так, что топор обзавидуется, но вытащить другого вряд ли сможет.
Внезапно Лиле пришла мысль, что Рита, должно быть, по--х--оронена где-то на местном кладбище. Иначе и быть не может – если семья ее жила здесь, разве бы ее повезли куда-то далеко? Но кто мог сейчас это знать, кто указал бы ей место?
Прежде, чем звонить Анатолию, она решила вновь потревожить старую учительницу.
Она набрала номер Любови Петровны. Та ответила сразу, но разговор поддерживала неохотно, словно ей было трудно говорить на эту тему.
Сначала она сказала, что не помнит, но когда Лиля стала задавать наводящие вопросы, Любовь Петровну осенило.
- Так ведь не было ничего….На поминки мы собирались, да… а по--хорон не было. Риту увезли, крем---ировали и…развеяли пр--ах над озером.
Лиля вздрогнула.
- Вот что, - сказала Любовь Петровна, - Поищите-ка вы ее дневники. Они должны быть. Рита много лет вела записи, даже мне показывала. Где-то они должны храниться, такую вещь выбросить не могли. Тем более, ваш брат так бережно ко всему относится….
- Но говорят, что мама… что б ничего не напоминало…спрятала…
- Вот именно – спрятала. Поищите. Они должны быть где-то в доме. Не сомневаюсь, что она не отдала их в чужие руки, - сказала Любовь Петровна и повесила трубку.
Лиля уже была в этот свой приезд на чердаке, и вот теперь поднялась туда вновь. Чердак был огромный – над всем домом, когда-то тут хотели даже сделать еще один этаж. Ничего жуткого не было здесь в этот час – только солнечный свет из окон под потолком, только пыль, танцующая в золотых лучах.
Лиля снова внимательно оглядывала все предметы. Но теперь ее интересовала не птичья клетка, не хрустальный шар, и не забавная ручка из детства. Как хотя бы выглядел этот дневник? Может быть, это была записная книжка? Или тетрадь в клеенчатой обложке?
Глухо мяукнул Морис, которого Лиля не заметила раньше. Он сидел в самом дальнем, темном углу и сливался в этой тьмой. Только глаза – светло-желтые, сияли на фоне этой тьмы. Лиля подошла, чтобы унести кота – не место ему было тут. Морис чуть качнулся, сохраняя равновесие. Он сидел на стопке книг и тетрадей, аккуратно сложенных у стены.
продолжение следует
#рассказ #история# культура