Как я уже раз 15 сообщила, в музей Тенишевой мы попали в первый же день в Смоленске. И я сразу поняла, что писать про это погожу - уж слишком много эмоций и фактов.
И каждый день пребывания на смоленской земле мы узнавали что-нибудь новое из жизни княгини, всякий раз поражающее.
Про нашу поездку во Флёново я рассказала, но о самой княгине - лишь постольку-поскольку.
И тут мне на помощь в который уже раз пришла грандиозная Диана Кирсанова, оставившая полемический комментарий к тексту о Флёнове. Диана, огромное спасибо! Теперь я знаю, от чего оттолкнуться при написании текста.
И начну я с того, что отвечу на ваши слова со своей точки зрения.
Итак, комментарий - с чертой слева, мои слова - просто текст.
У меня к Тенишевой отношение двойственное. С одной стороны, она действительно желала способствовать просвещению и т.п., но с другой - делала это именно как "добрая барыня".
Всё дело в том, что Мария Клавдиевна не "желала способствовать просвещению и т. п.", а делала - и делала много.
Про школу во Флёново я рассказала. Кроме этого она построила ещё несколько учебных заведений и многие из них содержала или за свой счёт, или вносила львиную долю средств, так как государственное финансирование - которого она тоже добивалась - было недостаточным.
Я рассказала, что она не только принимала участие в проектировании школы во Флёново, но и что она лично занималась разработкой школьной программы.
Ну и потом, она ведь и правда была барыней. А добрая барыня - это хорошо, разве нет? Она не гнушалась участвовать в театральных постановках в своей школе. Причём часто она была и режиссёром, и постановщиком, и артисткой. Однажды они ставили оперу в тот момент, когда у неё на голосовых связках выросла опухоль. Она почти не могла говорить - но всё равно не оставила работу. И даже сыграла в постановке - роль царицы без слов.
Ещё Диана Кирсанова пишет:
Кроме того, идеи все заимствованные, до нее уже вовсю работали мастерские в Абрамцево, причем там творили художники первого ряда - Врубель, Коровин, Серов, Васнецовы.
Кстати, можно отметить очевидную конкуренцию меценатов-аристократов и меценатов из купечества. Ведь одновременно тогда же действовало огромное количество купцов-меценатов - Мамонтов (живопись, музыка, опера), Бахрушины (театр), Сабашниковы (книгоиздание), Щукины и Морозовы (коллекционеры, которым мы обязаны существованием ГМИИ), Нечаев-Мальцов (ГМИИ), Третьяковы (ГТГ) - и это только первый ряд.
Мастерские в Абрамцево и правда работали вовсю. Да, там тоже возрождали старинные ремёсла - вышивали, создавали керамику, резали по дереву.
Но как будто это самое важное - быть первой. Как будто русское искусство и старинные ремёсла достойны только одной мастерской! Почему Мария Клавдиевна вдруг хуже только потому, что стала очень богатой княгиней Тенишевой только в 1892-м, когда уже Абрамцево вовсю собирало вокруг себя художников?
А купец-меценат Мамонтов оказался хитрой бестией. Он втянул княгиню Тенишеву в издательство журнала "Мир искусства". Внёс первый взнос - а потом кормил завтраками Марию Клавдиевну. Она сама тащила журнал, говорила всем, как важно возрождать русское искусство, пропагандировать его. Деньги с неё брали исправно - а вот о русском искусстве писать не спешили. Получилось так, что она финансировала то, что было ей не близко. Закономерно, что она вышла из издательского дела. По-моему, поступок Мамонтова гораздо более некрасивый, чем быть "доброй барыней".
И ещё. На мой взгляд, если денежные мешки наперебой, с конкуренцией спешат вложить деньги в культуру и искусство своей страны, России - это прекрасно! На мой взгляд, такая конкуренция - это лучшее из того, что можно представить.
И ещё часть замечательного комментария Дианы Кирсановой:
Причем, если купцам по большей части удавалось установить дружеские отношения с художниками, то аристократы были сами с усами, относились снисходительно-покровительственно, что повсеместно отражено во множестве мемуаров.
Достаточно вспомнить, как князь Щербатов "указывал" Серову как правильно писать портрет его жены, а та же Тенишева сумела вывести из себя Шаляпина (правда, для этого многого и не требовалось), да так, что если к самому Тенишеву Шаляпин сохранил уважительное отношение, то княгинюшку очень вежливо, но твердо отправил в сад. Так что я, скорее примкну к сообществу художников, которых Тенишева безуспешно пыталась приручить.
Я сейчас не буду о князе Щербатове. Я о мемуарах самой Тенишевой. В них она пишет и о художниках тоже.
