Конфедерации маскоги повезло проживать в Юго-Восточном углу Североамериканского континента и оказаться достаточно далеко от первой волны европейской колонизации, чтобы разобраться с кем и чем они имеют дело.
Могучие маскоги
Мощь объединенных деревень Верхних (на реках Алабама, Куса и Таллапуза) и Нижних Маскоги (на реках Чаттахучи и Окмалги) внушала страх и уважение врагам, а первые английские торговцы, ради сохранения своей клиентуры, научили маскоги правилам карантина, и эпидемии косили их не столь жестоко, как соседей. К тому же, мужчины-маскоги очень любили войну и славу, но в отличие от большинства племен, они не покидали своих женщин прежде, чем не помогут им посадить урожай. Занимая земли между английскими, французскими и испанскими колониями, маскоги расчетливо торговали со всеми флагами и мудро принимали подарки ото всех администраций, не отдавая предпочтения никому, хотя среди них и существовали партии, более благосклонно смотревшие на одну из трех европейских наций, представленных в регионе.
Все это помогло маскоги удвоить свои ряды, и не только из-за преобладания рождаемости над смертью, но и за счет вовлечения в свою конфедерацию всех местных аутсайдеров. Таким образом, к середине XVIII века конфедерация насчитывала 50 городов (больших деревень), в которых говорили на 6 языках: маскоги, хитчити, коасати, ючи, натчез и шауни.
Первые три принадлежали маскогской группе языков, остальные были полностью чужеродными. Конфедерация получила свое название от преобладающего языка маскоги (более половины), но англо-американцы часто называли маскоги “криками”, от англ. Creek - ручей, по одной версии из-за обилия ручьев в их стране, а по другой из-за сокращения “индейцы Очиз-Крик” до “индейцы Крик”, первого названия этой конфедерации, данного английскими колонистами.
Французские козни
Когда в 1754 году между Францией и Англией разразилась война за Североамериканские колонии, главные усилия двух держав сосредоточились на северном ТВД, и английским властям Джорджии и Южной Каролины оставалось только принимать меры к отражению гипотетического нападения из полунищей французской Луизианы, и вести переговоры с индейцами юго-востока, чтобы, если не натравить на французов, то хотя бы обеспечить нейтралитет.
В этой борьбе за умы краснокожих особенно преуспел губернатор Южной Каролины Джеймс Глен, который до своей отставки в 1756 году сумел уговорить чероки предоставить своих воинов для войны с французами в Вирджинии и Пенсильвании. В рамках этого процесса требовалось примирить чероки с маскоги, которые вели многолетнюю войну, и это Глену удалось, хотя один из уважаемых ораторов маскоги заявил английским эмиссарам на переговорах:
Вы сделались очень бедными (т.е. скорбными умом - прим. Ф.Д.), нещадно потея в ваших дымных домах вблизи горячих очагов, только для того, чтобы заключить мир между нами и чероки, и тем самым даете возможность нашим молодым безумцам в самое короткое время заставить вас попотеть еще сильнее, чем это было до сих пор или можно ожидать теперь. Но поскольку великий английский вождь в Чарлстоне изо всех сил стремится к этому, приказывая вам закрыть глаза и заткнуть уши, чтобы сила убеждения не достигла вашего сердца, мы больше не будем мешать вам в выполнении этого безумного замысла. Мы будем молчать об этом. В противном случае я буду таким же безумцем, как и вы, если стану рассуждать с тем, кто намеренно слеп и глух. Джеймс Адэр “История Американских индейцев”.
Впрочем, французы занимались тем же самым, но хоть какие то подвижки стали возможны в 1758 году с прибытием долгожданного конвоя из Франции, который не было целых три года. Очевидно, именно тогда коменданту форта Тулуза капитану Анри Монто де Монберо и его главному помощнику, лейтенанту Пьеру де Лантаньяку, удалось. выражаясь словами туземного этикета “вложить лживые слова” в уши некоторых Верхних маскоги и чероки Оверхилла с реки Литтл-Теннесси.
