Игорь повернулся к компьютеру и начал быстро писать ответное сообщение: «Здравствуйте! Думаю, вы или ошиблись адресом, или стали жертвой какой-то мистификации, — у Виктории не могло быть детей от меня по вполне понятной причине. Я очень сочувствую ребенку, оставшемуся без родителей, но отцом девочки является другой мужчина. Потому прошу вас меня больше не беспокоить по этому, или какому-то другому, поводу.», — и Игорь сразу, не перечитывая, отправил письмо.
— Ну вот. Теперь твоя душенька довольна? Надеюсь, больше нам никто не будет напоминать об этой истории, — сказал Игорь.
Но могла ли Марина забыть о произошедшем? Конечно, нет! Да и та самая Галина, внесшая столько беспокойств своим сообщением, не собиралась молча исчезать, и следующее письмо пришло от нее моментально, — вероятно, она догадывалась о том, каков будет ответ, и написала заранее: «Вика говорила, что вы будете все отрицать, потому я не удивлена. Однако задумайтесь хоть на минуту о судьбе ребенка! Девочку ждет детский дом при живом отце, а это ужасная травма! Никаких других родственников у Вики не осталось, а вы, судя по всему, не бедствуете, к тому же своих детей у вас нет. Что же мешает подарить счастливую жизнь девочке, которая по крайней мере может быть вашим родным ребенком?».
— Ну всё — решительно захлопнул ноутбук Игорь, — Этому конца не будет, эта мадам, вероятно, решила все же сбыть мне этого ребенка, чьим бы он ни был. Но он не мой! И я не могу брать на себя ответственность за всех сирот.
— Да, ты прав... — нерешительно сказала Марина, — Но все же... Ведь не зря же все это? Ведь какое-то объяснение должно быть?
— Оно есть, Мариночка! Ты же видишь, — эта Галина, или сама Вика, кто знает, — не просто так пишет именно мне! Она следила именно за мной, за нами, по соцсетям лазала, знает, что детей у нас нет, что мы иногда путешествуем, то есть «не бедствуем» по ее же выражению. То есть не исключено, что скоро начнутся какие-то другие просьбы. Возможно, написавшая хочет не девочку нам подкинуть, а попросить материальной помощи, и скорее всего в следующем письме будет что-то в этом духе.
— Но ведь сейчас она ничего подобного не просит, а просто беспокоится о судьбе ребенка... — Марина и сама не могла объяснить, чем ее так затронула всяэта история. Скорее всего тем, что в ней задействована та, которой ей так не хватает, — маленькая девочка! В то, что она является дочерью Игоря, она уже почти не верила, но... У мужа же были другие чувства по этому поводу:
— Никаких «но», Марина. Ты же знаешь, сколько сейчас мошенников, в том числе и в интернете? И некоторые действуют довольно хитро. Смешно было бы, если бы она с первых слов заявила что-то вроде «Папа, дай денег!», на такое заявление никто бы и не отреагировал, а тут тебе весь набор, — некая умершая во цвете лет мать, девочка-сиротка, детский дом... Ну просто обнять и плакать! Сейчас начнется, — «как вам не стыдно, не алименты, но хоть что-то, для устройства в самый лучший детский дом», ну или что-то в этом духе!
— Нельзя, наверно, всех подозревать в меркантильных интересах... — не собиралась уходить от этой темы жена.
— Ну а какие еще? То есть скажи, Марина, ты воспринимаешь это сообщение как чистую правду? И ты упорно думаешь, что я имею отношение к появлению этого ребенка? — Игорь, кажется, готов был обидеться... или даже разозлиться.
— Нет, Игорь, нет. Я верю тебе, ты не изменял, у тебя не было никаких отношений... Но ведь почему-то это письмо получил ты? То есть некая умершая женщина все же считала тебя ответственным за ребенка... — не могла она толком сформулировать свои мысли, но понимала, что письмо это совсем не ради денег писалось!
— А почему ты думаешь, что именно мне? Да эту Вику я практически не знал, но судя по тому, что знаю, то есть по ее поведению, кандидатов на роль отцов там могло быть сколько угодно. Да я не удивлюсь, если такие же письма от той же женщины получили еще какие-то мужчины, с тем расчетом, что кто-нибудь, да откликнется! Если не сам, то по крайней мере вот как я, — «волею пославшей меня супруги»... А ты, я гляжу, уже прониклась! Хотя и говоришь, что веришь мне, а не какой-то, возможно, аферистке...
