Пятница начиналась относительно спокойно. Утром было жарко, будто в полуденный зной, видимо, день предстоял солнечным и душным. Майор Богданов сидел во дворе городского управления внутренних дел, рядом со входом в здание на свежем воздухе и разговаривал с подошедшей сюда женой Валентиной.
- Девчонки на пляж просятся, - говорила она с улыбкой, - а я в рабочей комиссии совхоза Пролетарский ещё два дня буду. Ты хоть в выходной им не откажи, сходи на Канавку, что ли... Ладно?
- Хорошо, но только если не будет сильной жары, а то как на прошлой неделе, ещё не успели прийти, а уже перегрелись... Ну что, едете?
- Да, сейчас наши все соберутся и отъезжаем от площади, - Валентина посмотрела на ручные часы и повернулась в сторону дороги, что виднелась за сквером рядом с которым они сидели. - Отсюда будет видно, как автобус подъедет.
- Ты с Разуваевой поговорила, как я просил? - обратился к жене Богданов.
- Та, что из комиссии по делам несовершеннолетних? Да, она с нами в контактах по партийной линии, серьёзная женщина... Насчёт Сухаревых? Поговорила.
- И что она?
- Сказала, что не было вопросов к первой жене этого товарища до того, как он собрался с ней разводиться. Потом посыпались от него жалобы, а потом и суд после развода. Но она считает, как и многие другие, что он это всё проделал в отместку своей первой супруге, а ребёнок, как ты и говорил, им совсем не нужен. Она дала список справок, что матери надлежит собрать для того, чтобы ребёнка ей официально вернули. Я оставила их в письменном столе во втором ящике, ты найдёшь... Ой, подъехали! - она подскочила к мужу, поцеловала, поправила воротничок его рубашки, и побежала в сторону площади, куда медленно вкатывался автобус, присланный от городского совета для выезда в совхоз Пролетарский.
Богданов взглянул жене вслед, махнул ей рукой и повернулся к подошедшему капитану Юрасову.
- Мне бы проехать к себе сегодня в райотдел Октябрьский, - начал он с хмурым видом. - Проверю работу стажёров, которых вы туда временно перевели, и за одно махну в Зареченский. Опрошу персонал приюта.
- А что там случилось? - повернулся к нему Богданов.
- Сегодня утром сообщили из посёлка, что из приюта "Колосок" пропали два воспитанника, мальчики шести и восьми лет. Их должны были накануне переводить в Ейск в специальный детский дом, ребятишки умственно-отсталые. Но не успели. За два дня до их перевода, мальчишки пропали прямо с игровой площадки. Там волнуются, просят кого-нибудь прислать на поиски. Не могут сами их найти. Говорят, что эти дети самостоятельно уйти из приюта не могли.
- Та-ак! - Богданов встал и развернул плечи с накинутым и расстёгнутым от жары кителем. - Какие вводные имеются на ребят?
- Ещё никаких, оттуда недавно позвонили, вот я и хочу проехаться всё узнать на месте, - ответил Юрасов и поправил фуражку.
- Езжай!.. Позвонишь мне оттуда, расскажешь как с поисками, удачно или нет, потом приедешь и всё изложишь подробно. Ведь это уже второй случай исчезновения из приюта за этот год. Зимой пропали тоже два мальчишки и примерно такого же возраста, но уже из Липатникова, из детского дома.
- Понял, всё доложу в подробностях, - он хотел было бежать к служебному гаражу, но остановился и на ходу произнёс: - Там вас дежурный спрашивал, говорит, что из Таганрога звонили, к нам выехал следователь Денисов за какой-то надобностью, просили вас, товарищ майор, его принять, потому как Родионов дюже занят, он с утра опять в прокуратуре сидит.
- Хорошо, Гриша, сейчас иду, - проводив взглядом убежавшего Юрасова, Богданов вошёл в стеклянные двери служебного входа.
