Это продолжение цикла статей о формировании границ Финляндии. Начало – здесь.
Подведем итоги первых лет финской независимости (разглядывая карту из итальянского атласа 1929 г.:
Финляндия закрепила за собой всю территорию бывшего Великого княжества, включая Аланды, и получила выход к Северному Ледовитому океану. Изначально финнов интересовала рыба, но оказалось, что район Печенги богат никелем. Начав в 1935 г. его добычу, они еще раз порадовались удачному приобретению.
Молодое государство на международной арене показало себя жестким, настойчивым и циничным. Все его внешнеполитические авантюры были тщательно просчитанными: мечты о великой Финляндии не застилали глаза финским политикам. Операции на территории России проводились руками «добровольцев»: не полутсиилос, снаатсит не полутсиилос, финское государство как бы ни при чем. А Печенгу, где не полутсиилос, Россия сама отдала. Заключив договор о границе, Финляндия почти немедленно инспирировала восстание в Карелии – но опять не полутсиилос. Сталкиваясь с превозмогающей силой, Финляндия не упорствовала, но ждала удобного случая, чтобы свести счеты.
И вот что интересно. В Российской империи Финляндия была на особых правах – этакой фаворитки государей императоров и высшего света среди национальных окраин. Но в начале XX века мало какая из национальных окраин была настолько враждебна к метрополии. Даже в Польше, после двух восстаний, ссылок и гонений, были силы, ориентирующиеся на Россию, не говоря уже о Прибалтике. Поляки несравненно глубже вросли в Империю, чем финны, став «своими чужими». То, что независимая Польша стала враждебной России державой, как-то и не удивляет, именно в виду драматической истории отношений – но враждебность Финляндии была ничуть не меньшей. Можно, конечно, верить в то, что русский офицер, кавалергард Его Величества Маннергейм и его сподвижники терпеть не могли именно большевиков, но в Выборге не за партбилет расстреливали, а за русскую речь. Есть мнение, что это большевики придумали лелеять национальные окраины, которые становятся потом яростно русофобскими – нет, традиции куда глубже.
Справедливости ради, в межвоенный период шанс для русского, финского и любого другого человека оказаться расстрелянным в советской России был многократно выше, чем в Финляндии. И крайне разумно поступил Илья Ефимович Репин, который в октябре 1917 г. уехал из Петрограда на дачу, чтобы в один прекрасный день проснуться в другом государстве – и оставаться в нем до смерти, несмотря на все уговоры большевиков. Правда посмертно он вместе со своей дачей (на фото) все-таки оказался в России – снова никуда не уезжая.
И последнее: точно так же, как Прибалтика – но не как Польша – Финляндия пережила гражданскую войну, в которой были свои белые и свои красные. Белые победили, но и красные – теперь уже в отличие от Прибалтики – получили шанс строить свою красную Финляндию – за восточной границей. Возможно, опасения, что у них получится, и стали одной из причин, по которым Финляндия взяла курс на национальное примирение. У красных ничего не получилось, а финское общество благодаря консолидации стало устойчивее.
Продолжение: Советская Карелия: эксперимент по строительству красной Финляндии