Есть мнение, что в 1812 году Наполеону незачем было идти на Москву. Это следовало сделать в 1813. А потом уже, – в 1814, – на Питер. И данное мнение, что характерно, принадлежит самому Наполеону. Он высказывал его в Витебске Мюрату и Сегюру. «Здесь я остановлюсь! Кампания простив России это трёхлетняя кампания!»
Наполеон вообще очень любил себя, – не даром именно с его именем ассоциируется мания величия. Особенно же любил отрубить что-нибудь гулкое, историческое – на вольный ветер. Убедившись же, что исторические слова записаны, император о них сразу забывал... Окружающие привыкли и не обращали внимания. Однако, не имевшее никаких последствий высказывание, всё-таки, свидетельствует, что Наполеон в какой-то момент колебался. Дрогнул. Значит, в Витебске его начали обуревать предчувствия.
Вопросы, почему Наполеон вообще объявил войну России, – в частности, почему даже теоретическая возможность союза России и Франции против Англии в тот момент не могла никем рассматриваться в здравом рассудке, уже посвящалась публикация. В ещё одной освещался вопрос, почему Наполеон из Витебска двинулся именно на Москву, – а не на Санкт-Петербург к Александру в гости… В плане направления главного удара у Бонапарта не было вариантов даже теоретически. В третьей же статье, – уж кстати, – объясняется, где и в какой момент – и почему – Наполеон совершил роковую ошибку, приведшую к гибели его армии… Данная же продолжает тему. Ибо вопросы у аудитории остались.
Прежде всего о Витебске. Это была не просто дыра, а точка принятия решения. Наиболее удалённый форпост, где логистика начала XIX столетия позволяла французам встать на зимние квартиры крупными силами. Наполеон, разумеется, сразу отдал приказ накапливать в Витебске продовольствие. Наличествующих же запасов ему хватало на марш до Москвы и обратно, – но и только.
Причиной лёгкого беспокойства, омрачившего мысли императора, была потеря инициативы. По собственным планам французы должны были западнее Витебска догнать отступающие русские армии, навязать им сражение и разбить. Планами же русского командования подобного не предусматривалось, – как минимум, до Камчатки. Таким образом, выступив главными силами из Витебска в сторону Смоленска, Наполеон начал бы играть по правилам навязанным противником.
Двинувшись далее на восток, французы теряли инициативу окончательно. Они могли либо догнать русскую армию и разбить её где-то между Витебском и Москвой, либо – в любой момент – вернуться назад в Витебск. Однако, на что-то ещё в этом сезоне припасов уже не хватило бы.
При этом, успех погони вызывал сомнения. Ведь русские двигались на встречу следующим со стороны Москвы обозам с продовольствием. Французов же их обозы должны были догонять. То есть, вылазка с высокой вероятностью означала пустую трату средств. Более того, поход на восток ставил под вопрос возможность зимовки в России. Плечо снабжения увеличивается, расходуется больше фуража... Так в результате и вышло. Французы сумели собрать в Витебске продовольствие только на обратную дорогу до Вислы. Но его сожгли прорвавшиеся в город с севера русские войска.
Причина, по которой Наполеон, вопреки собственным довоенным планам и собственным же высказываниям в Витебске, двинулся дальше, ввязываясь, по сути, в авантюру, была прежде всего психологической. Император не хотел признавать, что уже потерпел стратегическое поражение, – как минимум в кампании 1812 года. Русские отошли, – но они именно это и планировали. Французы же не решили поставленных задач… Второй же причиной был сохраняющийся оперативный перевес. Французы наступали между двумя русскими армиями и ещё имели шанс разгромить их по отдельности. Попытки соединить силы задерживали движение врага, – этим ещё можно было воспользоваться.
Но – не получилось. В Смоленске Барклай и Багратион соединились. И теперь возвращаться в Витебск уже не имело смысла, – потерян был шанс зимой этот город удержать. Наполеону оставалось лишь продолжать наступление на восток… И стоит отметить, что после Смоленска мрачные предчувствия одолевали уже не только его, распространившись и на офицеров Великой Армии.
...О чём речь? Во-первых, многие читатели недоумевают, почему Наполеон так остервенело гонялся за русской армией, – не нужны были ему ни Петербург (куда он не пошёл), ни Москва (где он оставаться не собирался), дай только сразиться. Но, – так он, стремясь в первую очередь разбить армии, действовал везде, и так тогда действовали все. Занятие города (исключение составляли мощные хорошо обеспеченные припасами крепости, которые можно оборонять небольшими силами) стратегически ничего не давало. Как следствие, в войне против Австрии, уже захватив Вену, Наполеон вынужден был продолжать искать сражения… Пока цела армия, не потеряна Австро-Венгрия…
Ну, допустим, когда и оперативное преимущество было потеряно, – после Смоленска, – Наполеон пошёл бы назад. В таком случае, главные силы ему пришлось бы уводить на зиму ближе к магазинам и источникам продовольствия, – на Вислу. В Витебске он мог бы оставить, – допустим, – тысяч 100. Кутузов подождал бы подкреплений, чтобы у него стало 250 тысяч, и либо вынудил бы французский гарнизон бежать за Неман, либо окружил бы и полностью уничтожил.
То есть, разгромив русскую армию, Наполеон мог бы даже занять Москву, – обеспечив там снабжение 10-20 тысяч человек. Не разгромив же, вообще не мог бы удержаться в России.
Второй вопрос, что было бы, если б Наполеон уже в Витебске принял решение о переносе решительных действий на следующий год. В России ему пришлось бы оставить на зиму тысяч 300… И, собственно, в Витебске просто не хватило бы зданий для размещения такого числа солдат и припасов. Пришлось бы распределять силы (в любом случае пришлось бы, чтобы город не обошли), пришлось бы собирать и подвозить материалы, чтобы строить бараки. Ибо с собой французы не имели даже палаток.
И сейчас даже нельзя сказать, были ли эти проблемы разрешимы в принципе. Отсутствует прецедент подготовки французами чего-то сравнимого. Наверняка не мог отчётливо представить себе все сложности, как и пути их преодоления, сам Наполеон. Это был бы совсем другой план, проработка которого штабами требовала месяцев… При этом, хотя – потенциально – месяцы у французов были, решение, идти дальше или остановиться, требовалось принять прямо сейчас.
То есть, попытка организации зимовки в Витебске тоже была бы авантюрой с неясным исходом.
Наконец, в третьих, авантюрой с неясным исходом представлялась сама идея воевать в России три года. Воевать, значит, держать далеко на востоке большую часть армии. Вообще, у Наполеона имелось 1100 тысяч человек, из которых более половины на востоке, 250 тысяч на «втором фронте» – против англичан в Испании, остальное – малобоеспособные войска по гарнизонам. Плюс, часть Великой Армии, враждебно настроенные австрийцы и пруссаки… Застряв в России, Наполеон легко мог дождаться в Европе чего угодно, – от восстания в Австрии и Пруссии, до британского рейда на Париж.
Ну никто же не скажет, что поворачиваться к англичанам спиной – хорошая идея.