- Ты хотела увидеть рассвет на востоке – так гляди. Он красен, как кровь, что за тебя пролила здесь и сейчас твоя охрана, и ярок, как пламя Преисподней, о котором вам постоянно твердит ваш проклятый хранитель. Первый луч Айримирона вдали от дома, без докучливого присмотра и надоедливых нянек подарил тебе счастье? – равнодушно уточнил, стягивая зубами повязку на располосованной руке Лернар, герцог Хорны.
Из сорвавшегося за тихо исчезнувшей из Летнего Дворца Эйей Эльророй отряда гвардейцев жива была в лучшем случае половина, а ранены оказались все, включая саму беглянку. Встреча с дикими тварями пустошей Хорны никого равнодушными и целыми не оставляет.
Тот рассвет подарил Первой Наследнице Зинзимона понимание последствий безрассудных решений, долга правителя и его ответственности. Осознание ценности жизни. Донёс очень четко, хоть и через боль в том месте, которым на троне сидят, что «за все надо платить».
Отец, кстати, ограничился гневной и жёсткой отповедью. Чего не скажешь о матушке, к сожалению. И одной, и второй.
В вопросе вкладывания мозгов в голову Эйи Эльроры, оба комплекта родителей были почему-то единодушны и Эйя Мирора, при преступном попустительстве всех остальных, лично выпорола «малолетнюю дуру».
Наказанная наследница разобрала все судебные тяжбы подданных за месяц, перечистила все овощи на Замковой кухне к праздничному пиру в честь прибытия очередного свадебного посольства, собственными руками вымыла библиотечную башню и отработала две полные тренировки с офицерами гвардии консорта Раргара Огненного. Только после этого Королева Зинзимона призвала сестру к себе в кабинет.
Вышла прощеная наследница Зимы оттуда довольно быстро, но в слезах.
А тут еще и Лернар по дороге встретился.
Не везет, так уж со всех сторон.
Сцепились, конечно.
- Ты получила, о чем мечтала, дочь Константа. Сестра правящей Королевы может выбирать любого из венценосных женихов вне Севера. Вон, видишь, во дворе толпа – опять желающие прибыли, – ехидно уведомил занудный герцог.
- Дед Констант, то есть отец... К демонам, какой он мне отец? Мой единственный отец – Раргар Огненный, – после разговора в кабинете при закрытых дверях очень хотелось вернуться в беззаботную юность, когда все было просто.
Были терпеливый и внимательный отец Раргар, суровая и требовательная мать Мирора, старший беспокойный и нахальный брат Миргар, мелкая и неуклюжая Милка. Все. Все хорошо, спокойно, понятно.
А сейчас?
- Это потому что, как дочь Раргара, ты можешь остаться на своём ныне любимом Севере, а как дочь Константа Справедливого, вынуждена будешь выйти замуж, как этого потребуют интересы государства и решит твоя старшая сестра.
Очередное свидетельство, что как раньше уже не будет, взбесило чрезвычайно:
- Иди лесом! Возвращайся в свою Хорну, видеть тебя не желаю.
Неподобающее поведение Маленькой Королевы было остановлено неожиданно. Горячие ладони с мозолями от меча и кинжала закрыли глаза Эйи Эльроры:
- Не смотри. А я буду наслаждаться изысканной морозной красотой. И тем, что Вы, Первая Наследница Зинзимона, не прожжёте во мне дыру.
Тепло чужих рук оказалось настолько нужным и ощущалось так остро, что горло внезапно перехватило, в голове зазвенело и только выработанная годами привычка язвить, спасла:
- Ты, унылый зануда, безуспешно ищущий смысл жизни. Вечно страдающий герцог в изгнании…
Знакомый рык над ухом изрядно взбодрил:
- Я добровольно присягнул Владыкам Севера, и Хорна вошла в состав твоего Королевства полноправным герцогством.
- А мне-то что от этого? Если ты так ратуешь за справедливость, то подожди ещё немного и сам сможешь сопроводить меня, верную дочернему долгу, к правильному и политически выгодному супругу.
В ответ на эту горькую правду Лернар просто уткнулся лбом в кудрявую русую макушку, зло выдохнул и до скрипа сжал зубы.
Но что делать? Против Судьбы не попрешь.
***
Когда все изменилось между ними?
Когда для неё долг, верность и честь семьи отошли на второй план, а важным остались его усталые глаза после долгого похода, пробитая стрелой браконьера насквозь лёгкая куртка, шершавые мозолистые руки и сухие обветренные губы, что обязательно тепло приветствуют её после каждой разлуки.
Когда? Отчего? Что стало той самой причиной?
Его неизменная поддержка любых идей и решений в Совете? Или то, что позволял спать до полудня, после тяжелых ночей полных боли и слез от режущихся зубов Миргара? Может, когда силой уволок в Заповедный Лес на воспитание Хранительнице кусающуюся Эльрору, грозящуюся заморозить всех жителей Зимнего Замка, потому что её за небрежение в учебе лишили летних балов?
Или уж совсем больное – когда обещал, что они справятся, и утешал её, плачущую в его руках, после того как Мирилла стащила цепь с демоническим хранителем?
Да и так ли это важно – когда, почему и отчего?
Ведь имеет значение лишь то, что теперь Айзен-рилу нечего ей предложить. Совсем.
У неё есть все.
Уже.
Давно.
Потому что Королева Зинзимона не единожды ловила жаркий взгляд супруга украдкой. И замечала, как вздрагивал он от любых её случайных касаний. А ещё старательно избегал настырных обожательниц, виновато глядя на неё из-под темной, вьющейся чёлки.
Нет, в душе Раргара Огненного есть место не только долгу и служению его Единственной.
Или ей просто хочется в это верить.
