Когда пришли деньги и даже известность, он и тогда не перестал выходить на набережную с мольбертом. Все вокруг шептались: надо, же – все ждет! Некоторые сентиментальные дамы приходили на набережную взглянуть на Художника, чтобы укрепить веру в вечную любовь и смахнуть слезу.
История его любви уходила корнями в осень.
Сказочная, солнечная, пронизанная летящими паутинками, присыпанная золотом и багрянцем опадающих листьев, та осень была еще и голодной. Уже плотно вошли в жизнь талоны на продукты, на все подскочили цены, а зарплаты стали номинальными. Но, тогда, осенью 91, не было уныния. Год, как ушел Цой, а его песня про сердца, что требуют перемен, наполнилась новым смыслом и вновь попала во все ротации.
Он, нищий студент «художки» свято верил (как и почти все), что впереди что-то светлое и великое, ну а пока…. Пока можно выйти на набережную и попытаться заработать на ужин. Карандашные наброски, что именовались портретами, у него выходили неплохо. Умел схватить суть. Рука была твердая, сам общительный и веселый, он порой обеспечивал ужин всей их общажной секции.
Она сначала долго стояла у него за спиной, наблюдая, как на белом листе ватмана рождаются образы. Потом, поддавшись на уговоры, присела на свой чемодан. Спешить было некуда. Электричка утром, к ночи пойдет на вокзал, а пока половит последние теплые и свободные минутки. В городе, в котором не получилось остаться. Соседка прислала телеграмму: «Приезжай, мать плоха». Насколько плоха, что с ней? Этого она не знала, но знала, что зря срывать с учебы тетя Нина не будет. Скорее всего, в этом году уже учиться не получится. Хозяйство, его не бросить на неокрепшие плечи младших. А без хозяйства не выжить сейчас.
Это все Лариса рассказала Игорю, пока он набросок за наброском писал, творил, утонув в печали и тревоге ее глаз. Какое-то наваждение, подобного он еще не испытывал. Наверное, так приходит Муза к творцам. Где-то на седьмом листе он понял что влюбился. Она чуть раньше. Минут на 15.
Столько страсти было в его движениях! Сколько нежности в голосе! Где уж устоять юному сердечку? Один набросок она бережно уложила в свой позорный пошарканный чемодан, остальные он сложил в свою папку. Решение созрело. По этим наброскам он напишет ее портрет! И это будет шедевр. Глаза, поворот головы на нежной лебединой шейке – все было прекрасно в этой девушке, еще совсем не испорченной городом и шальным студенчеством.
И у них была целая ночь в теплом городе. Ее хватило, чтобы добрести до вокзала. Говорили обо всем и ни о чем. Целовались страстно, но страсть так и осталась в рамках целомудрия.
- Ты вернешься, и я подарю тебе твой портрет. Настоящий, на холсте и в красивой раме. Мы повесим его в нашей гостиной и будем рассказывать детям и внукам о нашей любви, о сегодняшнем дне. А сейчас помни – что бы не случилось, я всегда тебя буду ждать! Город рухнет, я буду приходить на берег и ждать тебя. Сколько надо.
-Даже всю жизнь?
-Даже всю жизнь! Каждый день я буду тебя ждать!
Когда пришла слава к Игорю? Когда он продал сто первый портрет? Пожалуй, нет. Когда он не продал свою дипломную работу. Она называлась «Где ты? Я жду». Совсем не в тему название, но портрет был хорош, как и девушка на нем. И история его создания была опубликована в областной газете, в колонке «Таланты нашей земли сибирской».
Он быстро стал именитым, его работы стоили дорого. Портреты на заказ, а вот то, что он творил на набережной имели особую ценность. Пейзажи, где у горизонта обязательно просматривался почти прозрачный девичий силуэт. Девушка словно сквозь дымку прорывалась к нему, на набережную, но все так призрачно. Поэтому таинственно и романтично.
Портрет Ларисы висел в огромной гостиной его загородного дома. Игорь приезжал сюда, когда накатывала хандра или наоборот, когда очередная богатая модель была слишком очаровательна, открыта и смела для городской мастерской. Туда могли в любое время ворваться друзья, репортеры, Наташка или сын. А дом был под надежной охраной, за не менее надежным забором. Туда хозяйкой он планировал привести только одну женщину. Фамилии которой он не спросил, а название ее деревеньки и запомнить не смог в свое время.