Как известно, французские посулы легли на благодатную почву и закончились войной чероки с англичанами 1759-1761 гг. (см. ссылку внизу статьи). Параллельно с чероки обрабатывали Верхних маскоги, как ближайших к форту Тулуза, и эти усилия тоже не пропали даром - вскоре один из самых авторитетных военных вождей маскоги стал все благосклоннее взирать на французские лилии, чем на британского льва.
Большая Мортира
Настоящее имя этого вождя было Яхататастенаке, во французской переписке его называли “Le Loup” (Волк), а в английских документах “The Great Mortar” или просто “The Mortar”, что можно перевести и как Большая (Великая) Мортира, и как Большая Ступа. О его молодости ничего не известно, кроме того, что он родился в городе Окчай (в 25 км от форта Тулуза), принадлежал к клану Медведя, и стал видным вождем в своем родном городе.
Так как почти в каждом городе маскоги постоянно жили английские торговцы, о настроения Мортиры стало быстро известно губернатору Джорджии Генри Эллису. Он зазывал вождя к себе в гости, надеясь переманить на английскую сторону, но тот все не ехал и не ехал. Наконец весной 1759 года переговоры со всеми Верхними маскогами, и Мортирой в частности, было решено поручить Эдмунду Аткинсу, суперинтенданту по делам южных индейцев.
Английская спесь - Индейская месть
Однако, у Аткинса, не глупого в общем-то человека, автора “Плана имперского контроля над индейцами”, знающего толк в туземной дипломатии, разыгралась спесь на фоне военных успехов Англии в Америке. Сначала он на несколько месяцев застрял в на границе в Огасте, собирая подходящий для своей особы эскорт, потом не спеша двинулся в Такабатчи (по другим данным Куссата-Таун), один из верхних городов маскоги на Туппалузе. По прибытии он так долго не объявлял о начале заседании Совета, что в городе почти закончилась провизия.
И вот, 29 сентября 1759 года, Аткин решил устроить вождям маскоги показательную порку на главной “великолюбимой площади Такабатчи”: он отказался пожать руку собравшимся индейским делегатам, назвав их пособниками французов, что очень задело маскоги. Затем, когда по рядам пустили белую трубку мира, Аткинс запретил передавать ее Мортире, как приверженцу французских интересов.
На суперинтенданта стали смотреть с угрозой, а тот, словно не замечая гневных взглядов, разливался соловьем и вспоминал индейцам все их грехи, которых накопилось немало за время “нейтралитета” маскоги. Аткинс бросал столько горьких упреков, что у одного из видных воинов, прозванного англичанами за его дурную привычку жевать табачные листья “Табакоедом” не выдержали нервы, он достал томагавк и метнул его в голову ненавистного англичанина. Оружие просвистело в воздухе и воткнулось в доску прямо над головой суперинтенданта. Табакоед вскочил с места и хотел закончить дело, и закончил бы, если бы не вмешательство дружественного англичанам воина.
Английское посольство поспешно убралось обратно, а Великая Мортира стал верным другом французов и увлек на этот путь часть народа маскоги. Оскорбления, нанесенные в Такабатчи, требовали немедленной сатисфакции, и по наущению Мортиры в Верхних городах было убито и ограблено 10 английских торговцев. Стоит отметить, что по счастливой “случайности” погром не затронул родной город Мортиры, однако это не спасло его от удара с неожиданной стороны.
Mon cher ami, le Loup
Французы побудили вождя маскоги поселиться со своими приверженцами выше по реке Куса, примерно на полпути от форта Тулузы к городам чероки Оверхилла, и оттуда передавать чероки столь необходимые им боеприпасы для войны против англичан. На некоторое время ставка Мортиры благодаря отличным охотничьим угодьям и хорошему снабжению боеприпасами и оружием стала местом сбора всех индейцев, желавших поддержать ружьем и томагавком французское дело.
Об этом “осином гнезде” вскоре узнали чикасо, верные друзья англичан, имевшие немало родственников и друзей среди их торговцев. Воины чикасо досконально знали местность и даже само место, где поселился мятежный вождь. Они собрались в большой отряд, напали на лагерь и разрушили его. Мортире удалось спастись, но погиб его родной, который бежал рядом с ним.
