"Повторение судьбы" 7
Ольга неожиданно для себя стала критически размышлять в направлении, заданном старушкой. И внезапно к ней пришло озарение: да господи, её ведь и правда, как мама тогда сказала, всю жизнь использовали. И в самом деле, те отложенные суммы по итогам каждого года, что аккумулировались у мужа, были в разы больше тех, что они тратили на отдых и развлечения. И где они?
Получалось, случись с ней что – окажется на улице без жилья, сбережений, поддержки. Ведь даже ей пошивочную арендовал на «свои» деньги Сергей. Объясняя это тем, что ей не приходится возиться со всеми этими скучными договорами с не самыми приятными людьми.
Только через пять дней анализы крови пришли в относительную норму. Лечащий врач, осматривая ей утром, покосился на фруктовые завалы у неё в тумбочке и на тумбочке, покачал головой.
– Вообще-то, Ольга Петровна, если бы вы это ели, то выписались гораздо раньше.
– Не хочется что-то.
– Тоже плохо. Выпишу-ка я вам одну вещь для пробуждения аппетита.
К десяти часам, когда её уже выписывали, в палату к матери зашёл Вадим. И с ходу предложил и маме, и Ольге очередную порцию сделанного им сливочного мороженого. И Ольга, впервые за всё время нахождения в больнице, легко и искренне улыбнулась.
– Вадим, счастлива будет с вами та, кого вы выберете. Золотые у вас руки. И сердце, наверное, такое же.
– А я бы вас выбрал, Оля! – неожиданно бухнул Вадим и даже покраснел. – Нет, правда, вы золотая женщина. Выходите за меня?
Надо было видеть в этот момент глаза Лидии Максимовны!
В приёмном покое Олю ждал муж, озабоченно поглядывающий на часы.
– Быстренько, быстренько, Оля. У меня через час плановая операция, что вы там так долго возились? Тебя домой или в мастерскую?
– Серёж, в какую мастерскую? Я только из больницы, отойти дай.
– Ну как скажешь. А то я туда уже второй день маму вожу, по полдня там сидит, приглядывает. А то мало ли что?
– Что!? – Ольга от возмущения чуть не потеряла дар речи.– Дорогой, что это ещё за выходки? Что за надсмотрщик за моими коллегами? Они сейчас уволятся, и правильно сделают, это просто оскорбительно.
– Ничего не оскорбительно, – огрызнулся муж, - а уволятся , то пусть катятся, ни копейки им не заплатим.
– «Не заплатим»!? А с каких это пор ты стал зарплатой людей распоряжаться? Давай я влезу в дела твоей ветеринарки? В мастерскую вези.
В общем, они поругались. До шума в ушах Ольги, до очередного головокружения – так, что Сергей, похоже, и сам понял, что перебрал. Он довёз жену до входа в её пошивочную, высадил и уехал с визгом покрышек. Крикнув на прощание, что вещи её завезёт домой, пусть не беспокоится.
«Заботливый мой,» - подумала она, с трудом поднимаясь по ступенькам, и чувствуя себя ужасно старой в свои тридцать шесть.
Две швеи-мотористки, действительно, были на грани ухода. Ей с трудом удалось успокоить их. Она извинилась за бесцеремонность мужа и свекрови, и максимально тактично выпроводила саму женщину. Не хватало ещё её поджатых на пару недель губ и гнетущего молчания.
Ничего не изменилось только дома. Старшие дети дежурно поздоровались с ней, будто виделись совсем недавно, буквально вот этим утром. Антон в очередной раз попросил «денежку». «На что?» – «Ну надо, ма!» – «У меня нету, ты же знаешь, деньги у отца!» – «Что, совсем нету?» - и пренебрежительно оттопыренная губа в ответ.
Дочь Инна хотела, видимо, подкатить к матери с тем же, но видя такое развитие событий, тоже сделала очень похожую недовольную моську.
Ольга же впервые задумалась о том, с кем изъявят желание остаться дети, если они с Сергеем, не дай бог, разведутся? Да, однозначно с папой. А папа ещё и на алименты ухитрится подать. Такой муж, как он, сделать это может вполне. Ей ведь, в случае чего, и уйти будет некуда из общей кооперативной квартиры. Разве что к Вадиму… И тут она сама испугалась и этой мысли, и того факта, что такое ей вообще пришло в голову.
Так, Оля. Хватит фантазировать! Жизнь продолжается. Тем более, что она уже знала, что будет вести себя немного по-другому. В материальном плане – так точно. Хотя кардинально повернуть обстановку вспять не получится.
Она снова занялась домашними делами. Прошлась по комнатам (двое старших недовольно покривились, когда она заглянула в их комнату), наметила фронт работ по уборке. И принялась за неё, удивляясь, как много мусора успели замести по углам и за мебель эти двое великовозрастных.
Помочь не просила. Знала, что бесполезно. И снова, кстати или некстати, вспомнила сына своей соседки по палате.
«А ведь это плохой признак, Оля, - иронично подумала она о своих мыслях. – Ты, похоже, уже наметила пути отступления.» Следующей мыслью было то, что из детей только маленький Василёк останется с мамой. Уж его-то она, во всяком случае, точно не отдаст.
Потом она перебрала содержимое шкатулки. На глаза попалась старая сберкнижка. Мужнина, разумеется. Ольга ещё несколько мгновений подержала в руках это свидетельство собственной несостоятельности и зависимости. Бросила сберкнижку обратно в недра шкатулки. И, оставив на потом наполовину сделанную уборку, оделась и решительным шагом отправилась в свою мастерскую. Отныне она будет около трети всех своих собственных заработков откладывать на собственный счёт. На «чёрный день». Который, возможно, теперь не за горами. А мужу объяснит изменением конъюнктуры.
А может, и не будет ничего объяснять. Её стало переполнять неведанное ранее ощущение весёлой злости.
«Интима тебе с вариациями, дорогой? Не положена домработница, ибо я не барыня? И ты у нас банкир, а я так, наёмная рабочая сила? Гном такой, с тяжёлой киркой в швейцарских горах, таскающий золото в семейную кубышку. Ну-ну,» - летели мысли в ее голове.
Надо рвать эту дурную закольцованную бесконечность. Безалаберная Раида. Мама Клава, которую вроде и в семью приняли с незаконнорождённой, но всё равно, хоть явно, хоть исподтишка, но вытирали о неё ноги. И теперь вот она, с печатью безотцовщины и воспитанием деревенской бабкой. Но ведь еще можно что-то изменить.
Ольга была уверена, что она выживет. Если подумать, у неё была неплохая школа выживания. И только на первый взгляд кажется, что основную работу по тому, чтобы она встала на ноги, проделал муж. На самом деле это всё она. На своих питомцев мужу, по большому счёту, тоже было наплевать, он их рассматривал только, как источник немалых денег от неработающих жён денежных мужей. Недаром у них самих дома не было ни кошки, ни собаки. Только у свекрови.
Так что прорвёмся. Спасибо этому внезапному обмороку неделю назад. Нет худа без добра.
И вполне возможно, когда-нибудь по утрам ей ещё будут подавать в постель кофе с собственноручно сделанным сливочным мороженым.
Конец.
Уважаемые читатели, завтра после обеда будет новый рассказ, не менее интересный, чем предыдущие.