"Таёжными тропами" 32
- Что-то ты задержалась, - констатировал Кузьма, когда Настя с полным ведром молока вошла в дом.
- Кирьян приходил, пришлось проследить, вышел он из леса или нет, - Настя старалась говорить как можно спокойнее. Но волнение в голосе выдавало, как сильно она напугана.
- Какой Кирьян?
- Дяди Толи сын. Музин.
- Анатолию. Так он вроде молодой? Чего ему было надо? Может, прислал кто? – Кузьма был удивлен.
- Никто не прислал. Ко мне приходил.
- К тебе? Почто? Я ничего не понимаю.
- Он меня, когда я ходила овец стричь, звал за околицу гулять. Я сказала, что не приду. Вот он и пришел.
- Женихается что ли?
Настя согласно мотнула головой.
- Тять, ты только пока Шуре ничего не говори, - попросила она отца. – Я сама.
- А ежели бы он твово Шуру увидал? Ты понимаешь, как все рисковали?
- Да понимаю я всё. Только не знаю, что делать.
- В оба надо смотреть. Да глазками на других не стрелять, коли замуж вышла, - до Кузьмы начало доходить, какой степени опасности они подвергаются.
- Да не стреляла я. Они с дружком своим, Лёшкой, бабам подсобляли, когда овец стригли, - пыталась объяснить Настя.
- Доподсоблялись, значит. И чего ему теперь надо?
- Гулять зовет. Я ему говорю, что не пойду никуда, что дел много, а он все одно своё.
- Вот этого нам только и не хватает. А если он опять придёт? Да и по деревне разговор может пойти. Макарку отшила, теперь этого. То нет женихов, то откуда ни возьмись, лезут. Плохо всё. Нет, Настасья, ты своему-то скажи. Пускай ходит с оглядкой. Он для нас самая большая опасность.
На крыльце послышались шаги. Шура вошел в дверь, Отец и дочь примолкли.
- Чего ты там, долго как?
- Да крышу над сеном подправил, чтобы дождик не намочил.
- Видеть, значит стал, дела-то? Втягиваешься потихоньку. Садись к столу, пообедаем, да можа, еще разочка два съездим. А завтра совсем доделаем.
К вечеру устали так, что ни руки, ни ноги шевелиться не хотели. Кузьма пошел загонять во двор корову и теленка, а Шура с Настей сели прямо тут, рядом с копной сена.
- Шура, сказать тебе чего-то хочу, - решилась Настя.
- Говори.
- Давеча сюда парень деревенский приходил, Кирьяном зовут, - Настя рассказала мужу всю историю.
- Значит, не одному ты мне приглянулась? Думаешь, он опять придет?
- Не знаю. Но только тебе надо быть еще осторожней. Особенно здесь, возле дома. Ты лучше со двора заходи, там не видно. И собаку надо. Я схожу в деревню, принесу кутёночка.
Кузьма против сторожа не возражал. У него и раньше была собака. Но после того, как померла, больше заводить не решался. Потеря четырехлапого оказалась болезненной.
Машка с Сёмкой помогли найти кутенка от самой грозной деревенской собаки. Полкан скулил несколько дней и ночей подряд, скучал по мамке. Кузьма героически переносил эти собачьи вопли, терпел. Понимал, что собака необходима. Тем более вопрос стал еще злободневнее, когда Настя объявила новость. Сначала она Шуре шептала теплой ночью, что они скоро станут родителями. Его аж с постели подняли эти слова!
- Скажи еще раз, - не верил он своим ушам.
- Дитё у нас будет, - подтверждала Настя.
Он целовал жену, трепетал, задыхался. Утром решили сообщить батюшке. Встали перед ним взволнованные, загадочные. Шурка не мог отважиться вымолвить важное известие.
- Тять, у нас скоро дитя будет, - выпалила Настя. Кузьма сел, соображая, что сказала дочка. Он вообще-то давно ждал такого сообщения, тщательно приглядывался к дочкиной фигуре, но напрасно. В душе даже радовался: опасности меньше. А внучкА все одно хотелось.
- Чего же ты пласты с сеном, будто мужик таскаешь? А если сбросишь, дитя – то? Маманьки нет рядом, подсказать некому, пошушукаться по бабьи не с кем. Сама тогда соображай, береги себя. Тяжелое не подымай. А ты, муженек, следи теперь за ней.
Настя счастливо смотрела на Александра. Видела, как тот по детски улыбается, радуется.