Когда моему отцу было лет пять, соседка как-то спросила его:
- Кто у вас в доме главный - мама или папа?
Ребёнок ответил:
- Мама.
Дед был рядом и разобиделся на сына так, что не разговаривал с ним лет до шестнадцати.
Эта травма, судя по всему, наложила несмываемый отпечаток на личность моего отца. Поэтому не дай мне бог было в детстве и юности выказать отцу хоть малейшее неуважение. За неосторожно брошенное на эмоциях слово со мной, и без того послушным домашним мальчиком, прекращали разговаривать где-то на полгода. Причём сроки пытки холодом постоянно увеличивались с возрастом.
А теперь, когда мой семидесятилетний отец творит лютейшую дичь и из всех возможных решений всегда принимает именно то, которое ведёт к максимальному ущербу для всех, а я, цивилизованный вроде бы человек, за секунду превращаюсь в омерзительное неуправляемое чудовище от одной лишь мысли о нём, не говоря уже о звуке его голоса или виде его лица, теперь расклад переменился. От былой щепетильности не осталось и следа. И весь мой поток мата, угроз и криков, а разговаривать с отцом как-то иначе стоит мне титанических волевых усилий, остаётся совершенно безнаказанным.
Береги честь смолоду, ибо старость - это бесчестие. К счастью, детей у меня нет.
