— Эй, княжна, сегодня твоя очередь дежурить, иди полы мой! — крикнул Федька и больно толкнул Машу, когда та шла мимо его компании.
— Так я уже вчера отдежурила, — возмутилась Маша, — а сегодня ваша парта дежурит: ты и Валя.
— Нечего моей подруге руки пачкать, если такие, как ты, есть, — ухмыльнулся Федька.
— Какие такие? — спросила Маша.
— Княжны детдомовские, — захохотал Федька, а потом показал кулак, — а не станешь, все ноги переломаю и собачку вашу облезлую в реку выкину, посмотрим, докуда доплывёт.
Маша замерла, Жучку было больше жалко, чем себя. Жучка была бродячей собакой, обитавшей во дворе детского дома. Приютские дети любили добрую Жучку, особенно обожали её малыши.
— Ладно, отдежурю за вас, но только в последний раз, — сказала Маша, — не трогай Жучку.
***
Маша не могла дождаться окончания школы, чтобы покинуть этот недружелюбный класс, где она была единственной детдомовской девочкой. Остальные ребята из приюта учились вместе, но у Маши был талант к языкам, а потому директор детского дома Вера Степановна устроила Машу в гимназию с языковым уклоном, где учились дети обеспеченных родителей. Особенно легко Маше давался французский язык.
А недавно к ней пристало прозвище «княжна» из-за необычайного сходства с портретом молодой княгини Марии Воронцовой, портрет которой показал учитель искусствоведения.
И началось.
— Смотрите, — кричала первая красавица и модница класса Валя, — у нашей княжны на кофточке дырка, а у юбки уже все клеточки стёрлись. Попроси свою императрицу детдома тебе получше вещи покупать.
Маша осмотрела себя, никакой дырки на кофте не было, и юбка была вполне ещё ничего.
— Отстань, Валя, — сказала Маша, — смотри за собой. Сегодня диктант на французском, посмотрим, кто тебе теперь подсказывать станет. Мне же будет некогда, буду клеточки на юбке рисовать, раз уж они стёрлись.
Валя показала Маше язык и отвернулась, но вскоре пожалела о своих обидных словах. Экзаменационный диктант она написала на «тройку», которая перекрыла ей путь в институт иностранных языков. А вот Маша как раз туда попала, причём по одному лишь собеседованию, так как школу она окончила с отличием.
***
Спустя пять лет Маша переехала в другой город и устроилась в бюро переводчиков. Она так ярко и виртуозно переводила на русский статьи из французских журналов, что вскоре Маше доверили переводить роман знаменитой писательницы Жоржины Мирель. Первый раз новичку дали столь серьёзное дело.
— Поздравляю, Мария, с начинанием, — сказал руководитель бюро, — надеюсь, твой талант раскроет нашим читателям то, что хотел сказать писатель. Не забывай, что ты — та тонкая прослойка между вдохновителем сей книги и тем, кто её читает.
— Я поняла, — ответила Маша, прижимая к груди рукопись, — и не подведу.
***
— Мама Вера! Мне доверили роман! — кричала в трубку восторженная Маша.
Мамой Верой дети звали директора детского дома Веру Степановну, которая души не чаяла в своих сиротах и помогала им даже во взрослой жизни.
— Я так горжусь тобой, девочка моя! Как твои дела? Скучаешь? — спросила мама Вера и попала в точку. Впрочем, как и всегда.
— Ещё как, — вздохнула Маша, — как там ребята? Как Жучка?
— Ребята на каникулах, почти все большие по детским лагерям разъехались, а маленькие с нами. Вот, ездим с ними за город, а ещё мы свой огородик разбили. Старшие ребята инициативу проявили, я даже удивилась. Малышня с леечками бегает, а большие следят, чтобы они грядки не истоптали да зелёных ягод не наелись. Словом, суматоха, как всегда. Но уж лучше так, чем без дела слоняются. А Жучка жива-здорова, хоть и старая уже. Живёт в тёплой ограде, охраняет наш огород от ворон.
— Та́к вас повидать хочется! — сказала Маша. — Но до отпуска ещё далеко.
— Сама-то ты как? Как устроилась?
— Пока сняла комнатку, — ответила Маша, — места мало, зато не общежитие. Мне тишина нужна для работы. Когда надоедает сидеть в четырёх стенах, иду в парк, сижу возле пруда и пишу. Мне нравится то, что я делаю.
— Это хорошо, — сказала мама Вера, — на самом деле, это счастье — заниматься тем, что любишь, да ещё и зарплату за это получать. Ведь счастье — оно в мелочах, просто нужно их замечать. А мы вечно куда-то торопимся, забывая жить. А ты не забывай, Машенька.