Поражение больно ударило по гордому духу Великой Мортиры. Стыдясь вернуться в свой родной город Окчай, он и его последователи основали поселение в самой северной части страны Маскоги на реке Теннесси, которое стало известно среди торговцев под названием “Плантации Мортиры”. Отсюда маскоги вместе со своими союзниками - чероки совершали частые набеги на поселения Каролины.
Мортира и его воины присутствовали при осаде и захвате форта Лаудон в 1760 году, и тогда же сожгли дом Маленького Плотника, вождя чероки, за его проанглийскую позицию. Были они с чероки и в следующем году, когда в их страну вторглись войска полковника Джеймса Грант, и у Мортира закрались сомнения в правильности выбранного пути, ибо в это время в публичном беседе с другим вождем заявил, что всегда был за англичан, и ему было бы приятно получить от них небольшой подарок. Об этом услышал губернатор Джорджии Джеймс Райт (1760-1776), и он передал через посредника серебряный горжет и браслеты. Этот подарок был своего рода амнистией, но особой любви у Мортиры от этого к англичанам не появилось.
Дипломатия томагавка
Как известно, в феврале 1763 года Франция отказалась от своих колоний в Канаде и Луизиане в пользу Англии и Испании, и все индейские племена позже или раньше держали совет, как им дальше жить в новых реалиях. 5 апреля 1763 года на большом совете Верхних и Нижних Маскоги Мортира произнес обличающую речь против англичан, их наглости при самозахвате индейских земель, а также о недостаточном снабжении порохом и пулями городов Маскоги, при ежегодной потребности в 15 мешках пороха и 15 мешках пуль на каждый город.
Эта речь была донесена до губернатора Райта, и он в ответном письме поспешил успокоить подопечных индейцев, что все их страхи будут рассеяны на большом совете в Огасте, а пока он рассылает по всей провинции письма с королевскими инструкциями, запрещающие любым лицам селиться на землях, на которые претендуют индейцы, и требующие немедленно удалиться тех, кто успел поселиться.
Судя по документам, относящимся к совету в Огасте (октябрь-ноябрь 1763 года), Мортира вел активную работу, чтобы, если не сорвать работу совета, то не допустить туда представителей чокто и чикасо. Его воины убили одного чокто, и тем самым открыли военные действия против этого племени, а также убили трех белых мужчин, ехавших торговать к чикасо. Причем Мортира заявил, что теперь торговая тропа от англичан к чикасо закрыта, и он убьет любого, кто рискнет по ней проехать. Однако, совет состоялся, присутствовали на нем и чокто и чикасо и маскоги, но может быть не в том количестве, на которое рассчитывали англичане.
Некоторые источники утверждают, что Мортира присутствовал в Огасте в качестве простого наблюдателя. Если это так, то со 100% вероятностью можно утверждать, что именно он стоит за слухами о том, что англичане намерены расправиться с маскогами, которые явились на совет, после чего значительная часть маскоги засобиралась домой. Однако, несмотря на интриги Мортиры совет состоялся, и, очевидно, в отместку за это он отправил своих воинов против границы Южной Каролины, где они 23 декабря убили 14 человек в селении Лонг-Кейн севернее форта Найнти-Сикс. Это нападение никаких негативных последствий для маскоги не имело.
В 1764 году англичане подозревали, что Мортира готов присоединиться к союзу индейских племен против англичан, который сколачивал мятежный вождь оттава Понтиак. Однако, из-за потери авторитета Понтиака дальше обмена поясами вампума и трубками это дело не пошло. Тем не менее англичане задумались, как переманить на свою сторону авторитетного Мортиру, и при посредничестве губернатора Британской Западной Флориды Джорджа Джонстона устроили в мае-июне 1765 года грандиозный совет с маскоги в Пенсаколе. В числе 31-го приглашенного вождя был и наш герой, которого особо обхаживали английские чиновники и офицеры.
В последний день совета Джонстон наделил Великую Мортиру и трех вождей Верхних маскоги полномочиями “вождей больших медалей”, и в то же время три вождя Нижних маскоги стали “вождями малых медалей”. Медали были вручены индейцами под музыку и под салют артиллерийских орудий форта и кораблей в гавани. Вождям объяснили природу и обязанности их должностей, а затем представили их присутствующим индейцам как главных вождей своего народа, которых они должны слушаться и уважать как своих начальников. По окончании этой церемонии все выпили за здоровье короля.