Полковник Денисов приехал в Краснодар по делу Портнова, которое он вёл и благополучно по приказу начальства закрыл. Но его беспокоили многие непонятные моменты и он, воспользовавшись случаем, приехал сегодня в городское управление угрозыска. Он сидел с угрюмым видом за столом напротив Богданова и смотрел на него так, будто требовал каких-то подробных разъяснений, и в то же время нуждался в конкретном разговоре.
- Я веду дело о порче художественных шедевров, - говорил он. - Вы в курсе?
- Наслышаны, - Богданов закурил и откинулся на спинку стула. - Это картины Айвазовского, которые пострадали на выставке от рук сумасшедшего, так?
- Я тоже думал сперва, что именно так, но теперь не уверен, что первоначальная версия верна, хоть и поспешил закрыть это дело.
- Вот как? - удивился Богданов. - А к нам зачем прибыли?
- По случаю... У вас реставрирует эти картины художник Рахманин, которого все тут отлично знают.
- Да, очень хорошо работает с таможней по установлению подлинности икон, наши сотрудники им довольны и многие с ним находятся в тесном контакте, капитал Лялин, например, мой непосредственный помощник, но он сейчас в отпуске... А что вас интересует? - Богданов внимательно посмотрел на Денисова.
- Я прибыл сюда официально к Рахманину, чтобы получить у него документ с подробной раскладкой повреждений картин, которые обнаружились в процессе реставрации. Он уже звонил нам, сказал, что такой документ у него готов. Я сам решил приехать сюда и ещё раз всё рассмотреть на месте, привёз эксперта-трассолога. Ему необходимо самому видеть эти повреждения и оценить характер нанесённых картинам увечий. Это нам поможет кое-что установить, а к вам зашёл специально, потому что мне нужна встреча в вашем присутствии, а иначе это получиться незаконно.
- Я вас внимательно слушаю, - Богданов затушил в пепельнице окурок и выпрямился. - Если окажусь чем-то вам полезен, буду только рад.
- У Портнова, кто предположительно облил серной кислотой картины, никого нет в Таганроге из родственников, кто бы мог дать его точный социальный портрет. Путём опроса его знакомых, удалось установить, что у него есть только один единственный родственник, очень дальний и проживает он в Краснодаре. Это скульптор Глазов. Вы знаете такого?
- Да, он работает в ДК, там у него мастерская.
- Очень хорошо, мне бы хотелось с ним переговорить о Портнове, но я не имею подобных полномочий в этом городе, не могу его ни допросить, ни просто опросить без вашего участия, ведь дело официально закрыто. Будет ли он со мной разговаривать? Они, эти художники, такие недоверчивые...
- А мы объясним ему о важности такого разговора для самого Портнова. Ведь любое сомнение в нашем деле, оно в пользу обвиняемого, - Богданов подвинул к себе телефон. - Сейчас вызову машину из гаража и поедем к этому Глазову.
- Прямо сейчас, это возможно?
- А чего тянуть? - Богданов улыбнулся и поднял трубку. - Сейчас и поедем... Алло, майор Богданов говорит, служебную машину мне к подъезду! - приказал он весёлым голосом и с огоньком в глазах поднялся из-за стола.
Глазов сперва в своей мастерской их встретил настороженно, но потом узнав о сути разговора, начал беседовать уже активнее.
