«Среди хлопцев был красавец Никанор. Девки тоже ходили на покос, а с ними и Лиза. Весь день они с Никанором в гляделки играли, а вечером он подкараулил ее и утянул в свежий стог сена».
Часть 6
Федор направился в магазин, деньги у него были, купил кое-каких продуктов на первое время. Да особо-то брать нечего было: крупы да соли приобрел, масла постного, сахару кускового. Сможет ли Лизка приготовить из этого? В городе побогаче набор был. Надо бы мыло и спички, которые он привез с собой, выменять у тетки Фросиньи на молоко и картошку.
Федор заволновался: «Совсема у хате харчей нет. Как тут без меня жили пацанята, чаво ели?» — он вспомнил, что мальчишки вроде как не исхудали даже, а наоборот, подросли.
Выйдя из сельпо, он живо смекнул, что ребятишки, скорее всего, на речку побежали, больше некуда. Мужик двинулся на берег искать своих пацанов. Решил отправиться на то же место, где нашел их вчера.
Семка и Петька сидели около костра, Ванятка деловито помешивал ложкой в котелке, Игната не было видно. Наверное, он где-то в осоке продолжал рыбачить.
— Ванятка, — обратился Федор к сыну, неслышно подойдя сзади.
От неожиданности все мальчишки вздрогнули и повернулись на голос отца.
— У мене крупа есть, возьми брось у котел, погушше будят ушица. Чаво наловили? Карасей? Ну-ка, дайте мене удочку тожа, — Федор, не дожидаясь ответов, сыпал вопросами.
Мальчишки остолбенели в растерянности.
— Ну чаво притихли? — спросил отец. — Удочку дайте.
Петька подхватился и дал отцу свою удочку:
— На, бать!
Но Федор не спешил уходить от ребят, а посмотрел на Ваньку и сказал:
— Ушица — дело доброе! Эх, мы тожа с пацанятами усе лето на реке толклися. Я, Пашка Смурной, Трофимка, Васятка…
— Енто какой-жа Васятка? — поинтересовался откуда ни возьмись подоспевший Игнат. Видно, услышал басовитый, слегка хриплый голос отца. — Он жа без руки.
— Так енто он чичас безрукий, с войны такой явилси, а када яму стольки скольки тебе было, таки обе на месте у яво были.
Федор присел на траву, мальчишки тут же подвинулись к нему поближе. Отец обнял своих ребят. Ваня долго сдерживался, сосредоточенно мешая уху, но вдруг не выдержал, отложил ложку, тоже сел рядом с Федей и прижался к нему.
Так мальчишки просидели, набираясь тепла и силы от своего отца, достаточно долго. Они вдыхали давно забытый запах его махорки вперемежку с густым запахом мужского пота, чувствовали каждой частичкой своей кожи его, отцовскую мощь. Они снова были под защитой.
Ах если бы не эта тетка Лиза! Как бы хорошо могло все сложиться!
Федор тоже вдыхал чуть сладковатый молочный запах своих ребят, прижимая к себе их худенькие тельца.
Он, будто прочитав мысли Вани, обратился к нему как к старшему, потому как понимал, что в его отсутствие ребята слушались Ванятку, и он для них непререкаемый авторитет.
— Иван, — начал Федор, специально выбрав именно такое обращение как ко взрослому мужику, — вы енто… с Лизаветой-то… поласковей! Прошу вас, ради мене!
— Ладна, бать! Не серчай на нас. Мы шибка к тетке Любе привыкли! Хорошая она! Бать, а можат…
— Иван, — прервал его отец, — ня рви ты мене душу. Лиза мне полюбилась. Понимашь мене?
— Бать, таки мамка совсема нядавно жа померла, а ты ужо…
— Так и вы ужо! — недобро посмотрел отец. — Вам жа тожа хромоножка полюбилась.
— Понял, бать… — опустил голову мальчишка.
Малые сидели ни живы ни мертвы, понимая, что сейчас решается их судьба, и будет так, как решат старшие — отец и Иван.
— Ну чаво тама, Ванятка, ушица созрела у тебе? — встрепенулся Федор, встал, следом за ним вскочили и ребята.
— Да, бать, давай, ты первый отведай варева маво.
Ваня подал отцу ложку.
— Эх, хороша! — Федор зачерпнул ложкой, осторожно потянул губами ароматный суп, зажмурился от удовольствия, кивнул.
Голодная ребетня дружно принялась хлебать уху.
— Ну давайте у хату теперь! — позвал ребят Федор после еды. — Чаво, тута до вечера сидеть собралися? Айдате.