— Хорошо, не забуду, — прошептала Маша.
Волна любви к маме Вере и понимание своей нужности обдала теплом сердце Маши и придала сил.
***
Поговорив по душам с мамой Верой, Маша принялась за перевод. Дело шло споро, и скоро интрига романа полностью захватила внимание девушки.
Работу Маша сдала в рекордные сроки, так что главный редактор был приятно удивлён темпами новой сотрудницы.
— Молодец, Мария, — похвалил он Машу, — перевод выполнен безупречно и с душой, поэтому жди солидную премию.
Маша была довольна собой, и неважно, что дома из-за занятости — страшный бардак, а сама она давно не была у парикмахера. Когда Машу что-то по-настоящему захватывало, она забывала не только о времени, но и о себе.
Обычно из таких вот омутов трудоголизма её выдергивала подруга Татьяна.
— Ты опять похожа на домовёнка? — говорила она, — сейчас мы сделаем генеральную уборку твоей берлоги, а потом почистим пёрышки и тебе!
И подруги, смеясь и подтрунивая друг над другом, убирались в комнате, а потом шли в салон, где работала Татьяна. И вот Маша уже не домовёнок, а снова симпатичная девушка с уложенными вьющимися волосами.
***
Однажды Маше позвонила мама Вера:
— Тебя нашёл нотариус из Франции? Он отправил на наш адрес письмо на французском языке. Мы смогли разобрать, что оно адресовано тебе.
— Какой ещё нотариус? Почему из Франции? — Маша была крайне удивлена.
— В твой город сегодня едет мой сосед, он передаст письмо, а ты уж сама разберись. Французский — твой второй язык.
— Хорошо, но, если честно, я заинтригована, — сказала Маша.
Вечером знакомый мамы Веры отдал письмо и ещё передал немного овощей с огорода детского дома. Гостинцы пришлись как нельзя кстати!
Первым делом Маша распечатала конверт с наклеенной на нём иностранной маркой. На конверте стояло её имя и точный адрес приюта. Дрожащими руками Маша распечатала письмо. В нем говорилось лишь то, что Маша — единственная наследница старинного шато в долине реки Луары, недалеко от городка Жаржо. Также был указан номер телефона нотариуса с пометкой «если будут вопросы».
У Маши был вопрос, даже два: кто оставил ей шато, и не ошибка ли это? Совершенно не веря в происходящее и пребывая в полной уверенности, что всё это грандиозная путаница, Маша набрала номер телефона нотариуса.
— Слушаю вас, — ответил мужчина на чистейшем французском языке.
Маше стало не по себе, но в то же время ей было любопытно.
— Здравствуйте, месье, я звоню из России...
— Это мадмуазель Мария Дворжецкая? Рад слышать! Я давно вас разыскиваю! Меня зовут Жак Сонье, — радостно тараторил в трубку француз.
— Я думаю, что это — ошибка, месье Сонье, — поделилась сомнением Маша, — у меня нет родственников во Франции.
— Да, ошибка есть, — засмеялся Жак Сонье, — но она ваша, в том, что вы сомневаетесь. А вот я точно знаю, что вы — истинная наследница шато. Ведь вашу матушку звали Ольгой Дворжецкой?
— Да, это так, — удивилась Маша.
— Значит, с моей стороны ошибки нет, — сказал Сонье, — жду вас, мадмуазель Дворжецкая. Мой парижский адрес указан в письме.
— Хорошо, месье Сонье, я прилечу, как только оформлю визу, до встречи, — сказала Маша и положила трубку.
В её душе был целый фейерверк чувств. Маше хотелось кричать от восторга и в то же время плакать от счастья. «Как хорошо, что мне заплатили большой гонорар за роман, да ещё премиальные за скорость. Будут деньги на путешествие», — подумала Маша и открыла сайт международной авиакомпании.
Как только она оформила визу и купила билет до Парижа, тут же позвонила руководителю бюро и взяла отпуск за свой счёт. Теперь осталось собрать вещи и сообщить Татьяне ошеломительную новость.
— Вот это да! Маша, а вдруг ты из знатного рода? Может, не зря ребята в школе тебя княжной дразнили? — удивилась Татьяна, — я очень рада за тебя и за себя тоже. Ведь ты не забудешь свою подругу и пригласишь в гости?
— Сначала надо в наследство вступить и посмотреть, что там за шато такое. А то придётся тебе в руинах гостить, — засмеялась Маша, — и, если честно, я боюсь.
— Чего?
— А вдруг это все сон, или что-нибудь пойдёт не так? Ведь у меня никогда и ничего не было своего. Даже отца не было. А мама умерла так рано.