- Даже не знаю, чем могу быть вам полезен, - спокойным ровным голосом говорил Глазов. - Мы не виделись с Ефимом уже три года. Он прекратил всякое общение поле смерти жены. Он никуда не выезжал и ни с кем не общался, вёл затворнический образ жизни, а потом, как мне рассказывали наши общие знакомые, стал спиваться. Он талантливый мужик и всегда умел хорошо и много работать. Он дальний родственник моей матери, будем так считать, что Ефим родня - седьмая вода на киселе, но всё же мы с ним одно время близко общались. Его отец, уже не молодой человек на тот момент, ушёл в ополчение в начале войны и не прислал ни одного письма, был убит в первые же дни пребывания на фронте. Мать умерла в 1948 году, жена, как я уже сказал, три года назад, и он потерял себя окончательно. Видимо, некрепкий стержень в нём сидел... Ну, а эта история с картинами? Если честно, мне не верится, что Ефим мог на такое пойти. Я знаю подробности от своих знакомых художников из Таганрога, где я не раз уже выставлялся. У этого человека в руке был пузырёк с кислотой, и он очень уверенно, говорят, им размахивал, а Ефим...
- Что-то вас смущает? - спросил Денисов. - Что именно?
- У него же руки трясутся от выпивки. К тому же, он не мог ещё при мне, когда общались, нормально удержать кисть на весу, если она была тяжёлая. У него не сжимается до конца правая рука в кулак, результат его падения со стремянки ещё много лет назад. Сперва было незаметно, а потом стало прогрессировать и он уже не тот мастер, каким был когда-то, это его и злило всё последнее время. Он не мог уже так чётко прорисовывать детали, как хотелось бы, но всё-равно как-то приспособился и умело вёл до конца свои работы. Но удержать в руке склянку, а ещё её так сильно зажать, что она раскололась, это просто невозможно при его контрактуре. Вам нужно заказать специальную медицинскую экспертизу, чтобы это подтвердить - посоветовал Глазов. - Но я очень рад, что он попал по назначению в эту клинику, куда его теперь определили... Может быть это и жестоко так говорить, но он теперь не сопьётся до конца, хоть так, принудительно, но его подлечат. А вот что касается психоза... Я вообще считаю, что все бандиты и убийцы - больные люди. Они все маниакально зависимые от своих внутренних амбиций, а потому уже не здоровы. Никакой нормальный человек, не больной на всю голову, никогда не будет заниматься такими безобразиями.
- Да, вы правы, - подтвердил его слова Богданов. - Я тоже всегда так считал, что преступники прежде всего больные люди с неустойчивой психикой.
- Вот мне и хотелось бы прояснить этот вопрос до конца, - Денисов осмотрелся в мастерской. - То есть вы считаете, что Портнов не мог пойти на порчу шедевров, хоть и не питал особых чувств к художникам-академистам?
- Нет, никогда бы не пошёл! Я уверен в этом. Потому что ни один нормальный художник не станет принимать участие в таких паскудных делах, не тот это народ. Я сам занимаюсь скульптурой, но никогда не замараю себя даже за большие деньги, связью с преступниками. Как я тогда буду создавать свои работы и смотреть в глаза моим поклонникам? Ведь мне доверяют, как зрители, так и мои работники, а их немало - это и ученики, и помощники, и... модели, которые, простите, голые у меня тут позируют. А это какое доверие может быть, хотя бы со стороны молодых девушек и их родителей, если художник не чист на руку? Я считаю, что всё это происшествие в Таганроге имеет под собой коммерческую цель, какую, выяснять вам. Но это скоро откроется, как и всё тайное, что станет явным! - мудро произнёс Глазов.
- Думаете, эта история ещё не закончена? - Денисов во время разговора смотрел на женские скульптуры мастера Глазова и чему-то улыбался.
- Эта история, уважаемый, только начинается!.. И вы в этом скоро убедитесь.
- Интуиция? - переспросил у него с улыбкой Богданов.
- Это как хотите, так и назовите - интуиция, чутьё или что другое, но когда происходят подобные вещи с картинами мировой известности, тут всегда стоит денежная подоплёка и коммерческий расчёт.
- Вы хотите сказать, что этому человеку в чёрном заплатили за порчу картин? Так вас надо понимать? - спрашивал Денисов.
- Думаю, что -да! И ведь вы тоже так думаете, а иначе бы не пришли сегодня ко мне со своими сомнениями. Ведь и вы не верите, что такой человек, как мой родственник, мог пойти на такой неблаговидный и странный поступок.