Уловив уже серьезное раздражение в словах мужа, Марина воскликнула:
— Да, прониклась! Уж прости, но меня почему-то тронуло это письмо. Да, я верю тебе, эта девочка — не твоя дочь, но ведь она есть! Может, нам съездить в тот город....
— Хорошо, только зачем куда-то ездить? — ответил Игорь, — Пойдем пройдемся по нашей улице. Посмотрим на всех имеющихся детей. У некоторых нет пап, у кого-то, возможно, и мам. В детский дом сходим на экскурсию, конфет отнесем, игрушек... Не понимаю, чего ты хочешь, Марина? Обидеть меня, оскорбить? Ведь по идее любой ребенок может быть моим! И ты говоришь, что веришь мне... А сама готова поверить кому угодно, первому встречному! Завтра подойдет ко мне кто угодно, скажет что-то подобное, и я сразу буду изменником и многодетным отцом, бросившим кучу детей на произвол судьбы!
— Прости, пожалуйста, Игорек... — покаянно произнесла жена, — Ты прав, я, кажется, совсем не дело говорю. Но, понимаешь, меня эта наша бездетность просто доконала! Я как услышу что-то про детей...
Она отвернулась, скрывая слезы, муж обнял ее, и они, конечно, помирились. То есть Марина смогла скрыть то, что продолжает думать над ситуацией, пытаясь найти ответ, который, впрочем, был не так уж далеко, — в соседнем городе, до которого было не так трудно добраться. Она не соврала мужу, потому что и сама прекрасно понимала, — такие мысли навеяны и собственной бездетностью, и некими гормональными изменениями в ее организме. Что уж удивительного — конец месяца, очередная надежда на появление ребенка рушится... А где-то живет девочка, потерявшая мать! И совершенно не важно, кем был ее отец. Эта мысль не оставляла ее, потому-то Марина, не предупредив мужа, вышла рано утром из дома с дородной сумкой, чтобы успеть на поезд, идущий в город, где живет та самая девочка.
Мужу она решила ничего не говорить, — знала его реакцию, оставила лишь записку, в которой сообщила, что ей необходимо ненадолго уехать к заболевшей подруге. А самой Галине решила написать уже с дороги, — она была уверена, что эта неравнодушная женщина ждет сообщения и обязательно ответит. В поезде она сразу написала Галине, что едет в ее город и хотела бы знать адрес или хоть телефон. Восторженного ответа ждать не пришлось:
«Вы уже в дороге?! Я и не сомневалась, что вы приедете! Игорь с вами?».
«Пока нет, я одна».
«Не важно, я встречу вас на вокзале! И номер в отеле арендую, у меня останавливаться было бы неудобно, — тесно и беспокойно, но вы, я надеюсь, нас посетите. Спасибо большое, Марина!».
На вокзале Марину окликнула приятная молодая женщина.
— Да, это я, здравствуйте. Как же вы меня узнали, Галина?
— Это нетрудно, я фото ваше видела. Ну и вообще догадалась, я вас так и представляла. Поехали, я на машине, довезу вас до отеля.
— Я бы хотела увидеться с девочкой, — сообщила Марина о цели своего визита.
— Само собой, вы с ней увидитесь! Но сперва я хотела бы немного подготовить ее, что ли. Катенька чудесная, но очень ранимая, она ведь недавно маму потеряла. Но очень хорошая, умная девочка! Я бы и сама ее взяла, но у меня своих трое, младшему второй год, нам с мужем трудновато во всех отношениях. Но у вас с ней точно не будет проблем! — без умолку говорила Галя.
— Да вы подождите, я ведь не за ней приехала, а пока просто... правду узнать, ну, вы понимаете. Если честно, то мой муж и не знает о том, что я поехала сюда, он наотрез отрицает то, что девочка может быть его дочерью.
— Ну да, конечно... То есть всех подробностей и я не знаю, все только со слов Вики, а она тоже не все мне рассказывала, — уже спокойнее сказала женщина.
— Как она умерла? Ведь молодая же... — спросила Марина.
— Опухоль мозга. Она к врачам обращаться не любила, а может, просто и некогда было... Или боялась, что денег много понадобится, — процедуры, лекарства. Вот и надеялась, что как-нибудь все само пройдет. А когда ясно стало, что не пройдет, было уже поздно. Все очень быстро произошло. Ну вот и отель, устраивайтесь, отдохните с дороги, а вечером встретимся, хорошо? Только не передумайте, прошу, Катя тоже будет ждать этой встречи.
— Ну что вы, не затем я приехала, чтобы сразу сбегать несолоно хлебавши, — ответила Марина, про себя охнув от этой поговорки: «Эх, как бы мне и правда не хлебнуть соленого до слез»...
