На дорожку Миле баба Жоля провела инструктаж и вручила плетёную веревочку из травы.
- На защиту тебе. Пусть будет. Кайке про неё знать не надо. Да не разговаривай с незнакомыми, Милушка. Поберегись. Ответишь – обозначишь себя. А так они поспрашают, поспрашают да и пойдут дальше. А ты в стороне останешься.
Мила пообещала в точности выполнить бабкино указание.
К Кайе она пришла в отличном настроении, предвкушая прогулку по волшебному ночному лесу. Несмотря на потерю памяти, на пережитые страхи и недомолвки знакомых, Милой овладело какое-то необъяснимое чувство эйфории – что-то влекло её на праздник Солнцестояния, вызывая в душе сладкую дрожь предвкушения.
Кайя встретила подругу у калитки и сразу потащила к реке.
Родион ждал их на берегу – стоял у воды, наблюдая как на другой стороне один за другим загораются костры.
В деревне было удивительно тихо – местные заранее попрятались по домам.
Лишь дед Новик так и сидел у крайнего домишки, дремал, свесив голову вниз, почти касаясь носом растрепанного березового веника, который кто-то пристроил ему на колени.
Сохнущим березняком пахло из каждого двора. Плотно увязанные ветки болтались на крылечках, торчали между жердин заборов, просто лежали на врытых в землю лавочках. Там же разложены были венки из успевших привянуть трав, а самый большой и пушистый из них красовался на колодезном срубе.
На другом берегу вовсю шло приготовление к празднику. Настроение у собравшихся было отличное. То и дело раздавались взрывы смеха и задорная перекличка. Кто-то пел на два голоса под небрежное бренчание гитары. К высокому шесту парень в белой рубахе навыпуск и вправленных в сапоги штанах прилаживал деревянное колесо от телеги, совсем рядом с ним танцевали три девушки. Через речку за ними следила Янка, старалась скопировать каждое движение и па - неуклюже притоптывая, кружила возле камышей, временами вкидывая руки кверху и тяжело подпрыгивая. На траве рядом лежали поникшие кувшинки, возможно, приготовленные для венка.На подошедшую компанию блажная не обратила никакого внимания – её полностью поглотило разворачивающее напротив действо.
- Они не боятся местных... жильцов? – так Мила назвала потусторонних т.в.а.р.е.й, населяющих реку.
- Им нечего страшиться. На празднике никого не тронут. Таков договор. Люди приносят н.е.ж.и.т.и дары, а те позволяют им гулять до утра. В пуще всё иначе. Там с вами не будут церемониться, вы должны чётко это понимать. Поэтому вот... возьми... Не помешает. – Кайя протянула Родиону черный мешочек, наполненный чем-то похрустывающим и сухим. – Тебе, Милуш, такой ни к чему. Ты здесь своя.
Мила не стала возражать и мысленно поблагодарила бабу Жолю за то, что позаботилась о её безопасности. Кайя почему-то упорно не хотела понимать, что подруга здесь пока что случайная гостья, не обладающая никакими навыками и умениями.
- Что там внутри? – Родион понюхал мешочек и сплюнул. – Пахнет довольно специфически.
- Немного высушенного торфа из топи, ну и кое-что к нему в дополнение.
- Зачем мне эта фигня?
- Затем! Отбить твой запах, чтобы болотные не учуяли. До Кукушкиной горы придётся идти через дрыгву.
С противоположного берега раздались взрывы смеха, когда колесо не удержалось на шесте и повалилось вниз. Наблюдая, как парень в рубахе нелепо взмахивает руками и суетится возле него, Родион тоже засмеялся, но Кайя его оборвала.
- Плохой знак! – сказала, поджав губы. – Не к добру.
- Зачем им колесо? – от слов Кайи Миле сделалось не по себе.
- Горящее колесо – символ солнца.
- Они будут его сжигать? - догадался Родион.