Денисов утвердительно закивал головой и подтвердил, что в этом деле много несостыковок, но вдаваться в подробности разговора стал только в кабинете Богданова, после того, как они вместе вернулись из мастерской Ивана Глазова.
Время шло к обеду, Денисов с Богдановым зашли в столовую. Они заказали вторые блюда и сели у окна.
- Вы привезли с собой материалы дела? - спросил Богданов у полковника.
- Общую папку не привёз, с ней ещё работают в канцелярии перед тем как сдать дело в архив, а вот некоторые справки и выписки со мной.
- Ознакомиться дадите?
- Да, это результаты экспертиз, не одной, а нескольких, я их захватил, чтобы лучше было понять кое-что, когда приеду к Рахманину в мастерскую. Значит Портнов не мог как следует удержать или зажать в руке стеклянный флакон. Сейчас поедем к Рахманину и наш эксперт на месте уточнит детали повреждений, разброс и подтёки жидкости по полотну, тогда будет ясен итог расследования. Скорее всего Портнова нужно лишь будет пролечить от алкоголизма и потом отпустить. Если всё, что я предполагаю сегодня подтвердиться и наш эксперт докажет несовместимость характера повреждений с больной рукой Портнова, то следствие нужно продолжать. Но только начальство уже отрапортовало о закрытии дела...
- Ну, если уж для его расследования привлекли полковника, то есть вас, то можно будет закрыть на это глаза, даже начальству, - улыбнулся Боганов. - Истина она дороже всего, пусть и через оплошность пришедшая.
- Это верно!..
Не успели они как следует перекусить, как в спешке с раскрасневшимся лицом вбежал оперативный дежурный и стал искать глазами Богданова. Он увидел их сидящих у окна и тут же подлетел к столику и с волнением в голосе произнёс:
- Звонили из дежурной части, просили передать очень важную информацию! К ним на пульт поступил звонок.. очень странный звонок, - дежурный посмотрел очень недоверчиво на гостя, который казался ему посторонним при разговоре и попросил: - Виктор Павлович, пройдёмте в кабинет, я объясню подробности. Простите, что прервал ваш обед...
Через пару минут дежурный докладывал, стоя рядом с майором в его кабинете:
- Сегодня около полудня на пульт позвонила молодая девушка, судя по голосу, мы сразу вам хотели доложиться, но вы были у Глазова... Так вот, она сообщила, что некая банда проиграла прошлой ночью цифру семь на детских учреждениях, и что на сегодняшнюю ночь назначена акция. То есть, нападут на учреждение в номере которого будет семёрка или же в номере адреса, она точно не знает какой из вариантов они выберут, но предупредила, чтобы мы приняли все необходимые меры.
Майор стал медленно пониматься со стула. Он подскочил к шкафу с папками, выхватил оттуда дело Юли Красковой, открыл страницу с фотографией, на которой была надпись мелом на стене - Проиграна!!! - и поднял голову на дежурного с вопросом на лице.
Приехавший из прокуратуры полковник Родионов ходил из угла в угол и нервно подёргивал плечами.
- Таких номеров с семёркой у нас в городе полно! А сотрудников на всё не хватает. Как перекрыть на ночь такой объём учреждений? Кого послать?
- ОРУДовцев, постовых милиционеров. Пусть хоть по двое стоят, но нужно что-то делать! - нервничал Богданов. - Я смотрел по номерам получается, что у нас есть и седьмой детский сад и седьмая школа, и семнадцатая... Но вот только один семнадцатый детский садик работает в ночную смену, там, как и ещё в четырёх городских садах, шестидневка. Все остальные учреждения ночью закрыты, и никого там не будет кроме сторожей, но думаю что цель не в разгроме, а в более опасном предприятии. И считаю, что оперативников надо послать именно туда где будет ночная группа с ребятишками, а иначе - мы сильно рискуем. О наших возможных мероприятиях доложите прокурору города. Ведь вы только что от него...