В отеле она и не собиралась отдыхать, — первым делом необходимо было позвонить Игорю. Ясно, что он едва ли поверил в какую-то больную подругу... и, скорее всего, догадался! К его недовольству Марина, набирая номер, уже была готова. Но «недоволен», — это было мягко сказано... Голос мужа был холоден, в нем явно звучал металл, чего раньше в разговорах с Мариной не было. Но теперь, когда она сообщила, где на самом деле находится...
— Ты это серьезно? Ты решила окончательно мне кровь свернуть своими дикими идеями?
— Нет, Игорь. И не разговаривай со мной так, пожалуйста. Да, я именно здесь, я уже виделась с Галиной, и рада этому. Это делается ради нас с тобой, ради наших отношений! Ты не заметил, что после того письма между нами что-то стоит? Я заметила, и меня это пугает. Я все равно не могла иначе. Ты можешь просто забыть обо всем, а я делаю то, что считаю необходимым.
— Зачем, Марина, объясни мне, — зачем тебе это надо?!
— Не знаю. Но вот надо — и все. Я уже говорила, что верю тебе, потому можешь не волноваться, к тебе это отношения не имеет.
— Марина, очнись! Уж к тебе-то это и подавно не имеет ни малейшего отношения, так что же ты там делаешь, скажи? — слышно было, что Игорь и правда уже вне себя. Понимая это, Марина решила свернуть разговор, — она все равно не собиралась отступать от своей затеи. К тому же ей надо было спешить на встречу с Галиной, которая уже должна была подойти в сквер рядом с гостиницей. Марина думала, что та придет сразу с девочкой, и очень волновалась, но нет, женщина была одна.
— Я хочу сперва поговорить с вами, а встречу давайте отложим на завтра. Пока я хочу рассказать вам... То есть, возможно, повиниться. Да, я написала то письмо вам, незнакомым людям, но это была воля покойной, а ее нарушать нельзя. Так вот, я познакомилась с Викторией, когда у нее уже была Катенька, таким образом вашего мужа я не знала и не видела. Да и Вика о нем ничего не рассказывала, — просто сказала, что родила девочку, как это называется, «для себя», а ее биологический отец — женатый человек, вместе они быть не могут. Но это, как мне кажется, Вику не особенно расстраивало, — она была счастлива от того, что у нее есть Катя! А потом эта болезнь... Ну и как я рассказывала, — сперва долго тянула с обращением к врачу, потом диагноз долго не могли поставить, ну а когда начали лечить... Сами понимаете, болезнь-то серьезная, даже при наличии связей и денег не очень-то справишься! А у Вики ничего и никого не было, вот и умерла...
— Боже, как это ужасно... И что же, у нее никого из родных не было? — болезненно сморщилась Марина, представив отчаяние молодой женщины, понимающей, что ее ждет. А главное — что ждет ее ребенка.
— Да, никого. Родители умерли давно, она все больше в семье дяди и тети жила, дядя умер, тетя сама инвалид , да и пожилая уже. Но Вика больше не за себя переживала, — за дочку! Ее страшно пугало то, что ребенок в детский дом попадет. Тут надо сказать про саму Катю, — это девочка очень хорошая, спокойная и умная, но несколько стеснительная, она не любила даже детский садик. Ей тяжело находиться среди детей, даже раньше так было, а теперь и подавно....
— А как же вы ее себе взяли? Оформили опеку?
— Нет, да мне и не дали бы, — своих трое маленьких, жилплощадь и материальное положение не позволяют. У меня ее оставили с тем расчетом, что отец скоро приедет и заберет ее. Вика мне перед смертью дала контакты вашего мужа... Но знаете, она сразу сказала, что не столько на него надеется, сколько на вас. Почему — не знаю... И сейчас Катя ждет решения своей судьбы, — она на редкость умная девочка! Чтобы в пять лет и такая рассудительность, такое понимание ситуации...
— А что же с ней сейчас? То есть что вы говорите ей о ближайшем будущем? — сердце Марины сжималось от боли за этого ребенка, оставшегося круглым сиротой, — Она что же, ждет, что за ней приедет папа?
— Понимаете, я не могла ей это твердо обещать, я же не знала... Но и сказать, что ее отдадут в детский дом, — это тоже слишком! Я старалась говорить неопределенно, в основном о том, что надо ждать. Мне и самой больно думать обо всем этом... В том числе и о необходимости расставаться с ней.
Продолжение по ссылке: