Наталья первая зашла за занавеску. За ней прыгал с костылем Василий. Он уселся на кровать, протянул вперед свою культю. Наталья глянула на нее.
- Миленький, да как же ты терпел то. Ты же ее всю в кровь стер. Смотри ка, что творится. - привычными словами запричитала она. - Надо примочки делать да смазывать. Ложись давай. Сейчас приду, все сделаю.
Женщина пошла за своим чемоданом. Вернувшись, она увидела, что Василий лежит на не расстеленной постели.
- Ты что, так спать будешь. И штаны снимай. - Нарочито грубо приказала она, хотя внутри у нее все клокотало.
Василий просящими глазами посмотрел на нее.
- Да не смотрю я, раздевайся давай. Тоже мне, стесняется он.
Наталья достала из чемоданчика бутылочку с желтой жидкостью, смочила тряпочку, которые у нее всегда были припасены, приложила к культе. Василий дернулся от неожиданности. Словно огнем обожгло.
- Больно. Терпи. Давай я подую. - Наталья склонилась и начала тихонечко дуть, приговаривая, словно ребенку, что все заживет скоро. Теплой волной нежности окатило обоих. Василий подтянулся на руках и притянул Наталью к себе.
Оставим их наедине. Они долго шли к этому и наконец соединились. С этого момента для этих двоих началась новая жизнь. Плохая ли, хорошая ли, этого они не знали да и не могли знать. Но это было началом их жизни вместе. Макарьевна, лежа на печи, прислушивалась к тихому шепоту, доносившемуся из за занавески. В ночной тишине, оказывается, тихий шепот не такой уж и тихий. Стоит только хорошенько прислушаться. Старушка перекрестилась и поблагодарила Бога за то, что внял ее молитвам. Свел двоих упрямцев. Наконец то Наталья переступила через свою гордость, пришла первая, не стала дожидаться, когда мужик наконец то решится.
Вечером, после работы, Наталья собралась идти к Сычихе. По привычке она все делала молча, как сама считала нужным. Но неожиданно вспомнив сегодняшнюю ночь и жаркие ласки, опомнилась. Надо ведь и с Василием посоветоваться. Вчера то он, вроде, против был.
Василий молча смотрел на ее сборы. Неужели ничего не изменилось. Так и будет Наталья командиршей, так и будет решать сама все дела. Но когда она подсела к нему, взяла за руку и спросила, как он думает, стоит идти с Надей к бабке или нет, он улыбнулся.
- Делай, как знаешь. Может и правда поможет. Даже если капельку, то и это хорошо. Ты одна пойдешь или помочь тебе? - Сказал, а сам подумал, чего только бабы не придумают. Но пусть сходит, успокоится.
- Я одна. А то вдруг Сычиха испугается. Она тебя то не знает. Подумает еще чего-нибудь, что поймать ее хотят. Гоняют ведь таких бабок. Вот и боятся они чужих людей.
Наталья шла по деревне с Надей и ей казалось, что из каждого окошка смотрят на нее насмешливо и осуждают, что медичка к колдунье пошла.
- Ну и пусть смотрят, и пусть, что хотят то и думают. Лишь бы помогла. А там даже если и с работы выгонят, не страшно.
Хотя она сама понимала, что кто ее выгонит. Столько лет работает одна, нет фельдшеров, согласных в деревню работать ехать. А на выговоры да ругань и внимания обращать не стоит. Лишь бы Наденьке лучше стало.
Сычиха ее уже ждала. Она провела Наталью в избу. Показала, куда ей надо сесть. На столе стояли три иконы, Иисуса Христа, Богородицы и Пантелеймона Целителя. Сычиха сначала отчитывала Надю молитвами. Она быстро бормотала слова перед иконами, изредка крестила себя и Надю. Девочка молча смотрела на происходящее.
Закончив чтение молитв, Сычиха стала выливать испуг воском над головой малышки. Она лила расплавленный воск в чашу с водой, которую держала над головкой. При этом говорила какие то то ли заклинания, то ли молитвы. Наталья, как не старалась, ничего не могла понять. Разглядывая получившуюся фигурку, Сычиха сказала, что испуг сильный, придется несколько раз приходить.
Бабка велела прийти через день. А пока нужно читать дома молитвы на ночь возле икон и с горящей свечой. Наталья подумала про себя, что у них и икон то в дому нет, а уж свечей тем более. Но ничего вслух не сказала. Надо, значит найдет, значит будут.
Уже на улице Сычиха сказала, чтобы как домой придут, поставила Надю у входной двери и над головой зарубку сделала. Дала бумажку с заговором на ней написанным, велела прочитать над этой зарубкой. Как девочка перерастет эту зарубку, так и испуг полностью пройдет и не вспомнит она его ни разу.
Как только переступила Наталья порог дома, так сразу позвала к себе Василия, Клавке велела ножик принести. Василий с удивлением и даже с какой то опаской глядел на женщину. Все ли ладно с ней, зачем ножик. Но страхи его были напрасны. Ничего страшного не случилось. Наталья приставила Надю к дверному косяку и велела Василию, чтоб сделал зарубку на нем как раз над головой дочки.
Когда Клавка забрала Надю, Наталья несколько раз перечитала заговор, всей душой верила, что поможет он обязательно. Пусть только Наденька побыстрее растет.
Всем было интересно, что же там делала колдунья. Наталья все рассказала. Клава даже вздохнула огорченно, что ничего интересного не было. Подумаешь, старуха молитвы читала. А Наталья уже горевала, что молитвы на ночь надо перед иконами читать, а икон то нет у них.
Макарьевна, которая все внимательно слушала, поднялась со стула.
- Это у вас, у безбожников нет. А я без Бога не живу. Боялась, что ты, Наташа, ругаться будешь, прятала под подушку у себя. Только когда дома никого нет, доставала их.
Макарьевна ушла и вернулась с двумя небольшими иконками Христа и Богородицы.
- Дома то у меня еще есть, надо если, то принесу.
- Да этих думаю хватит. Еще свечку надо зажигать во время молитвы.
- Свечей то сейчас не больно купишь. Я завтра из дому лампадку принесу. Лампадка то не хуже, чем свечка. А еще моливтослов. Сегодня на ночь я почитаю. Ты ведь, Наташ, и молитвы то не знаешь. Как читать собралась.
Между тем давно уже пришла пора ложиться спать. Макарьевна, не от кого не скрываясь, поставила иконы на стол и стала молиться. Надюшка, пока шли разговоры и про нее почти забыли, уткнулась носом в подушку и заснула.
- Ой, Василий, смотри. Уснула сама. А я ей и лекарство даже не дала. Не будить же ее.
- Ну да, надо разбудить, чтобы дать лекарство, чтобы она уснула, - отметил Василий.
Наталья сначала и не поняла, что он сказал. Только немного позже дошел до нее смысл сказанного. Она рассмеялась и потрепала мужчину за волосы.
Клавка ушла спать в чулан. Как только тепло стало, так она и перебралась из дома туда.
- Ну что, и нам пора спать ложиться, - притворно зевая, сказал Василий.
Но в комнате Макарьевна все еще молилась и Наталье неловко было идти в закуточек. Да и Надюшка как одна на кровати останется. Вчера то ей лекарство на ночь давала, чтобы спала. А сегодня вдруг проснется, а рядом нет никого. Опять испугается.
Она подошла к Макарьевне, тихонечко тронула ее за руку.
- Бабушка, ты ложись сегодня с Наденькой, - смущенно попросила Наталья.
- Лягу, лягу, милая. Али я не понимаю. Дай Бог тебе счастья. Я вот помолюсь за Наденьку, и за вас тоже помолюсь. Пусть Бог вас не оставит.
Старушка была довольна, что наконец то она может открыто молиться, не прячась на печи со своими иконами. Глядишь и Наталья поумнеет, поймет, что Бог то худому не учит. Только добро людям делает.
Закончив свои молитвы, Макарьевна осторожно, чтобы не разбудить, примостилась возле Нади. Но еще долго не могла уснуть. Изредка до нее доносился приглушенный, счастливый смех Наташи, шепот Василия. Она лежала и радовалась за Наташу. Пусть у них все сложится и живут они долго, а Бог даст, так и ребеночка еще родят.
К Сычихе Наталья ходила еще несколько раз. Пока та не сказала ей, что больше нельзя. Она все сделала, что могла. Ну а дальше уж своими молитвами да любовью чтобы лечили. Наденьке за это время получше стало. Она уже не вскрикивала ночами, начала улыбаться, а как то Наталья услышала ее смех, такой, каким она смеялась раньше, словно колокольчик звенит.
Только вот не говорила Надя ничего. Наталья чуть не каждый день подводила дочку к косяку, смотрела, не переросла ли она засечку. Хоть и знала, что, конечно же еще не успела перерасти, но почему то на чудо надеялась.
С Василием отношения складывались как нельзя лучше. В один прекрасный день, он сказал, что хватит уж им таится. Надо детям сказать, что женятся они. Дуне написать, пусть тоже знает.
Наталья призналась, что деревенские то давно думают, что они поженились. Она вдруг рассмеялась.
- Если бы наши бабы знали, что мы так живем, у тебя бы отбою от них не было. Покою бы не дали.
Было решено, что сходят в сельсовет и запишутся. Ничего говорить не будут. Раз люди думают, что женаты уже они, пусть и продолжают так думать.
Наталья сидела уткнувшись в очередную инструкцию по яслям. Там в верхах все время чего то придумывали, словно соревновались, кто больше выдумает. Различные директивы Наталья читать не успевала. Скоро лечить людей некогда станет, только этими бумагами придется заниматься.
В дверь постучали, а затем, не дождавшись ответа, зашел Евгений Александрович. Наталья радостно заулыбалась. Давно она его не видела. Как Надя заболела, старалась из дома не отлучаться. Только уж когда очень надо было. С Евгением Александровичем ей хотелось поговорить. А тут, пожалуйста, словно с небес свалился. Нет уж, она в него вцепится и никуда не отпустит, пока все не выспрошает.