- А потом утопят в реке, чтобы всё в мире продолжало идти своим чередом. Достигнув на Купалу наивысшего подъема, солнце поворачивает в сторону зимы, день понемногу уменьшается, катится вниз... Хотите остаться и понаблюдать за ними? - Кайя кивнула в сторону собравшихся.
- Я точно не хочу. – тут же ответил Родион. – Голосую за экскурсию на Кукушкину гору!
- Мне тоже не хочется, - согласилась с ним Мила. Компании незнакомых людей она никогда не любила, прыгать через костёр не собиралась.
- Отлично. Тогда выдвигаемся в пущу?
- А как же венок?
- Тебе хочется соблюсти ритуал? – в глазах Кайи запрыгали смешинки. – Ну давай, только сначала соберём нужные цветы.
- Дался вам этот венок, - досадливо поморщился Родион, но девушки не обратили внимание на его ворчание.
- Видишь жёлтые колокольцы? Рви их побольше, не бойся. Они будут сердцем венка. – показала Кайя на разросшуюся белену. - И колючки чертополоха возьми. И чернокорень, что с ними рядом. Они послужат охраной. А для души вплети таволгу, вон те белые шапки.
- А крапива здесь растет?
- На поле? Нет, конечно. Да и не нужна она. Достаточно тех цветов, которые я назвала.
Наставляемая подругой, Мила собрала душистую охапку и принялась переплетать меж собой тугие, плохо поддающиеся стебли. Рядом с ней молчаливая Янка без успеха терзала завявшие кувшинки и пыхтела сердито, а когда Мила предложила ей помощь – отбежала в сторону, погрозив кулаком.
– Вот глупая! Я же просто помогу!
- Не стоит. – Кайя удержала подругу от нового порыва. - Нельзя переплетать нити своей судьбы с судьбами других.
- Это всего лишь венок... – возразил ей Родион.
- Это особый венок, сплетённый в особенное время. Нужно соблюдать правила и быть осторожной. А пустив вплавь по реке – уйти, не обернувшись.
- И что потом? Будете ждать женихов?
- Как получится... – неопределенно ответила Кайя и посмотрела на Милу. – Красивый венок. Ты молодец, ловко справилась. Я думала, что не сможешь.
Миле и самой понравился результат, особенно выделяющиеся на фоне зелени жёлтые юбочки-цветы с густо-сиреневыми сердцевинами.
- Когда его нужно пускать?
- Да хоть сейчас. Загадай желание и клади на воду. Только не следи, когда поплывет. Нельзя.
Мила послушно выполнила указания подруги – полюбовавшись на дело рук своих, осторожно опустила венок в реку и чуть подтолкнула. Она боялась, что он может потонуть, но венок не подвёл и медленно поплыл по течению.
- Уходим! – скомандовала Кайя и повлекла маленькую группу по берегу к поднимающемуся впереди лесу.
Мила хотела спросить - как она получит венок обратно, ведь его следовало повесить у дома и хранить, но Кайя с Родионом завели разговор про Кукушкину гору и она не стала влезать.
- Не пожалей только. Помни, что мы можем не найти тот камень.
- Не найдём, значит не судьба. – покладисто согласился Родион. - Зато я побываю на легендарной горе.
- Вobutė рассказывала, что там всё по-другому. – загадочно обронила Кайя.
- Как это?
- Если получится – сам увидишь.
- Баба Жоля тоже в пущу собиралась. – решилась перебить их Мила. От того, что бабка может быть где-то рядом она чувствовала себя немного увереннее.
- Зачем ей? – без интереса спросил Родион.
- Хочет найти цветок папоротника... Она каждый год за ним ходит, но до сих пор не встретила.
- Меньше слушай. – возразила Кайя. – На болотину баба Жолина пойдёт. Как ей и положено. Всем на Купалье праздник, а шептухе – работа.
- На болотине? – оторопела Мила и покосилась на Кайю – не смеётся ли та. Но подруга была серьёзна и даже мрачна.
- Чего она там позабыла? – удивился и Родион.
