![Портрет Чаадаева Петра Яковлевича. [1840–е]. РГАЛИ. Ф. 546. Оп. 2. Фотокопия.](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/271828/pub_666307c1dd7bb126639dee93_666307e82440b54aea11fa0f/scale_1200)
Петр Яковлевич Чаадаев принадлежит к древнему дворянскому роду Чаадаевых. Его отец – Яков Петрович, офицер и автор сатирической комедии «Дон Педро Прокодуранте», по материнской линии был внуком официального историографа Российской империи, составителя «Истории Российской от древнейших времен» Михаила Михайловича Щербатова.
По семейной традиции мальчик с детства был записан в Лейб-гвардии Семеновский полк, получал приличное домашнее воспитание и, несмотря на имевшуюся в доме библиотеку, начал собирать и свою собственную. Уже в юношестве, в Московском университете, Чаадаев будет увлечен философией, подобно многим своим современникам – поклонникам Гегеля, выделяя для себя занятия у профессора Иоганна Теофила Булле. Как и все его сверстники из дворянских семей, Пётр Яковлевич хорошо владел французским языком, однако пошел дальше большинства, поскольку хорошо знал также греческий и латынь, читал в оригинале творения некоторых древних авторов.
В университете же он обзаведется и близкими по духу товарищами, среди которых были Александр Сергеевич Грибоедов (впоследствии именно Чаадаев стал прототипом Чацкого из «Горя от ума»), Михаил Николаевич Муравьев-Виленский, Иван Дмитриевич Якушкин. С ними Чаадаев пройдет всю войну 1812 года. Участник Бородинского сражения и взятия Парижа, он был награжден орденом Cвятой Анны 4-й степени, прусским орденом «Pour le Mérite» («За заслуги») и Кульмским крестом.
Эти заслуги и свои таланты Петр Яковлевич в себе осознавал, а современники в тех или иных формулировках называли его «без всякого сравнения самым видным … самым блистательным из всех молодых людей в Петербурге» (Е.Н. Раевская). Друг декабристов, член тайных обществ и масонских лож, он вполне походил на тех, чьи имена, по слову поэта, должны были бы быть написанными «на обломках самовластья». Однако в успех деятельности декабристов Петр Яковлевич не верил, понимая невозможность воплощения их идей.
Весьма рано разочаровавшись в общественной деятельности и государственной службе, Чаадаев решает выйти в отставку. Незадолго до этого он пишет брату, уже отставленному от службы: «… Итак, вы свободны, весьма завидую вашей судьбе и воистину желаю только одного: возможно поскорее оказаться в том же положении».
С 1823 по 1826 годы Петр Яковлевич путешествует по Европе, побывав в Англии, Франции, Швейцарии, Италии, Германии. Вернувшись, он поселился подмосковной деревне своей тетки. Он много читает, обдумывает результаты своего путешествия, готовясь к созданию главного своего творения — «Философических писем», которые стали трудом всей его жизни и первым дерзким высказыванием после восстания декабристов. Уже тогда за ним устанавливается тайный полицейский надзор.
Выход в 1828 году первого из восьми «Философических писем» властью и немалой частью общества был воспринят как дерзкая выходка. В заключительной части Первого письма Чаадаев пишет: «Может быть вам покажется, что я слишком нападаю на нас: нет, я говорил истину, и еще не высказал ее вполне… Но во всяком случае, вы не избавитесь от второго письма, потому что мы только приступили к предмету нашего рассуждения…».
Вырезка из журнала «Телескоп» с дарственной надписью Чаадаева адресатке письма хранится в фонде П.Я. Чаадаева в РГАЛИ (ф. 546). А рядом с этим документом — донесение попечителя Санкт-Петербургского учебного округа Михаила Александровича Дондукова-Корсакова Министру народного просвещения С.С. Уварову о запрещении журнала «Телескоп» – «по случаю напечатанной в нем статьи П.Я. Чаадаева». Донесение, как известно, достигло своей цели.
Вскоре за Чаадаевым закрепится еще одно узнаваемое прозвание – «самого знаменитого “сумасшедшего”». В неопубликованной при своей жизни «Апологии сумасшедшего» (1837) автор ответит на обвинения: «Неужели же серьезный ум, глубоко размышлявший о своей стране, ее истории и характере народа, должен быть осужден на молчание, потому что он не может устами скомороха высказать патриотическое чувство, которое его гнетет? Почему же мы так снисходительны к циническому уроку комедии и столь пугливы по отношению к строгому слову, проникающему в сущность явлений?»
Поистине, «в многой мудрости много печали» — по слову древних, и неслучайно образ Чацкого А.С. Грибоедов почти «списал» со своего близкого друга П.Я. Чаадаева.
Чаадаев стал главным предшественником западничества, а его идейное влияние распространилось и на А. Герцена, и на В. Белинского, и на Н. Чернышевского, — всех тех приверженцев европейских демократических начал.
Так, Чаадаев станет главным предшественником западничества. До конца жизни Чаадаева в усадьбе на Басманной, где он проживал, будут проходить философские вечера, его идейное влияние признают Герцен, Белинский, Чернышевский и идейный противник-славянофил Хомяков.
Пётр Яковлевич Чаадаев уйдёт из жизни в 1856 году. «Философические письма» будут запрещены к публикации в России еще полвека.
Таким, вот, был удивительным человеком – Петр Яковлевич Чаадаев…
* * *
Фонд Петра Чаадаева и его брата Михаила начал формироваться в ЦГЛА (РГАЛИ) с 1941 года, когда неописанные документы семьи были переданы из Литературного музея. Ныне они хранится в РГАЛИ под номером 546. Всего в фонд включено 57 единиц, которые охватывают 1807–1936 годы. Среди материалов — рукописи П.Я. Чаадаева и его переписка на русском и французском языках с И.В. Киреевским, Е.Н. Раевской, графом А. Сиркуром, «бароном санскрита» Ф. Экштейном, Ф. Шеллингом и другим.
Документы брата представлены объемным дневником в 365 листов, записи в котором обнимают время с 1849 по 1866 год, переводом с французского языка «Разговоров о всеобщей истории» Иакова Бенигна Боссюэ, записями лекций по истории философии. Кроме этого, мы найдем здесь хозяйственные документы, связанные с управлением имением брата — селом Хрипуново Нижегородской области (условия на постройку мостов, дороги, расписки и прошения). Хранится в фонде и несколько исследовательских статей, посвященных творчеству П.Я. Чаадаева.
Помимо собственного небольшого фонда, документы относящиеся к личности Петра Яковлевича встречаются также почти в 30 других фондах РГАЛИ.
М.В. Шуплецова,
зав. архивохранилищем печатных изданий