Через непродолжительное время у Мортиры произошла ссора с несколькими английскими торговцами, он обиделся и вернул свою медаль губернатору Джонстону. После чего разыгралась целый дипломатический спектакль с обширной перепиской и уговорами, чтобы Мортира снова и принял и носил эту несчастную медаль.
В 1768 году разразилась очередная война между маскоги и чикасо. В апреле того же года заместитель суперинтенданта Чарльз Стюарт созвал на совет большинство вождей маскогов, чтобы склонить их к переговорам и направить чикасо письмо с предложением мира. Мортира ввел в совет много своих родственников с целью сорвать мирные инициативы Стюарта, но не преуспел. Наконец было решено доверить письмо англичанину, торговавшему среди чикасо, и снабдить его такими символами мира, как белые орлиные хвосты, лебединые крылья, пояса из белого вампума, белые трубки и табак.
Где-то в начале мая англичанин благополучно добрался до чикасо и заверил их, что на всем своем пути не встретил ни одного следа присутствия военных отрядов маскоги. Чикасо несколько снизили уровень опасности, а через 2 дня после вручения письма и мирных даров зверским образом были убиты и скальпированы две женщины-чикасо, работавшие в поле.
Разумеется, это было делом рук Мортиры. Он незаметно последовал за торговцем с 90 воинами, остановился у границ земель чикасо и отправил вперед семерых своих самых стойких воинов под командой родного брата, чтобы они убили первого встречного члена племени чикасо. Они так и поступили, застрелили двух женщин из ружей, добили томагавками и скальпировали, после чего издали пронзительный “крик смерти” и поспешили окружным путем обратно к отряду Мортиры.
В погоню за убийцами пустились 60 конных чикасо, 4 молодых воинов вырвались вперед догнали маскоги у края тростниковой чащи, переплетенной зарослями дикого винограда и шиповника. Произошла короткая перестрелка, во время которой погиб брат Великой Мортиры. Остальные маскоги скрылись в чаще, а четверка храбрецов чикасо не рискнула их там преследовать. Несмотря на эту неудачу, замысел Мортиры удался. Все надежды на мир рухнули и война продолжилась.
Последнее сохранившееся упоминание о Великой Мортире - его присутствие на совете, состоявшемся в Огасте в июне 1773 года. Вождь убедил суперинтенданта Джона Стюарта написать письмо с мирным предложением к племени чокто, у которых с маскоги шла война, и которые стояли на грани поражения. Письмо было написано и радостно принято чокто. Очевидно, и здесь Мортира замыслил "подгадить англичанке", но в чем именно, остается только догадываться.
Достаточно сказать, что действия Стюарта вызвали осуждение торговцев с индейцами, которые всегда считали вмешательство колониальной администрации в межплеменные войны наихудшим видом туземной политики. Поскольку во время войны на границах белых поселений худо-бедно царил мир, а неукротимый гнев неуправляемых молодых индейских воинов обрушивался на людей их собственной расы.
В целом поведение Великой Мортиры можно охарактеризовать как "дипломатию томагавка" (аркана, камчи, шашки и т.п. нужное подчеркнуть), которую дикарские и полудикарские народы вели во все времена и по всему миру со своими более цивилизованными соседями, когда желание жить в мире воспринимается как слабость, щедрость как дань, массовая раздача подарков как подачка, а адресная коррупция как знак уважения. Им, казалось, что чем больше они будут бить, тем больше им будут давать различных благ, и так до тех пор, пока у соседа не заканчивалось терпение либо он не становился сильнее, чтобы решить дело военным путем.
Связанные с этим материалом статьи: 1) о войне между англичанами и чероки - "Битва при Этчо. Когда чероки не смогли, а англичане не захотели"; 2 ) "План имперского контроля на индейцами", презентованный Эдмундом Аткинсом в 1754 году.
Присоединяйтесь к чтению увлекательных историй эпохи Фронтира и Дикого Запада (и не только) на ЯДе, в Телеграме и ВКонтакте.