- Шептать станет, чтобы лихозорки не проснулись.
- Лихозорки? – негромко повторил Родион странное слово. – Это что ещё за птицы?
- Неважно. Нынешней ночью они могут проснуться и выйти к людям. И задача шептухи помешать этому.
- Но где они спят?
- Не знаю... Где-то в глубине дрыгвы.
- М-даа... Весело живёте, - хмыкнул Родион и полез за спичками.
- Не скучаем, - Кайя тут же забрала у него коробок. – Я же говорила, что здесь нельзя дымить. Сразу учуют! А мне лишние хлопоты ни к чему.
Она так и сказала – мне, явно давая понять, что знающая здесь только одна.
Впрочем, это было правдой, и Мила не обиделась. Она отлично понимала, что ничем не сможет помочь подруге против н.е.ж.и.т.и.
Впечатленная очередной информацией про таинственных лихозорок, Мила очень хотела расспросить о них Кайю, но удержала себя от этого. Та и так отвечала неохотно да скупо, пускай уж лучше баба Жоля расскажет про свои ночные бдения на болоте сама.
- Что же, и папоротник у вас действительно цветет? – с лёгкой насмешкой поинтересовался Родион
- Конечно, цветёт. Иначе бы мы не тащились ради твоей прихоти к Кукушкиной горе. Проход откроется лишь потому, что охрана уйдёт искать цветок. Я же говорила.
- Да вам, небось, самим интересно побывать там... – поддел её Родион, и Кайя не этого стала отрицать, только кивнула.
Мила промолчала, хотя и придерживалась иного мнения. Чем дальше они углублялись в пущу, тем сильнее тянуло её вернуться в Рубяжи. Посиделки перед костром у реки казались теперь совершенно безобидным и вполне неплохим времяпровождением. Гораздо лучше похода по непредсказуемой пуще.
Ночь незаметно опустилась на лес. Небо померкло и сделалось чернильного цвета. Густые тени от могучих сосен полностью скрыли дорогу. Привычные звуки - потрескивания, шорохи, свисты и трели сменились вдруг чьим-то трескучим хохотом и невнятным отрывистым бормотанием. Как будто потаенные обитатели чащи наблюдали за вторгнувшимися в их владения людьми, ясно давая понять, что те здесь не одни.
Ни Кайя, ни Родион не обратили на звуки внимания. И Мила старалась брать с них пример, хотя это было довольно непросто. Чтобы хоть как-то успокоиться, она вытащила из кармана плетёную верёвочку, которую дала баба Жоля и принялась накручивать её на палец.
В просветах между деревьями что-то мелькало, шелестели невидимые крылья, слышался громкий перестук и где-то в той стороне, куда им нужно было идти, неожиданно мерно и гулко закуковала кукушка: «ку-ку-уууу, ку-ку-уууу, ку-ку...» Заунывно и долго выводила она тоскливую трель, словно специально для того, чтобы указать дорогу к холму.
Услышав её голос, Кайя заметно прибавила шаг, велев остальным не отставать.
Пахло моховой прелью, сосновой и можжевеловой духотой, и от насыщенного яркого запаха, от быстрой ходьбы и расползающегося внутри липкого ужаса Мила начала задыхаться.
- Я... устала. Не могу больше... – пролепетала она, привалившись к тёплому растрескавшемуся стволу.
- Почти пришли, Милуш. – подбодрила её Кайя. - Последний рывок и мы у цели.
Она выглядела на удивление свежей и бодрой, словно не прошагала по лесу несколько километров, и Родион то и дело поглядывал на неё.
Кайя не соврала - совсем скоро бор расступился, обнажив унылое пространство болотины.
Мила запоздало подумала, что где-то рядом должен быть и бабушкин дом, но никаких признаков жилья в этом месте не наблюдалось.
Заметно захолодало. Резко и кисло пахнуло перебродившей гнилью. Из-за чахлой стены камышей да незнакомого кустарника потянулся густой и волокнистый туман, скрывая окрестности за белёсой пеленой.
