Тишина на Ивановском кладбище,
Голубые туманы плывут,
И покойнички в беленьких тапочках
На ночную прогулку идут.
В самом начале фильма «Великолепная семёрка» 1960 года (американской адаптации фильма Акиры Куросавы «Семь самураев») крестьяне из мексиканской деревушки становятся свидетелями конфликтной ситуации: умер индеец и несколько местных жителей препятствуют захоронению «краснокожего» на городском кладбище.
Один добрый джентльмен, увидав умершего прямо на городской улице индейца, решает похоронить беднягу как положено и даёт деньги, однако владелец похоронного бюро объявляет, что похороны не состоятся.
Вся пикантность ситуации заключалась в том, что могила вырыта, а покойник, по словам погребальщика, «лежит готовенький, в лучшем виде».
- Хоть сейчас на тот свет! – радостно заключает он. – Но похоронам не бывать. Это уж вы мне поверьте.
- В чём дело? Разве я мало вам заплатил? – удивляется благожелатель.
Но ритуальщик объясняет доброхоту, что дело тут совсем не в деньгах. Просто в городе «есть люди, которые этого ни в коем случае не допустят». Т.е. не дадут хоронить его на местном кладбище.
- Разве у вас на кладбище собралось такое уж изысканное общество ? Там никого кроме отъявленных убийц и пьяниц нету…
- Но они белыми явились на свет, а старик Сэм… Старик Сэм – индеец!
- Хм… Никогда не думал, что надо быть чем-то ещё, кроме трупа, чтобы попасть на кладбище… С каких это пор так повелось в вашем городе?
И произносит «коронную фразу» - «У вас и мёртвые не равны».
Принято считать, что мёртвым всё равно, однако в советской номенклатурной системе существовала и «посмертная иерархия».
Иными словами, кому где упокоиться.
Раньше в сельской местности на погосте хоронили всех подряд, на могиле ставили деревянный крест. Со временем деревяшки истлевали, могилы осыпались, и места доставались уже другим. Сколько людей за многие века были похоронены на сельских кладбищах – и не сосчитать! И всем находилось место.
Кто сейчас может с достоверностью сказать, где похоронены миллионы безвестных героев 20-летней Северной войны, Семилетней войны 1756 – 1763 годов, Отечественной войны 1812 года и многих других кампаний, которые вела русская армия? Те нижние чины, которые возвращались в родные дома и мирно доживали свой век, так и лежат на сельских погостах. Широко известные ныне кладбища, типа Ваганьковского в Москве, использовались для массовых захоронений (в т.ч. и неизвестных).
В общем, умер и забыл. В общем, как пелось в знаменитой советской киноленте 1931 года «Путёвка в жизнь» -
Вот умру я, умру я,
Похоронят меня,
И никто не узнает,
Где могилка моя.
Так продолжалось до 1917 года, пока коммунисты не создали своеобразный культ смерти, приблизившись в этом плане к фараонам, которых поначалу мумифицировали, а потом замуровывали в пирамиды. Правда, подобие гигантского египетского склепа они соорудили лишь однажды, для главного идола, но место для этого избрали в самом сердце Первопрестольной. Вход для лицезрения покойного был свободный и безо всяких лабиринтов – иди молча и наслаждайся увиденным. Правда, надо было отстоять гигантскую очередь.
Идолопоклонство в СССР взращивалось с малолетства. Помню, как нас в начальной школе водили всем классом смотреть на главного покойника страны. Мы с замиранием сердца и не шелохнувшись проходили мимо восковой фигуры вождя пролетариата, чтобы потом сказать:
- Я Ленина видел!
За 100 лет кладбищенское место превратилось в своеобразный музей, куда люди готовы ходить как на экскурсии, рассматривая могильные памятники. Одно Армянское кладбище чего стоит (все знают, что армяне - люди с понтами): там, на памятниках, люди не просто стоят, а сидят, развалившись!
Всего за один век могильная земля стала буквально предметом своеобразного культа – за двухметровую могилу люди готовы выложить баснословные деньги, равные стоимости машины!
Мёртвые в СССР были намного важнее живых, про которых зачастую просто забывали и лишь смерть на какое-то мгновение озаряла память «благодарных потомков». К этому непростому процессу готовили с детства.
Как писал Александр Москвитин –
«… С малых лет советских детей приобщали к Культу Смерти: с плакатов и постаментов на ребёнка глядел мёртвый, но «вечно живой» Ильич; на киноэкране в реке Урал тонул Чапай, прошитый пулями «беляков»; в паровозной топке героически сгорал Лазо; харкал кровью туберкулёзный Дзержинский; пачками погибали при проклятом царизме пролетарии и крестьяне, пытавшиеся бороться за свои права; у пламенного Бонивура казаки вырезали сердце; умирал от ран, полученных на Гражданской войне, Павка Корчагин; убивали честнейшего Павлика Морозова; погибал Чкалов… Потом началась Большая война и героев стало намного больше: Матросов бросался на амбразуру вражеского дзота; Гастелло направлял самолёт на немецкую колонну бронетехники; Карбышев застывал ледяной глыбой в концлагере; комсомолка Зоя умирала на виселице; пионеры-герои отдавали свои юные жизни за свободу и независимость нашей Родины…»
«Кладбищем номер один» в СССР, безусловно, являлся некрополь у Кремлёвской стены. Кому там навечно пребывать – решало узкая группа Политбюро ЦК КПСС.
Захоронение близ Кремля касалось исключительно самых известных людей страны. Как правило, этой почести удостаивались находящиеся на высоком боевом посту товарищи – члены Политбюро, министры, известные партийные деятели и выдающиеся полководцы.