Отец встал и пошел в деревню, абсолютно уверенный, что сыновья двинутся за ним.
Пацаны потянулись гуськом, похватав выловленную рыбу, на берегу остался лишь Игнат, чтобы прибрать котелок и удочки.
Стряпать Лизавета умела, а как же, деревенские девки все умеют, да неохота ей было. Родилась она в поселке Верхнее в достаточно зажиточной семье. Отец был строгий, держал в черном теле свою жену и трех дочерей. Лизавета была самая старшая. Чем больше отец строжился, тем больше Лизе хотелось сделать что-нибудь ему наперекор. Такой она была с малолетства. Но если в нежном возрасте мелкие пакости сходили ей с рук, то лет с десяти отец стал жестоко наказывать неслушницу.
Как-то в поселок приехали косари, своих парней не хватало, поэтому пригласили из соседнего поселка Нижнее. Среди хлопцев был красавец Никанор. Девки тоже ходили на покос, а с ними и Лиза. Весь день они с Никанором в гляделки играли, а вечером он подкараулил ее и утянул в свежий стог сена. Никанор оказался очень умелым любовником: он так ласкал Лизкину грудь, как никто и никогда, а уж она познала почти все руки в родной деревне. Девка с четырнадцати лет баловалась с парнями. Правда, кроме груди, никуда больше не допускала.
НАВИГАЦИЯ ПО КАНАЛУ
А с Никанором Лизавета расслабилась и отдалась парню вся, изнемогая и трясясь в неге.
В свой последний вечер в Верхнем разморенный Никанор, лежа после любви и посасывая травинку, болтанул:
— В город подамси. Надоело все тута.
— Я с тобой! — тут же подскочила полураздетая Лиза.
Ее большая грудь колыхнулась, Никанор завороженно уставился на нее, жадно схватил губами сосок, и молодые снова растворились друг в друге.
Лизка умела любить, Никанору это нравилось. Она не была похожа ни на одну из его деревенских любовниц. Бабы хотели от него либо слишком много — женись, или лишь одного — ребеночка. После войны мужиков в деревне почти не осталось, молодые ребята быстро становились мужчинами.
— Да пошто ты мене у городе? — проговорил он отдышавшись. — Тама знаешь, бабы какия! Я вот давеча ездил…
— Никанорушка, — перебила его Лиза, — возьми мене. Я тебе усе делать стану. Стряпать, стираться, убирать. Никанорушка…
— Да-а-а-а, — протянул Никанор, — с……и у тебе знатныя. Давненько ня видел я таких. У баб — обвислыя, а у девок — с фигушку. Больно я с… ись… ки люблю, а у тебе оне справныя.
— Ага, ага, — зачастила Лиза, — токмо твои будут.
Она думала о том, что после того, что она совершила, в деревне ей не место.
Хотя и замуж выходить особо не за кого. Всего и мужиков-то: сопливых ровесников человек пять, да взрослых мужиков с войны калеками пришедших.
И тех бабы давно разобрали. Да бабы и на молодых хлопцев поглядывали. Надо было быть очень проворной, чтобы вперед взрослой бабы отвоевать себе мужика.
Вот Лизка и старалась, да ничего у нее не вышло. Молодые парни с удовольствием баловались с ней и не более того. Замуж никто не звал.
— Тольки севодни я уйду спозаранку, — перебил Лизкины мысли Никанор.
— Таки я готова. Чаво голому собратьси, только подпоясатьси.
— Харчей собери. Нязвестно, чаво тама у городе первое время будят.
Поздно ночью Лизка пробралась в хату, сложила в платок шмат сала, краюху хлеба, картошки, сахару, тыквенных семечек в полотняном мешочке, завязала узлом и тихо как мышка почти выбралась из хаты. Уже перешагнув порог, она услышала сонный голос матери:
— Ктой-то тама шарахаетси?
— Это я, маманя, Колька, — сделав голос чуть погрубее, ответила Лиза, — на двор я.
— О Господи, чаво не спитси, — недовольно пробурчала мать и тут же уснула снова.
Лизка, с гулко бьющимся чуть не выпрыгивающим сердцем, добежала до околицы, только пятки сверкали. Там ее ждал Никанор. Подхватив беглянку, он тут же повалил ее на траву и овладел, приговаривая:
— Када ишшо придетси! Как тама у городя у нас сложатся… Някто ня знат.
Татьяна Алимова
все части повести здесь ⬇️⬇️⬇️
вы можете прочитать еще рассказ ⬇️⬇️⬇️