- Будете ступать за мной, чётко след в след! – строго заявила Кайя. – По сторонам не шарахайтесь! Иначе попадёте к мокрушам на ужин.
- Это ещё что за зверюги? – Родион смахнул с лица осевшую каплями влагу.
- Зверюги... – Кайя не стала вдаваться в подробности и довольно резко велела ему замолчать. – Не болтай. Не притягивай к нам чужое внимание. Иначе...
Она было двинулась вперёд, но Родион не тронулся с места.
- Чего ждём? – оглянулась Кайя и только потом сообразила, что землю полностью скрывает туман.
Пробормотав что-то вполголоса, развела руки по сторонам, и из ладоней потянулись слабые лучики света. Их хватило ровно на то, чтобы пробить толщу мутной пелены. И когда сквозь неё слабо проступили очертания тропы, снова пошла вперёд, поманив за собой остальных.
Мила восхитилась и немного позавидовала этому умению подруги, Родион же воспринял его как должное и уверенно шагнул следом.
Мила старалась не отставать от него, но каждый шаг давался через усилие. Она ступала по узкой полосе словно канатоходец по верёвке над пропастью. Будто почувствовав её смятение, Родион обернулся и протянул руку для подстраховки, и девушка с благодарностью приняла помощь.
Довольно быстро Кайя вывела их на сухой островок и там, попросив Родиона подсветить фонариком сумрак, начала аккуратно распаковывать прихваченный из дома свёрток.
- Нам нужно открыть холм. Сейчас проведу ритуал и можно будет пройти.
Внутри лежали кусочек шпагата, лоскуток серого цвета и маленькая застывшая птичка, похожая на воробья.
- Это послужит ключом. – кивнула Кайя на птичий трупик. – Можно, конечно, использовать любую животинку. Но что было под рукой, то и взяла.
- Ты её убила! – Мила судорожно сжала пальцы, и плетенка бабы Жолиного оберега неприятно впилась в кожу.
- Осуждаешь? – Кайя завернула птичье тельце в тряпицу, накрепко перевязала шпагатом и оставила лежать на земле.
- Не знаю. – честно отозвалась Мила. - Я бы так точно не смогла.
- Не зарекайся, - протянув руки над серым кулёчком, Кайя нараспев завела слова на непонятном, грубовато звучащем языке.
Постепенно пятачок земли, на котором лежало подношение, начал неприятно вибрировать и вдруг превратился в подобие черной дыры без дна.
- Сработало! – Кайя удовлетворенно вздохнула. – Каждому из нас нужно будет ступить туда. Я пойду первой, Родион за мной... Мила, приготовься и ничего не бойся. Это не больно.
Рассмеявшись своей шутке, Кайя спокойно шагнула в круг пустоты и исчезла.
- Родион! – послышался её глуховатый голос. – Твоя очередь.
Родион послушно шагнул на голос и тоже пропал.
До Милы донёсся лишь его удивленный возглас и негромкий восхищённый свист.
- Мила! Ну что ты там возишься? Проход сейчас закроется! – поторопила невидимая Кайя подругу, и Мила неловко двинулась к дыре, обронив защитную косичку.
Расставаться с оберегом не входило в её планы, пришлось сдавать назад, шарить руками по разросшейся влажной траве. Темнота затрудняла обзор, мешая сразу обнаружить веревочку. И Мила взмолилась в отчаянии: «Найдись, найдись! Пожалуйста, найдись!».
Ей повезло – плетёнка лежала почти рядом, но в тот момент, когда пальцы, наконец, нашарили её, из дыры раздалось тихое шипение – это закрылся проход на Кукушкину гору, отрезая её от Кайи и Родиона.
Мила осталась одна среди пущи. И тотчас где-то недалеко принялось надрывно и гулко ухать да кряхтеть. Звуки доносились из камышей. Кто-то грузный бился в бурлящей воде и стонал, стонал...