— Не бойся, — поддержала подругу Татьяна, — ты не одна: у тебя есть я и мама Вера. Уже поздно. Иди спать, завтра утром у тебя самолёт. Подумаешь обо всём завтра. Надо же, это будет твой первый полет на самолёте, и сразу в Париж!
Маша немного успокоилась. Она ждала завтрашнего дня.
***
В аэропорту Шарля де Голля было так много людей, что Маша растерялась. Разнопёстрый людской поток нёс её к выходу, как вдруг Маша заметила человека с большим плакатом, на котором нестройными русскими буквами было начертано два слова: «Мария Дворжецкая». Мужчина стоял и размахивал большой картонкой, словно веером. Маша подошла к незнакомцу:
— Месье, я — Мария, вы ждёте меня?
— О! Добро пожаловать во Францию, мадмуазель Дворжецкая! Я отвезу вас к месье Сонье. Это он меня послал за вами.
— Благодарю, — улыбнулась Мария, — вы очень любезны.
Водитель нотариуса взял маленький чемодан Маши и спросил:
— Откуда вы так хорошо знаете французский язык? У вас бретонский акцент.
— Я училась на факультете иностранных языков, а один из наших преподавателей был родом из Бретани.
Водитель с восхищением посмотрел на Машу и открыл перед ней дверцу «Пежо».
***
— О-ля-ля! Я рад вас видеть, мадмуазель! Как добрались? — нотариус Жак Сонье оказался элегантным пожилым мужчиной, — могу я предложить вам чашечку кофе с дороги?
— Я тоже рада вас видеть, месье Сонье, — улыбнулась Мария, — я и так чувствую себя, как во сне, а чашечка кофе сделает его прекрасным.
— Вы говорите, как француженка, я восхищён вами, маркиза, — поклонился Жак Сонье и поцеловал Маше руку, — мадам Буатье, прошу вас, два кофе и ванильных булочек, пожалуйста.
— Почему Вы назвали меня маркизой? — удивилась Маша, — ведь я — обычная девушка, и воспитывалась в приюте.
Когда мадам Буатье ушла, оставив кофе и булочки, Сонье подвинул чашку Маше и начал свой рассказ. И Маша не знала, чем она была сражена наповал: нежнейшей выпечкой с тающим во рту кремом, уютным креслом и в меру горячим кофе или словами Жака Сонье. Когда Сонье попросил Машу рассказать о себе, она, как на духу, поведала ему всё о своей жизни, не упустив даже то, что раньше её обижали в классе.
— Да, несладко вам пришлось, — покачал головой нотариус, — но скоро всё изменится, и люди будут рады знакомству с вами. Я лично был дружен с вашим двоюродным прадедушкой, который, кстати, дожил до девяноста семи лет, был бодрым и в трезвом уме. Его звали Анри Дворжецкий-Луазье. Он был родным братом вашего прадеда. Вашей семье раньше принадлежало много чего, но остался один замок: шато в долине реки Луары. Анри называл шато «Орлиным приютом». Анри пережил свою жену почти на полвека. Детей у них не было. И тогда он стал искать родные корни в России. И нашёл вас, Мария. Вы и ваша мать — самые близкие родственницы Анри Дворжецкого. Не буду рассказывать о древе вашего рода, но скажу одно: во Франции есть такое понятие, как «титул учтивости». Так вот, этот титул перешел к вам по праву от Анри. И теперь вы — маркиза. Если позволите, я помогу с оформлением всех документов. Я много лет был личным нотариусом семьи Дворжецких-Луазье.
— Что бы я без вас делала! — воскликнула Маша, — однако, у меня нет средств, чтобы содержать шато. Что же делать?
— Не беспокойтесь, дорогая Мария, — сказал Сонье, — ваш дядя позаботился и об этом. Большую часть расходов по договору взяло на себя государство, а малую толику — владелец. Но за это по средам и пятницам вы должны пускать на территорию шато экскурсии. К тому же, Анри позаботился и о том, чтобы у вас был приличный доход. На проценты от вложенных денег вы смело можете содержать помощников и сам замок в достойном виде. Поставьте подпись на этих документах, и вступайте в наследование шато и титулом. Поздравляю, Мария!
Когда все бумажные дела были закончены, Жак Сонье предложил Маше довезти её до шато «Орлиный приют». После двух часов пути перед взором восхищённой Маши предстало шато, нечто среднее между старинной усадьбой и замком, расположенное на возвышенности. Каменные постройки в стиле рококо с острыми крышами и башенками были в отличном состоянии, а вокруг был разбит сад. Казалось, что время так и остановило свой отсчёт на девятнадцатом веке, если бы не парочка автомобилей, припаркованных у фонтана и маленькая антенна, аккуратно притулившаяся возле одного из окон на первом этаже.