- Вот именно, только что! - передразнил майора Родионов. - Вы уверены, что этот звонок - не обман?
- С чего бы ей тогда звонить, да ещё говорить с таким надрывом и плачем в голосе? Я разговаривал с тем, кто принял звонок, он утверждает что молодой голос был весьма встревожен и не похоже было, что эта девушка шутит.
Родионов наконец уселся за стол и постучал карандашом по столешнице. Он раскрыл папку с делом Красковой и тоже взглянул на фото с меловой надписью.
- Час от часу не легче!.. А если и правда орудует банда? Но какой им смысл проигрывать учреждения? Какой им с этого навар? - полковник негодовал.
- Подбирают себе кадры для каких-то своих дальнейших действий, а если повяжут этих новеньких кровью, то уже не сорвутся они у них с крючка, будут послушными пахану. Тем белее, порезать или пострелять детишек, это же вышка, причём всем исполнителям, не смотря на возраст. Я имею в виду банду подростков, которые работали молотком, помните?
- Да, банда Звягина - как забыть?! - полковник всё ещё разглядывал фотографии.
- Вот, а когда их поймали, то осудили всех на разные сроки, несмотря на то, что среди них было много несовершеннолетних. Звягину и ещё четверым дали вышку, а ведь среди них были двое по шестнадцати лет. Но за убийства с отягчающими обстоятельствами не церемонятся. Вот и здесь, они подбирают кадры, а потому такая ситуация... Не спорю, очень вычурно и экзотично, даже. Я такого не припомню на своей практике, но слышал от других коллег подобные вещи и хотел бы поднять из архива похожие дела. Если разрешите? - майор раскладывал на столе материалы дела Юли Красковой, пока говорил.
Полковник Родионов думал недолго, он срочно перезвонил в прокуратуру, сказал что у них намечается дело немалой важности на сегодняшнюю ночь и попросил разрешения задействовать для поддержки другие подразделения. Тут же после его звонка к ним в угрозыск за объяснениями приехал следователь Бероев со своим помощником и потребовал объяснений.
Ночь прошла спокойно, без происшествий. Никто из детей и персонала семнадцатого садика даже не понял, что их всю ночь охраняли и они явились объектом повышенного внимания. Но зато на даче в Вилкове было неспокойно, ждали приезда Рахманина из его реставрационной мастерской, чтобы доложить своему шефу о сегодняшнем конфузе.
- Кто же это шестерит перед мусорами? - огрызался Дружников. - Мы на всех объектах были, после того, как заметили возле сада машину с милицией. И везде под адресами где семёрка, были мусора!.. Ночной сторож седьмой школы обычно сидит у себя и радио слушает, а тут его тень прохаживалась в окне, и когда мы с Елагой вылезли в палисадник, то заметили и тень постового рядом с ним. Они вместе курили у подсобки в коридоре. Там в окне на фоне настольной лампочки очень хорошо было наблюдать.
- Их кто-то предупредил, - отчеканил грубым низким голосом Назар, приехавший из Ростова с повязкой на правой руке. Ему пришлось делать операцию и удались мизинец, разъеденный кислотой, да и безымянный палец остался с одной фалангой, а указательный лишился макушки. Теперь изуродованная рука Шестакова была уликой, с которой пока непонятно что было делать.
- Это молодняк, что играл с нами в этот раз, братья Петуховы, - пробасил Елагин. - Больше не кому, когда их не было, всё проходило тихо и спокойно.
- Нет, не они! - уверенно проговорил Шестаков. - У них не та биография, чтобы шестерить перед кем попало, тем более перед шпиками. Они люди Ипатова, а ему, если попадётся, сразу светит вышак, как и его подельникам. Вы, что же думаете, молодчики, я не знаю, кого приглашать для игры? - он зловеще сверкнул глазами, чем изрядно напугал Елагина и Дружникова.