Несмотря на ореол романтичности, он все же не был монахом. Наталья родила ему сына, терпеливо сносила все его связи с моделями, немного ревновала к Ларисе, но не покушалась занять ее место в душе Игоря. Даже в ЗАГС не тащила. Все два десятилетия, пока они вместе, просто принимала, кормила, ухаживала, была секретарем и продюсером, особо ничего не требуя взамен. В материальном плане он ее не обижал. Как то незаметно обросли совместной недвижимостью, отделили сына.
Но для прессы и поклонниц он оставался примером вечной любви. Он и сам в это верил, несбывшаяся любовь была мощным генератором его творчества. Надежда на встречу гнала его год за годом на набережную.
Он верил, что она придет. И пусть годы тронут ее виски сединой, а на прекрасное лицо накинут свои лапки морщинки, она по-прежнему останется его Музой. А все наносное, что прилипло к нему с годами, он стряхнет как шелуху. И они будут вместе сидеть у камина под портретом с нелепым названием. В доме, который он построил для них.
Лариса тоже всю жизнь помнила своего Художника. Она знала, что он ее ждет и любит. И это была ее тайна, ее источник силы и терпения. Она приезжала в город. Первый раз той же зимой, и набережная была пустынна. Они тогда с Виктором рискнули на авантюру. Минуя закупов и перекупщиков, привезли продавать мясо в город. Матери на операцию нужно было много денег. А их в деревне не было. Милосердие и поддержка еще были, а денег не было.
Витька и придумал – помогайте мясом, ведь массовый забой к морозам всегда в деревне. А мы продадим в городе, да, Лариса? Соседский Витька тогда стал настоящей опорой для нее. Хотя сам недавно осиротел. В грозу на сенокосе родители его под дерево спрятались. Враз от удара молнии ушли. А он не о себе, а о Ларискиной матери хлопочет.
Ох, та поездка в период расцвета бандитизма и рэкета…. Это совсем отдельная история. Но мать спасли. Подарили ей еще 17 лет жизни. Не смогла после этого Лариса Виктору отказать. Он со школы ее добивался, и ее возвращение в деревню принял как знак судьбы и не упустил свой единственный шанс. В дом его зашла хозяйкой.
Во второй приезд Лариса увидела Игоря. Дыхание сбилось, хотелось броситься, обнять. Но куда – пузо на нос лезло. За руку Виктор держит. На консультацию в город приехала, да не удержалась, попросила на набережную завести. Это телом она Викторова жена, а душа ее с Художником. Ребенка она носит от Виктора, а ее сердце так у Игоря и осталось. Да что по пустому-то… он, наверное, и не признает в отекшей, подурневшей и покрытой пигментными пятнами свою прошлогоднюю Музу.
А потом, когда уже и Леночка в садик пошла, и Егорка народился, она прочла в областной газете, почему не продал ее портрет Игорь, что любит и ждет.
То на крыльях летала, то подушку насквозь слезами проливала. То вдруг достанет эскиз тот и газетку, то в сто слоев завернет и спрячет. Душа металась так, что до горячки дошло. За сороковник температура лезла.
Виктор сам и выхаживал ее, и за детьми неделю, и за скотиной. Как температуру собьет, так Егорку ей под грудь. Егорку в кроватку, ей компресс, да морсик клюквенный, а сам в садик, за Леночкой. Вечерами, уже после школы и уроков, сестренки Ларисы прибегали и сидели, пока он на двух хозяйствах порядок наводил.
Скотине не объяснишь, что жена пластом, теща еще слаба. Скотина корм просит и стойла вычистить. Это еще не считая двух доек у коровы. Ничего. Справились. Теща окрепла, Егорка пошел, Лариса свою любовь девичью далеко запрятала. Так, чтобы жить по совести не мешала, но душу грела.
Когда Виктор зачудил, то это тепло и помогло Ларисе. Ну, загулял мужик, с кем не бывает. На стороне пошел искать то тепло, что Лариса дать не может. Сама виновата, зато не больно. Есть на свете человек, который любит и ждет. А муж…, что муж?
Перебесился и в ноги бухнулся. Простила. А эскиз тот достала. Рамочку выправила, чтобы под стеклом и на стенку. Кто не зайдет – любуется.
Леночка потом его в мастерскую отнесла, на фотобумаге еще краше получилось.