Навстречу Марии и Сонье вышли экономка и садовник. Они приветствовали новую хозяйку и позвали на обед. Быстро расправившись с луковым супом и рагу, Маша, в сопровождении Сонье, отправилась осматривать свои владения. Оказалось, что в распоряжении семьи Луазье был виноградник, который приносил неплохой доход. И всем этим помогал управлять Жак Сонье.
Вдруг Маша остановилась и задумалась.
— А если я не справлюсь? Что тогда? — сказала она.
— Вы справитесь, обязательно справитесь, — улыбнулся Сонье, — молодость вам поможет. Уж если Анри справился в свои почти сто лет, то вам и подавно это под силу. К тому же у вас в распоряжении отличная команда.
— Но мне придётся жить на две страны, — не унималась Маша.
— Ну и что, — пожал плечами Сонье, — сейчас долететь из Парижа до вашего города быстрее, чем добраться от работы до дома в час пик. Тем более, всё это без труда вы можете себе позволить, маркиза де Луазье.
— Для вас, Жак, просто Мария, — улыбнулась Маша.
Теперь у неё был дом, и не просто дом, а родовое гнездо, где каждый камень помнил её предков.
Сонье уехал, а Маша ещё долго знакомилась с домом, читала старые записи родовой книги, рассматривала картины и чёрно-белые фотографии. Она наслаждалась духом старины: вековыми, но хорошо сохранившимися гобеленами, изящной мебелью и огромными вазами. Казалось, и сам дом следит за новой хозяйкой своими высокими, узкими окнами, тихонько поскрипывая ступенями винтовой лестницы, ведущей в старый флигель и разговаривая шумом ветра в вентиляционных трубах.
— Здравствуй, дом, значит, будем друзьями, — тихо сказала Маша, поглаживая тёплый камин.
***
Месяц пролетел быстро, словно один день. Маша соскучилась по маме Вере и Татьяне, ей очень хотелось их увидеть и всё рассказать. Накупив ворох подарков, она отправилась в аэропорт Парижа. На этот раз она была не одна, её провожали Сонье и экономка мадам Бун, с которой Маша успела крепко подружиться.
Когда их компания стояла и весело щебетала о том, о сём, мимо проходил экипаж самолёта, на котором собиралась лететь Маша.
— Маша! — окликнул её пилот, — это ты? Не ожидал тебя здесь увидеть!
Перед Машей стоял тот самый Федька, бывший задира и заводила класса, только теперь он стал высоким, подтянутым молодым мужчиной. Форма пилота ему очень шла.
— Привет, — сказала Маша, ей было неловко встретить своего обидчика.
Маша представила Фёдора своим друзьям. Сонье сразу понял, почему смутилась Маша и что за человек перед ним стоит.
— Мы доверяем вам, Фёдор, нашу маркизу де Луазье, — сказал мудрый нотариус, — прошу, доставьте нашу хозяйку в целости и сохранности. Нельзя позволить, чтобы замок остался без владелицы.
Фёдор, услышав такие слова, разинул рот, но, не найдя, что ответить, лишь кивнул головой и побежал догонять свою команду.
На этот раз Маша летела первым классом. Она уютно устроилась в кресле и мечтала увидеться теми, о ком скучала всё это время.
— Мадам, ваше шампанское, — сказала бортпроводница на ломаном французском и услужливо подала Маше бокал.
И тут Маша узнала в ней Валю, девушку, которая все школьные годы не давала ей прохода и постоянно унижала перед одноклассниками. Теперь обиды не было, словно дыхание замка поглотило её, оставив лишь светлые воспитания.
— Здравствуй, Валя, — сказала Маша, — давно не виделись.
— Маша? — Валя кое-как узнала Машу в изящном костюме от французского кутюрье, — а я думаю, что за светская дама. По делам летала?
— Можно и так сказать, — улыбнулась Маша.
Больше неподругам было нечего сказать. Валя очень завидовала Маше и удивлялась, как бывшая детдомовка добилась таких высот, а Маша к концу полёта уже забыла о ней.
Когда Маша спускалась с трапа самолёта, Валя с завистью смотрела ей вслед. Обида и злоба распирали её, и она вылила своё недовольство на своего мужа, который в это время стоял рядом, украдкой провожая взглядом бывшую одноклассницу.
— Представляешь, Федя, наша-то княжна Машка первым классом летела, наверное, почку продала, чтобы Францию посмотреть, — съязвила Валя.
— Маша теперь маркиза де Луазье, владелица замка, земель с виноградниками и кучей прислуги, — сказал Фёдор. — А знаешь, непростое происхождение в ней с детства чувствовалось. Даже девочкой в старой кофте она держалась достойно. Вот тебе и княжна!
---
Автор: Ирина Ашланская