Приехал Рахманин, его растерянный вид после рассказа Дружникова о ночных неурядицах, показывал, что он сильно напуган данной ситуацией.
- Назар! - отчаянно обратился он к своему верному помощнику. - Как узнать и кого подозревать? Что делать-то теперь, выждать пока?
- Как узнать?! Ну, это вы уж сами узнаете... через Бероева. Не зря же его целый год окучивали. Он обязан вам сообщить все подробности этой ночи, как будущий родственник. Только подойдите к нему по-хитрому, не в открытую, чтобы не вызвать подозрений. Продумайте свои вопросы.
- Сегодня они идут с Нелли в ЗАГС подавать заявку...
- Вот и вы туда пойдите, а когда вернётесь домой и сядете обсуждать план мероприятий на воскресенье, на помолвку, тогда и поговорите с ним по-душам.
Назар прошёл мимо озадаченного художника на веранду и устало опустился на плетёное кресло, взяв в здоровую руку бокал красного вина.
Нелли была весь день, как неживая. Это заметили все, кто был рядом с ней в ЗАГСе. Мать даже отвела её в сторонку и спросила о самочувствии.
- Нет-нет, со мной всё в порядке... А Магда придёт к нам завтра на вечеринку? - вдруг обернувшись, спросила она у матери и посмотрела на Бероева, уже когда спускались по лесенкам из районного учреждения.
- Магда?! - удивилась мама. - Конечно, если ты хочешь, я пошлю к ней человека на работу. Но она может и не пойти... Но я приглашу, - успокоила Нонна Николаевна свою неизвестно чем взволнованную дочку.
Юрий Карлович подошёл к ним уже у остановки, молодые садились в такси.
- Едемте к нам на чай, там и поговорим о завтрашнем дне, о том, как нам лучше его отпраздновать, - он похлопал по плечу Бероева и не оставил ему шанса на отказ.
Они все вместе долго сидели за круглым столом. Оставшись наедине, Рахманин провёл своего будущего зятя в свой кабинет и там уединился, плотно прикрыв за собой дверь.
- Милый друг, я вами недоволен, - начал он плаксивым голосом. - Вы меня не предупреждаете о возможных рисках. Весь город говорит про банду которая убивает людей в подъездах. Тот случай с девятилетней девочкой у всех ещё на слуху, а тут сегодня утром... - Рахманин огляделся и продолжил шёпотом. - Я выезжал из мастерской, а мне навстречу идёт повар соседней столовой, он работает по совместительству в седьмой школе. Она напротив его дома и он видел, как там всю ночь дежурил милиционер. Что это?!
- Ну вот, я же просил их аккуратнее, сработали, как бездари! - недовольно произнёс сквозь зубы Бероев. - Ничего там страшного нет, просто милиция проводила там свои мероприятия.
- Да, ничего? - Рахманин чуть ли не со слезами подскочил к Руслану. - А ведь это тоже детское учреждение, что не так? Убили ребёнка и тут... школа! Что-нибудь угрожает детям? Я должен знать, потому что у меня с сентября школа открывается для особо одарённых юных художников, я же должен знать, чего опасаться и бояться, на что обратить внимание. А может быть охрана потребуется, раз такое дело? А ты не хочешь поделиться информацией со своим родственником? - Рахманин вытер платком глаза и выглядел по-настоящему испуганным и раздражённым.
- Ну, что вы, Юрий Карлович, успокойтесь! - Бероев подошёл к художнику и взял его за плечи. - И беспокойство напрасно... Какая-то одна молодая дурёха вообразила, не пойми что, и позвонила утром на пульт, о том, что готовится нападение на детский сад. Она ложный вызов сделала, а нам теперь всю неделю отписываться за это... Думаете, обрадуются в Краевом Управлении за нашу оплошность? Богданов запаниковал, полковник его поддержал, а теперь вот уже слухи по городу ползут! - Руслан нервно задёргал бровью.
