Марк разлил вино по бокалам.
Он понимал, что разговор будет серьёзным, но не понимал, почему, в таком случае, они пьют. Почему Дина хотела напиться, он тоже не понимал. Это решит какие-то проблемы? Нет. То что алкоголь — не выход, Марк понял ещё будучи подростком. Да, это помогало расслабиться, но и только.
А вот от сигареты он бы не отказался.
Бокал вина и сигарета.
— Марк, ты всегда был хорошим, — сказала Влада и отпила немного вина, не глядя на племянника, — не знаю, с чего начать, начну с этого.
Марк молчал. Точно таким же тоном и с точно таким же выражением лица Влада сообщила племяннику восемь лет назад о своём решении отправить его в кадетский корпус. И начала она разговор примерно так же: Марк, ты хороший, но…
— Ты был своенравным, высокомерным… но в меру. И при всём при этом ты был хорошим. Не подлым. Не озлобленным. Меня всегда удивляло это твоё качество. Прощать.
Она выпила ещё. Марк тоже сделал глоток, но на этот раз вкуса не почувствовал. Внутри образовалась странная пустота, которая сдерживала чувства и ненужные эмоции.
Он ждал продолжения.
Влада отпила ещё немного. Марк молча поднялся, подошёл к холодильнику, достал из него сыр и клубнику. Сыр порезал кубиками, положил на тарелку и поставил перед Владой. Туда же высыпал клубнику.
— Закусывай, Влада, — сказал он и подумал о Дине, которая пила шампанское из горла, не закусывая. Потому что «а зачем?»
Всё правильно, девушки, с которыми хочешь быть, которые сводят с ума, никогда не закусывают и всегда пьют из горла.
Влада послушно съела кусочек сыра.
— Кто мой отец, почему ты заговорила о нём сейчас? — спросил Марк, наблюдая за тем, как Влада пьёт вино, — и при чём тут моё умение прощать?
Ответ тёти сначала удивил, потом смутил. Он не имел абсолютно никакого отношения к его вопросу.
— У Дины на запястьях синяки. Твоих рук дело?
— Это нужно было сделать, — сказал Марк, спрашивая себя, а так ли это на самом деле. Может быть, стоило обойтись без этого? Он не заметил синяков на её руках и после слов Влады испытал острое чувство вины перед Диной.
— Нужно было? — повторила женщина, — уверен?
— Я извинюсь перед ней. Влада, расскажи об отце.
— Он ничего не знал о тебе, малыш. Твоя мама ничего ему не сказала. Ей было девятнадцать, а ему… — Влада бросила на Марка быстрый взгляд и замолчала.
— Ему? — нетерпеливо повторил Марк, — он был старше? Намного? Сколько ему было? Сорок? Шестьдесят?
— Почти четырнадцать.
До Марка не сразу дошёл смысл. Какое-то время он просто бездумно смотрел перед собой, пытаясь справиться с потрясением, потом перевёл взгляд на Владу. Всё та же пустота внутри не давала чувствам взять верх над разумом. Истерить сейчас — когда уже ничего нельзя было изменить, — смысла не было, Марк понимал это.
— Уверена, что ему было почти четырнадцать? — осторожно спросил он, — то есть, сейчас ему тридцать шесть? Мне двадцать два, а моему папе тридцать шесть?
— Юля не хотела портить ему будущее.
— Да? Или она не хотела сесть за совращение… мальчика?
— Какая разница? Он выглядел старше. Высокий. Красивый… Как ты.
— Старше, но не на… не на восемнадцать же!
— Это сейчас имеет какое-то принципиальное значение?
— И она не устояла? — со злостью спросил Марк, — высокий, красивый?
— Подробностей я не знаю.
Теперь уже и Марку захотелось выпить. Сам собой возник вопрос: а остались ли ещё в их городе нормальные родители?
— Ладно, и что дальше?
Он сел на подоконник и поставил ноги на батарею, как делал будучи подростком. Он тоже выпил, но на этот раз из горла. Влада никак на это не отреагировала. Ей тоже было тридцать шесть, и ей было тяжело. Потом в голову Марка пришла другая мысль: оказывается, его мать не только алкоголичка, но ещё и… беспринципная т.в.@.р.ь. Она сделала то, на что так и не смог решиться её сын.
— Дальше твой отец поступил в университет… ну, сначала отучился в школе, потом поступил в университет, закончил его.
