"Таёжными тропами" 64
На следующий день Настя вновь и вновь возвращалась к своему вчерашнему спонтанному решению. А может, оно было вовсе не спонтанным? Да, ребенок подтолкнул принять его, когда дочку назвал мамой. Но ведь и Настя не сопротивлялась.
Она сходила в ЗАГС, объяснила ситуацию, сказала, что хочет Саньку записать на себя. Вечером села делиться новостями с мужем. Она писала Шуре письмо. Рассказывала о заводе. Как тяжело проходил запуск конвейера, как некоторые цеха так и остаются еще под открытым небом, потому что возвести успели только стены. Как в город приехали десятки сотен людей, в основном женщины с детьми. Как им невыносимо трудно и сложно обосноваться на новом месте. Но они, ничего, держатся и все, в основном, вышли на работу. А работа такая, что нет ей ни конца и края, потому что фронту нужны снаряды, и конвейер должен работать безостановочно.
Настя подняла перо, подумала, как написать про Саньку. Вроде он теперь сын Шуры, а появился без его присутствия и согласия. В итоге она рассказала ему всё, как есть. Что после смерти Ариши рука не поднялась избавиться от ее сынишки. А потом услыхала его «мама» в адрес дочери. Это все и решило.
«Мы Саньке объяснили, что его мамка – я, а батька – на фронте. Так что поздравляю тебя, Александр Ильич с обретением сына».
Ответ пришел быстро. Шура интересовался жизнью своих девочек, включая Настю. Строго наказывал ей беречь себя, и спрашивал о сыне. Его интересовало буквально всё. О себе Шура писал мало. Из обрывочных фраз в его письмах Настя поняла, что он в снайперской паре то ли в разведгруппе, то ли рядом с ней. Однажды она спрашивала об этом мужа. Но ответа не получила и оставила затею. Главное было, что он жив и здоров.
Кузьма тоже писал. Мало и редко. Батя воевал в пехоте, был на передовой, и рассказывал, что узнал настоящий ад, когда земля горит, а от разрывов снарядов закладывает уши. После страшных боев пехота не насчитывает очень многих своих бойцов. А фрицы всё прут и прут, и нет этой чуме конца. Настя с тяжелым сердцем перечитывала редкие строчки, жалела отца, старалась чаще отсылать письма и радовать тятю хорошими новостями. Она пока не писала ему о Саньке, сомневаясь, что он не однозначно воспримет эту новость, будет жалеть Настю, что она повесила себе на шею обузу. Она представляла, как тятя нахмурится, будет думать, а потом скажет, что дите растить, это ведь не хвостом крутить. Она закрывала глаза, и казалось, слышала его, с хрипотцой, голос. «Ты только держись там, только береги себя,» - шептала Настя.
Все ждали писем с фронта. Все ждали известий. А они, эти известия не радовали. Люди отходили от громкоговорителя, что висел во дворе завода, хмурыми, не разговорчивыми. Злость поднималась с новой силой, вот она-то, наверное, и заставляла, сцепив зубы, стоять по пятнадцать часов у станков. Да великая вера. Вера в себя, в своего солдата и в свою страну, которая рано или поздно, но стряхнет с себя всю нечисть.
Письма приходили от Шуры не регулярно. И когда они задерживались, Настя переживала. Вся сжималась, внутри будто всё замерзало. Какой бы физически тяжелой ни была работа, душевная боль гнула к земле сильнее. Хотя конечно, и того, и другого хватало.
К весне завод работал на полную мощность и это значило, что конвейер не останавливался ни на секунду, работал круглосуточно. Иногда Настя не приходила домой даже на те пять – шесть часов, которые она старалась в сутках выделить для себя. Это означало, что какая-то операция осталась без рабочего и мастер встал на пустующее место. Люди уставали, многие спали здесь же, не желая терять время на дорогу домой. Но такой режим выматывал, производительность падала. Поэтому Анастасия Кузьминична строго распределила время работы и отдыха. Вникала в положение каждого, помогала, ободряла.
Особенно выбивало из колеи, когда приходили похоронки. Удивлялась, откуда женщины черпали силы, как могли выстоять, когда земля уходила из – под ног. Безумно радовалась, когда сама получала солдатские треугольники. Шура жив и большей радости не было. Она её берегла в себе. Перед людьми не хвалилась, вдовьи сердца своей радостью не резала. Благодарила Бога, что муж и дети целы.
Авторские права на произведение охраняются законом Российской Федерации. Единый номер депонирования литературного произведения в реестре: 224052301615.