- Значит всё пустяки? - обрадовался Рахманин. - Не стоит тревожиться?
- Конечно не стоит, и выкиньте всё из головы. Только вы понимаете, я вам рассказал служебную информацию, и она должна остаться между нами, как родственниками. Никому, даже своим женщинам не стоит этого рассказывать.
- Нет-нет, что ты?! - Юрий Карлович прислонил палец к губам и удовлетворённо огляделся по сторонам, будто и впрямь остался доволен сказанным.
Поздно вечером, когда все домочадцы уже спали, Рахманин выехал в свою мастерскую. Там его ждал Назар. Он распахнул тёмную занавеску над картинами с которыми работал художник, оглядел мастерски наложенные наклейки и швы на раненые холсты и улыбнулся одними губами, сощурив глаза.
- Когда ждать господина Смита? - низким голосом спросил он.
- Дело только началось, реставрация займёт теперь уйму времени, а создание точных копий и тем более. Но я умею быстро работать.
- Я в этом не сомневаюсь. Он купит все шесть картин?
- Не знаю... Скорее всего, будут ограничения с вывозом. Сколько работ он сможет увезти в этот раз, не известно. Но будем надеется! Во всяком случае, я настроен прорисовать все шесть копий. А там уже, что выберет...
- Вы узнали у Бероева то, о чём мы с вами говорили? - почти шёпотом произнёс Назар.
- Да, он ответил сущую нелепицу. Я даже сперва ему не поверил, думал, что он сказал мне лишь для красного словца, а теперь не знаю, что и думать.
- Вместе подумаем... Ну, что?! - Назар буравил глазами Рахманина.
- Говорит, что какая-то девчонка позвонила им и сообщила о нападении на детский сад в ночь на субботу. Вот и всё! Они приняли меры, но никто нападать не собирался. Все успокоились и разошлись.
- Кто из женщин был дома, когда вы играли в четверг за столом?
- Только Нелли. Она не поехала в город, осталась ночевать, чтобы утром отправиться со мной домой в Краснодар. А... что?! Что ты думаешь, Назар?! - почти прокричал Рахманин с ужасом взглянув на Шестакова.
- Ничего... пока ничего! - спокойно произнёс он. - Я, как и договаривались, следил за вашей дочкой, но не могу поручиться, что она такая гладкая, какой хочет казаться. Все эти её метания непонятны и тревожны. Я ещё похожу за ней, если не возражаете... Женский голос говорите, звонил, молодой?! Ха-ха!.. И только она одна была на даче и могла видеть вашу игру... и слышать!
- Этого не может быть, когда мы сели за стол, она уже спала у себя в спальне, а в кабинете негде спрятаться, там кроме стола и дивана ничего больше нет!
- Но ведь кто-то настроил Марата в прошлый раз для подробного разговора, после гибели Баканова? И Магда ушла от вас? Не странно ли? Не много ли совпадений? - Назар продолжал буравить глазами Рахманина, а тот сжимался под его взглядом и холодел при мысли о том, что эта неизвестная девушка может быть на самом деле его дочь.
- Нет, это чушь всё, Назар, просто дурное совпадение!.. Не верю! Нелли не могла, даже если бы она что-то подозревала, то никогда бы не заложила своего отца и его друзей... Это какая-то дикая нелепость!
- Друзья у неё теперь - коллеги будущего мужа, а они все служат и карают, - Назар потряс своей изуродованной рукой перед носом художника. - Я же говорю, надо ещё раз всё хорошенько проверить, а потом уже принимать меры.
- Какие... какие меры? Что ты Назар?!
- Воспитательные... воспитательные! - он с едкой улыбкой похлопал Рахманина по плечу и, резко задёрнув полог над картинами, вышел из мастерской.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