Влада взяла кусочек сыра и начала мять его, как будто это был пластилин. Марк думал над её словами. Отучился в школе. Когда его отец закончил школу, самому Марку было два года. Когда закончил университет — семь. Потом Марку в голову пришла другая мысль, очень неуютная и тревожная мысль; а если бы Жанна на самом деле забеременела от него…
— И вот тут в его жизни снова появилась Юля, — продолжала Влада, — ей нужны были деньги, и она рассказала ему про тебя. Данил нашёл тебя, но…
— Данил? — перебил её Марк и повторил уже тише, — Данил?
— У тебя отчество Данилович. Что тебя так удивляет?
— Что меня так удивляет, Влада? Серьёзно? Что меня так… только не говори, что твой Данил… что Данил…
— Он рассказал мне обо всём, попросил разрешения… разрешения общаться с тобой. Постепенно мы с ним сблизились и… и получилось как получилось. Марк, тебе решать, как поступить.
Марк молчал.
— Он не отказывался от тебя. Он просто не знал. Если уж на то пошло, то ненавидеть ты должен…
— Маму?
— Мама… — со злостью повторила Влада, — если выбирать из них двоих, то, да. Её. Но зачем вообще кого-то ненавидеть?
— И что? И теперь я должен называть его папой? — поинтересовался Марк, — чего он хочет?
— Просто быть рядом.
Эта фраза привела парня в чувство. Какое-то время он просто смотрел на Владу, потом опустил глаза в пол, машинально сделал глоток из бутылки, но даже не заметил этого. Он не знал, как реагировать на то, что узнал, и это сбивало с толку. Он хотел злиться, но не мог. Не было злости.
— Почему он ничего мне не сказал? — спросил Марк.
— Боялся, не понятно что ли? Боялся твоей реакции, — Влада потянулась к бокалу, увидела, что он пуст, и убрала руку. Взяла очередной кусочек сыра и начала мять его.
— Он хотел поговорить с тобой, уже почти решился, но в ту весну пропала девочка, ты как-то болезненно воспринял это, был постоянно на нервах, и он…
Марк потрясённо уставился на тётю, моментально забыв о Даниле. 13 октября. На дереве была вырезана эта дата, в девочка пропала весной. Он ведь сам участвовал в её поисках и в итоге нашёл в заброшенном доме цепочку Дины. Вот что было не так. Вот что не давало ему покоя.
— Это не она там похоронена, — пробормотал Марк. Влада озадачено посмотрела на него.
— Ты о чём сейчас?
— О могиле, которую нашли в лесу. Ульяна пропала весной, а на дереве вырезана другая дата. 13 октября. Это не она… — он подумал о плюшевом медведе с мёртвыми глазами. Их взгляд… он как будто до сих пор чувствовал его. Холодный. Цепкий. Мёртвый.
— Почему ты решила, что я был на нервах той весной? — спросил он.
— Ну… потому что ты был на нервах. Постоянно молчал, когда приезжал домой на выходные. Тебе снились кошмары. Ты… ты кричал во сне.
— Кричал во сне? — повторил Марк, — я не помню этого. Бред.
— Конечно, не помнишь. Ты ведь спал.
— Кричал во сне?
— Кричал и плакал. Повторял, что кто-то смотрит на тебя, просил его не делать этого. Звал… — она запнулась, и Марк негромко застонал от глухого отчаяния, — звал Дину.
Она замолчала.
— Я не помню этого, — тихо сказал Марк, — неужели я и в корпусе так себя вёл? Неужели я… плакал? Плакал во сне?
Влада кивнула.
— Поэтому Данил не стал тебе ничего говорить. Не хотел ещё больше… как сказать… короче, не хотел трогать тебя. Ты был рядом, для него это было главным.
— И мать так просто отстала от него? — спросил Марк, испытывая дикую усталость. Сейчас он хотел только одного — спать.
— Я с ней поговорила. Объяснила… что к чему.
— Спасибо.
Марк спрыгнул с подоконника и пошёл к двери. Влада с тревогой следила за ним.
— Я в душ и спать, — сообщил ей Марк, — очень хочу спать. Ничего? Завтра… подумаю обо всём завтра.
— Дина…
— Она останется со мной. За неё не переживай. Она, наверное, уже спит.
Марк принял душ, доплёлся до дивана, упал рядом со спящей Диной и моментально провалился в сон.
(продолжение👇)
_______________________________________
🔗Ссылка на подборку «Пустота: сны об одиночестве»