А дальше вдруг года полетели. Мама ушла, дочь Еленка заневестилась, Егорка долг Родине на Дальнем Востоке отдает. Дождались хорошего интернета в своей деревне, справили новый компьютер. Сами не сильно лезли, там дочь главный начальник, но какие фильмы или ролики, это уже запросто.
Хозяйство тяжелым грузом к земле обоих гнет, да отказываться рано. Надо детей на ноги сначала поставить крепко.
Сын женился и пока на Востоке остался. Дочь замуж не спешит, в городе на съемной квартире живет. По деревенским меркам засиделась в невестах, но ей замуж не хочется. Путешествовать полюбила. А они денежку с хозяйства ей на квартиру копят.
Но Виктор тоже стал поговаривать, что на море всего два раза выбирались, а люди вон по полсвета объездили, пока они навоз из под скотины все кидают.
Дочь поддакивает – пора о себе думать. Я вот еще чуть-чуть в интернете раскручусь и скоро уволюсь даже!
Где и как пересеклись в интернете эти двое – сын Игоря Вадим и ее Ленка? Пути провайдеров неисповедимы… Подписаны они оказались друг у друга и вскоре нашли точку соприкосновения. Лена на фоне эскиза с молодой мамой. Селфи сделала во время приезда домой. И подпись кокетливая – похожи?
Вадим первый сообразил, какая это золотая жила. Хайп. Даром, что младше Лены на шесть лет, а хватка бОрзая.
Поднять всю историю, создать интригу, подключить СМИ и продать права на эксклюзив встречи двух любящих сердец, это он придумал. Тут не двух, а сразу стаю зайцев можно убить. Наконец завершится это его непонятное сиротство. Уж к одному концу придут запутанные отношения матери и отца. А параллельно подписчики хлынут и рекламодатели.
Долго он объяснял всю стратегию Лене, психовал на «эту деревенскую дурочку», что боялась разрушить брак родителей. Но без ее помощи выхлоп был бы послабей. Купилась Лена на перспективы. Кто откажется за раз заработать на квартиру в городе и остаться при куче подписоты?
- Мама, мы начинаем с Сережей снимать свою лавстори. И планируем заснять первое знакомство своих мам с нами. Ну, Сережа с мамой и я с тобой. Ты знакомишься с ними, она с нами. Прикольно же? Потом смонтируем фильм, туда же и саму свадьбу вмонтируем. В общем, в субботу при параде с утра! Машина за нами приедет и оператор. При параде, это не бигудюшку на челку, а укладка, маникюр. Новое платье и туфли на каблучке. А до этого, неделю масочки поделай, крем для рук. Я эту неделю с тобой побуду – помогу.
- Какой Сережа, какая свадьба, какой оператор?! Ты с какого дуба рухнула? Отстань, у меня Зорька стельная, куда я от хозяйства!
Ленка в слезы, у нее истерика, все припомнила, вплоть до подростковой протестной фразы – я же не просила вас рожать! Уже и Виктор не выдержал, вмешался.
- Да ладно, мать. Не часто нас дочь о чём просит. Съездишь в город, развеешься. Отдохнешь, а я пригляжу за хозяйством.
Неделя для Ларисы была хлопотная. Дочь проходу не давала, все омолодить пыталась. Смех, да и только. На ее варикозные ноги, да туфли с каблучком? И какой маникюр вернет былую красоту рукам, где жилы вытянуты ведрами, суставы вспухшие от каждодневной дойки? И маски эти корейские русской бабе, что слону дробина.
Но что-то к субботе стало вырисовываться. Как в поговорке – сорок пять, баба ягодка опять. Ну или пожестче есть присказка – третий сорт не брак. Но про третий сорт, это уже смеялась сама Лариса. Виктор так залюбовался.
Настроение с утра стал портить оператор со своим сопровождающим. Зачем-то стали совать свой нос, вернее, громадную камеру, куда не следует. В коровник, в свинарник, то на Виктора кадр наведет, а он вилами навоз бросает, то пытаются в дом обутыми пройти. Очень хотелось им снять рисунок на стене. Этот сопровождающий аж взвизгнул – вот он, восьмой эскиз!
Но расселись, погрузились и поехали. В машине Ларису уже посветили куда едут. Получается, что за своим портретом, на встречу к тому, кто ждет ее всю жизнь.