С Репиным, например, ей работалось трудно. То он наряжал её в какой-то странный средневековый костюм - потому что такой портрет потом было проще продать, чем просто женский портрет. То зачем-то заставлял её надеть жемчуг в пять рядов на утреннее платье - это было немыслимо. Вот здесь я соглашусь с Дианой - характер у княгини был.
Вот этот портрет Репина. Сейчас, в XXI веке я знать не знаю разницу между "утренним" или там "чайным" платьем, мне эти жемчуга не мешают.
Марии Клавдиевне было жаль цветистого фона, который предполагался изначально:
«…портрет выходил довольно удачный… Но вот беда, работа портрета была как-то прервана по случаю моего отъезда, и в мое отсутствие Репин, убоявшись, вероятно, цветистого тона, намазал вместо него прочную штукатурную стену коричневого колера»…
И, кстати, Валентин Александрович Серов, которого упоминает Диана, похоже, вообще имел довольно трепетный нрав. Мария Клавдиевна пишет, как ей нравился её портрет, который выходил у Серова, но...
«Однажды во время сеанса влетел Дягилев и... напал на Серова, стал смеяться, что тот пишет даму в декольте при дневном освещении… Серов смутился и, поддавшись его влиянию, тут же зажег электрическую лампу с желтым абажуром. Эта перемена освещения дала мне желтый рефлекс на лице и совершенно убила удачный колорит портрета»…
Как видите, тут виноват не князь, а человек искусства, Дягилев, великий предприниматель, дворянин - но сын полковника без громкого титула.
Вот что вышло в итоге:
По-моему, чудовищно. Здесь Мария Клавдиевна выглядит гораздо старше своих 40, больной какой-то - как раз из-за желтизны на лице. Я совершенно согласна с её мужем, который в бешенстве велел вынести этот портрет вон из комнат.
«Когда Серов, увидав князя и не дождавшись от него ни одного любезного слова, сам вызвал его на разговор о портрете, князь очень сухо ответил ему:
– Позвольте мне не высказываться. Когда человек молчит, это значит, что он не хочет сказать чего-нибудь неприятного.
С тех пор Серов сделался моим отъявленным врагом, несмотря на то, что я лично всегда ценила его талант и приветливо встречала его. Он никогда не мог простить мужу его слов и совсем не по-рыцарски вымещал их на мне…»
Так что все мы люди, все со своими тара... э-э-э... болевыми точками. И я ьы точно не стала говорить, что Мария Клавдиевна "приручала" худодников.
Ну и осталось написать только о конфликте Тенишевой и Шаляпина. Я вообще не буду комментировать - только процитирую, а вы судите сами, так ли уж тут виновата "добрая барыня".
Однажды Мария Клавдиевна задумала устроить обед. Шаляпин узнал об этом и, можно сказать, напросился. Дальше - цитата из воспоминаний Марии Клавдиевны:
«Притащили пианино, Шаляпин стал петь с увлечением свои любимые вещи... Хотя Шаляпин назвался ко мне сам, я все-таки хотела его отблагодарить за участие и перед отъездом преподнесла ему на память небольшую вещицу. Это была булавка для галстука из бриллиантов в виде маленькой урны. Отдавая ее Шаляпину, я сказала, что в эту урну я собрала те слезы, которые он заставил меня пролить своим чудным исполнением. Он был очень растроган и благодарил.
Однако спустя несколько дней снова приезжает ко мне Андреев и говорит, что Шаляпин очень обижен, не получая платы за свое участие в музыкальном утре. Я очень удивилась и пошла к мужу объяснить, в чем дело. Муж был опытен в обращении с артистами, много имел с ними дела и потому тут же сделал мне серьезный выговор, сказав, что артисты вообще никакого внимания не обращают на подарки, не придают им значения и принимают как должное, а любят плату…
Затем муж написал письмо Шаляпину, извинился за происшедшее недоразумение, объяснив, что я не поняла слов Андреева и сделала ему подарок, который, очевидно, ему не понравился, а потому он посылает ему деньги, булавку же просит вернуть. Князь вложил деньги в конверт и послал с человеком. Ответа на это не последовало. Муж послал человека вторично, и тогда Шаляпин ответил, что деньги он получил, а булавку оставляет на память».
А вообще дело прошлое. Кто их там разберёт...
Диана, спасибо огромное за вдохновляющий комментарий!
___
P. S.
Вышло так, что я уже написала большую часть текста о Марии Клавдиевне, о её судьбе. :) Не бросать же! :) Допишу и опубликую, но, скорее всего, завтра.