Тех же, кто пребывал в отставке, пусть даже людей и самого высокого прежде ранга, могли упокоить в местах относительно попроще (Новодевичье или Ваганьковское кладбища).
Хотя бывали и исключения.
Так, в 1974 году в стену была замурована урна с прахом Маршала Советского Союза Г. К. Жукова, уже 17 лет как пребывающего в отставке и даже забвении, а вот бывший первый секретарь ЦК КПСС Н. С. Хрущёв, также отправленный на пенсию за 7 лет до этого, не удостоился такой чести и был «всего лишь» закопан «в землю» на кладбище № 2 - Новодевичьем.
В кремлёвском некрополе также имелось ранжирование. В стене в нишах покоились просто лучшие, а вот в земле лежали «лучшие из лучших».
Среди них – председатель ВЦИК Я. М. Свердлов, наркомвоенмор М. В. Фрунзе, председатель ОГПУ Ф. Э. Дзержинский, председатель Президиума Верховного Совета СССР М. И. Калинин и др.
К слову, изначально в братских могилах возле Кремля в 1917 году хоронили «героев революции», среди которых «замоскворецкий Гаврош» 14-летний Павлик Андреев, погибший в бою с юнкерами на Остоженке, солдат 56-го пехотного запасного полка Сергей Ширяев, начальник Красной гвардии Городского района Отто Вирземнек и др.
Персональные захоронения здесь стали появляться в 1919 году – впервые в отдельной могиле поместили председателя ВЦИК Якова Свердлова, а в 1926 году впервые в стену замуровали останки умершего в Лондоне советского посла Леонида Красина.
Вскоре после революции и Новодевичье кладбище определили как зону для погребения лиц «с общественным положением». Новодевичье стало считаться кладбищем национальной элиты, а погребение на нём — престижным, и являлось признанием его высоких заслуг перед общественностью. Сюда переносили останки известных покойных с остальных кладбищ столицы при их ликвидации. В некоторых случаях перезахоронения происходили из-за желания чиновников собрать останки знаменитых умерших в одном месте.
Прах писателя Николая Гоголя перенесли вместе с памятником (крест и надмогильная голгофа) и оградой, в 1952 году памятник заменили бюстом скульптора Николая Томского, с надписью на постаменте: «Н. В. Гоголю от правительства Советского Союза», к 200-летию с дня рождения писателя бюст убрали, на могиле восстановили голгофу. Также из Симонова Монастыря перенесли прах поэта Дмитрия Веневитинова, писателя Сергея Аксакова. С уничтоженного Дорогомиловского еврейского кладбища — прах художника Исаака Левитана, с кладбища Даниловского монастыря — прах Сергея и Павла Третьяковых. После ликвидации некрополя у Церкви Рождества Пресвятой Богородицы во Владыкино на Новодевичье кладбище перенесли останки актрисы Марии Ермоловой.
После смерти Мстислава Растроповича в мае 2007 года управляющий делами Президента Владимир Кожин заявил, что на Новодевичьем кладбище не осталось свободных мест, и «пора задуматься, где хоронить видных государственных деятелей». Предполагалось, что знаменитых людей начнут хоронить в филиале Новодевичьего — Троекуровском кладбище.
В 2013 году в Новодевичьего появился ещё один филиал – новая территория Кунцевского кладбища. Здесь, в частности, захоронены бывший член Политбюро ЦК КПСС и 1-й секретарь Ленинградского обкома партии Григорий Романов (2008), народные артисты СССР Владимир Басов (1987), Леонид Гайдай (1993), Виктор Павлов (2006), Нона Мордюкова (2008), актёры Евгений Моргунов, Александр Кайдановский, Наталья Кустинская, певец и композитор Евгений Мартынов (1990), певец Евгений Белоусов, тренер Анатолий Тарасов, хоккеисты Всеволод Бобров и Валерий Харламов и др.
Коммунисты-атеисты понимали мир по-своему, именно поэтому в СССР было так популярно разделение на живых и мёртвых. Вторым – почёт и уважение и вечная слава, а первые должны немного подождать. Лучше всего было умереть «во благо» Родины или партии. После самоубийства Поля и Лауры Лафаргов, решивших, что старость лишает их возможности полноценно жить и служить социализму, В. И. Ленин одобрительно высказался: мол, «если не можешь больше для партии работать, надо уметь посмотреть правде в глаза и умереть так, как Лафарги». К слову, разбитый параличом Ильич сам не удосужился закончить свою жизнь точно таким же образом.
В головы советских граждан, начиная с младших классов школы, вдалбливали поговорки, в которых Родину-мать предписывалось беззаветно любить, а если понадобится – не раздумывая, умереть за неё.
- Кто за Родину горой, тот истинный герой.
- В бою за Отчизну и смерть красна.
- С родной земли умри, но не сходи.
- Своё молоко – ребёнку, свою жизнь – Родине.
- За Родину и честь не жаль голову снесть.
- Для своей Отчизны не жалей и жизни.
- Для Родины своей ни сил, ни жизни не жалей.
Как говорил Глеб Жеглов, «затверди как строевой устав». Иными словами, задумываться над этими словами не рекомендовалось. Действуй и всё тут!
Между тем, имелось вопиющее противоречие: для процветания стране больше были нужны обессиленные и мёртвые люди, нежели живые и полные сил. СССР больше нуждался как раз в мертвецах и инвалидах, которых поставляли бесконечные войны, ГУЛАГ, и советская индустрия.
Собственно, эти покойники были нужны только в моменты особых торжеств, когда можно было «всплакнуть за победу» и поднять за неё же 100 грамм (а то и больше).