А не поговорить ли нам ещё о пушкинских сказках?
Много-много лет назад, в моём детстве, был у меня набор открыток – иллюстраций к сказкам А.С.Пушкина, выполненных палехскими художниками, с такой вот симпатичнейшей обложкой (совсем недавно, к своей радости, обнаружила воспроизведение в интернете):
И вот там мне всегда внушала страх одна из иллюстраций, к «Сказке о золотом петушке» - вот эта, встреча Дадона с Шамаханской царицей около тел убитых сыновей.
Сто́ит ли удивляться, что и самой сказки я стала побаиваться, тем более что она достаточно сильно отличается от других? И это отличие, как мне кажется, - в резкой сатиричности её.
Написана она была в Болдино, окончена 20 сентября 1834 года и сразу встретила цензурные замечания, хотя Пушкин и смягчил кое-какие выражения - так, вместо «Но с царями плохо вздорить» он написал: «Но с иным накладно вздорить».
Последняя запись в дневнике Александра Сергеевича, от 8 января 1835 года: «Ценсура не пропустила следующие стихи в сказке моей о золотом петушке:
Царствуй, лёжа на боку
и
Сказка ложь, да в ней намёк,
Добрым молодцам урок».
Слишком ясны были эти намёки… А сказка-то ведь интереснейшая!
У А.А.Ахматовой есть очень любопытная статья «Последняя сказка Пушкина», где прослеживается связь между «Золотым петушком» и «Легендой об арабском звездочёте» - фрагментом из сборника «Альгамбра» «отца американской литературы» Вашингтона Ирвинга.
Творчество Ирвинга было достаточно хорошо известно в России: о нём писали Н.А.Полевой, В.К.Кюхельбекер, перевод одной из его новелл был сделан Н.А.Бестужевым. Сборник «Альгамбра» был издан в 1832 году; в библиотеке Пушкина находился французский его перевод.
Ахматова именно с «Легендой об арабском звездочёте» соотносит черновой набросок Пушкина, датируемый 1833 годом:
Царь увидел пред собой
Столик с шахмат<ной> доской.
Вот на шахматную доску
Рать солдатиков из воску
Он расставил в стройный ряд.
Грозно куколки стоят,
Подбоченясь на лошадках,
В [коленкоровых] перчатках,
В оперённых шишачках,
С палашами на плечах.
Тут лохань перед собою
Приказал налить водою;
Плавать он пустил по ней
Тьму прекрасных кораблей,
Барок, каторог и шлюпок
Из ореховых скорлупок…
…А прозрачные ветрильцы
Будто бабочкины крильцы.
И действительно, в чём-то мы увидим почти полное соответствие. Ахматова приводит фрагмент из «Альгамбры». Я позволю себе немного увеличить его. «Король Абен Хабуз приблизился к столу, похожему на шахматную доску, где расставлены были маленькие деревянные фигурки, и вдруг, к своему изумлению, увидел, что все они движутся. Кони скакали и вставали на дыбы, воины потрясали доспехами, слышались тихие звуки барабанов, и труб, и звон оружия, и ржание коней; но всё это было не громче, не явственней, чем гудение пчелы или мухи, которое сквозь дрёму доносится до слуха спящего в полуденной тени».
У Ирвинга звездочёт объяснит, что это враги, которые «сейчас ещё находятся на поле брани», а властитель может прямо отсюда расправиться с ними: «Если хочешь привести их в смятение и обратить в бегство, никого не губя, поражай эти фигуры древком волшебного копья; если хочешь резни и кровопролития — бей острым концом». И король, воскликнув: «Пожалуй, мы прольём немного крови!» - «поразил волшебным копьём несколько фигурок, а по другим ударил древком, и первые мёртвыми упали на доску, а остальные смешались в кучу в беспорядочной, братоубийственной схватке». А затем услышит от разведчиков, «что христианское войско проникло в самое сердце Сиерры и было уже вблизи Гренады, когда раздоры вспыхнули среди его отрядов; они обратили оружие друг против друга и после кровавой схватки отступили через границу».
Очевидно, Пушкин хотел не просто перевести, но и по-своему разработать заинтересовавший его эпизод в сказке (у Ирвинга никакого упоминания о флоте в лохани нет), но по каким-то причинам замысел свой не осуществил. Однако начало стихотворного отрывка к «Альгамбре» довольно близко.
Мы увидим и в окончательном варианте «Сказки о золотом петушке» фрагменты, почти дословно совпадающие с текстом Ирвинга. И тем не менее... Впрочем, об этом – чуть позже, а пока, простите, об одном, возможно, и нелепом, но всё же моём предположении.
Конечно, подчас Коту «чёрт знает что кажется», но почему-то мне эти движущиеся на шахматной доске фигурки напомнили совсем другое время и совсем другое произведение: «На доске тем временем происходило смятение. Совершенно расстроенный король в белой мантии топтался на клетке, в отчаянии вздымая руки. Три белых пешки-ландскнехты с алебардами растерянно глядели на офицера, размахивающего шпагой и указывающего вперед, где в смежных клетках, белой и чёрной, виднелись чёрные всадники Воланда на двух горячих, роющих копытами клетки, конях».
«Шахматные фигурки были живые»… А будет ещё и «странный, как будто живой и освещённый с одного бока солнцем глобус», показывающий события, происходящие где-то очень далеко: «Вот, например, видите этот кусок земли, бок которого моет океан? Смотрите, вот он наливается огнём. Там началась война. Если вы приблизите глаза, вы увидите и детали». Думаю, все эти «детали» вспомнят.
Конечно, мы очень далеко ушли в сторону от Пушкина, но, возможно, на это описание тоже какое-то влияние оказала «Альгамбра»? То, что М.А.Булгаков был с ней знаком, думаю, более чем вероятно…
***************
Но вернёмся всё же к Пушкину. Тот фрагмент, о котором шла речь, с оживлёнными фигурками, так и остался недоработанным наброском. Но несколько спустя поэт всё же написал свою сказку. Литературы усматривают в ней и намёки на его взаимоотношения с царём, проводят любопытные параллели.
Но, думаю, обо всём этом нужно подробно поговорить уже в следующий раз.
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Навигатор по всему каналу здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