Игорь же был в предвкушении встречи три дня. Ему раньше сообщили, что Лариса нашлась. Журналисты и организаторы мероприятия собрались в его загородном доме с раннего утра. Там он в сотый раз рассказал свою историю, затем снял портрет со стены и кавалькада дорогих авто двинулась к набережной.
Наконец из портретной дымки выйдет к нему его Муза. Ее силуэт сегодня станет реальностью! И впереди его ждет настоящий творческий подъем!
Он один стоял у парапета, организаторы оттеснили толпу, состоящую из поклонников творчества художника и просто живописи, любителей душещипательных историй, желающих хоть раз засветиться в кадре репортажа и нескольких галеристов, что пришли в надежде перекупить тот знаменитый портрет, завести нужные связи (мало ли как сложится встреча, все может быть, нельзя шанс упускать). Ждал, замерев.
Подошла к нему, чуть прихрамывая, женщина. (Все же новые туфли натерли отекшие в дороге ноги). Ни одного седого волоска на висках он не заметил. Как и морщин на гладком, розовом, как наливное яблочко, лице. Ладная, сбитая фигура, крепкая шея. Полноватые ноги, очень фактуристые руки. Приятная для своего возраста, как приятный администратор в торговом зале или дежурная по этажу в периферийной гостинице.
Он всегда замечал таких женщин, хотя они на каждом углу. Но он художник и ему интересны детали. Типа, вздувшейся венки или воспаленного суставчика. И здесь он машинально выхватил в свою копилочку пару штрихов. Но где Лариса?
- Здравствуй Игорь. Она-то узнала. Женщины прозорливей.
Как же ей хотелось развернуться и убежать! Дурочка, надеялась встретить тот горящий взгляд широко раскрытых глаз. Но глаза того, к кому ее подтолкнули, утонули в набрякших веках. Пьет? Этого Сивку Бурку крутые горки, похоже укатали, похлеще чем большое хозяйство ее Витю. Виктор то у нее еще ого-го!Бабы шеи сворачивают, когда он какую новую футболку наденет. А этот хлюпик хлюпиком даже в дорогущем костюме. Нет в нем мужского. Шарфик пижонистый на хилой груди. В деревне на смех только за шарф бы подняли.
Но камеры наведены, операторы притоптывают, репортеры микрофоны тянут. Надо держать марку, что уж позориться…
Это они сумели считать в глазах друг друга, и в унисон стали отбиваться о журналистов. Упомянули в интервью о своих детях блогерах, что организовали им встречу (Это упускать было нельзя, Лена в машине раз сто ей в голову закладывала).
Заминка вышла, когда организаторы намекнули о передаче портрета Ларисе. Ведь Художник четверть века его хранил для нее!
У Игоря включился калькулятор и проснулась Жаба. Он стал говорить о портрете, как об общем символе любовного творчества, но столкнулся взглядом с Натальей. Она кивнула – передавай. Ну, раз так, пришлось передать. Наталья ни одного совета во вред ему не давала. Ах, как же она хороша у него! Какая элегантность во всем образе!
Лариса цепко взяла портрет в руки и поискала глазами того ушлого, что успел представиться галеристом и готов был обсудить с ней покупку картины. Пока она шла от машины, она не особо придала значения его словам. Но теперь…. Теперь есть о чем подумать и поговорить. Впереди серебряная свадьба с любимым и единственным мужчиной. С Виктором.
Через пару лет мир закроют на карантин. Но это будет чуть позже. Лариса с Виктором успеют несколько раз съездить на зарубежные моря, сократив до минимума поголовье в хозяйстве. Сейчас они увлеклись пчеловодством. После того, как пару раз воры уносили фотокопию эскиза №8 из их дома, пришлось оригинал отдать под охрану.
Мы все не вечны, а подобные работы при некоторых обстоятельствах иногда резко повышаются в цене.
Игорь боготворит свою Наталью, она вдохновляет и помогает бороться с его порочными страстями. Они переехали в загородный дом, и бывать на набережной ему теперь не с руки.
Вадим бросил институт, завис где-то на Карибских островах еще во время пандемии. А может просто хочет под тропическим солнцем пересидеть призывной возраст.
Лена? Лена вышла замуж ... за Сергея. Того ушлого галериста. Сблизились во время многонедельных торгов за портрет Ларисы. Они стоят друг друга и очень довольны своей хваткой. Дальнейшая история портрета мне неизвестна. Где-то в частной коллекции обрастает легендой дальше.
С уважением, Татьяна_Бро
