Все же я потом вернулась в ту страшную комнату, побрызгала всё святой водой и развесила травяные веники. Пока всё делала, не покидало ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Хотя, скорее всего, так и было. Пулей вылетела оттуда, задвинула дверь и придвинула шкаф, благо его сделали на колесиках.
— Ты чего только не видела, а боишься каких-то кукол, — усмехнулся Шелби, играя в шашки с Прошкой.
— Если бы ты их видел, то ты сам бы уделался весь от страха.
— Фу, Агнета, как тебе не стыдно?
— Не стыдно, — хмыкнула я, — вообще никак и ни в каком месте.
— Агнета, поехали покойников что ли погоняем, — предложил мне Томас, — А то что-то как-то скучно стало.
— А мне не скучно. Сейчас в подвал спущусь и буду свечки делать из свежего воска и крема с мазями разными. Как раз у меня есть всё необходимое, займусь полезным делом. Может, магазин свой открыть? — задумчиво спросила я.
— Знаешь, гонять покойников проще, чем геморрой с магазином, — хмыкнул он.
— В чем-то ты прав. Это ведь столько всего нужно, что даже заниматься этим не хочется.
— А это потому что ты, Агнета, умная женщина и продумываешь всё на несколько шагов вперед. Но иногда такой упрямой бываешь, что диву даешься, куда вся твоя рассудительность девается.
На столе завибрировал телефон, звонил Николай.
— Доброго дня, батюшка, — сказала я в трубку.
— Доброго, да недоброго, — проворчал он.
— Что случилось? — спросила я.
— В общем, сходил я к этому гражданину, который свою жену лупцует почем зря. Хотел с ним поговорить, а он на меня начал кулаками махать и обзывать всякими нехорошими словами. Так я его требником по голове-то и угостил.
— Подрались? — спросила я.
— Да, теперь у меня фингал под глазом. Он еще такой мужик здоровый, по пуду каждый кулак. Бедная его жена. Так что благословляю вас, Агнета, на богоугодное дело.
— Это какое же? — со смехом спросила я.
— Наказать нехорошего человека.
— А ты у Бога попроси его наказать.
— Я попросил, и он мне подсказал, что делать — к тебе обратиться.
— Ты же знаешь, я порчи не делаю, — улыбнулась я. — А ты и не делай, попроси своего беса, пусть он его накажет.
— Эх, батюшка, ты же мне порчу на человека заказываешь.
— Не человек это, а ирод окаянный, — буркнул он.
— Даже так?
— Нелюдь это, — продолжал ругаться Николай.
— А ты на него заявление напиши, пусть его оштрафуют.
— Угу, уже пишу. Всё же подумай над моим предложением, — проворчал он.
— Обязательно, а ты молись за его здоровье.
— Лучше буду молиться за здоровье его жены и детей.
— Вот и правильно, — кивнула я.
— А ему свечку за упокой поставлю, — добавил он мстительно.
— Батюшка, так нельзя, грех это.
— Ладно, не буду, — проворчал он.
Мы с ним попрощались, и я положила трубку.
— Чего скажешь? — спросила я Шелби.
— Запрос, конечно, интересный, но всё же как-то это всё не очень.
- Может, сами сходим, глазками глянем?
— Вот я еще по чужим дворам не ходила и на чужих мужиков не смотрела, — возмутилась я. — Да и вообще, зачем она с ним живет и не уходит? Забьет ее до смерти или ее детей.
— А у тебя до деревни жизнь прямо сладкая была, — хмыкнул Томас, — чего своего Сережу терпела.
— Но он меня не бил, - возразила я.
— Вот радость-то какая, зато шлялся по бабам. Тоже приятного мало.
— Но вначале-то не шлялся, и я всё же от него сбежала.
— Ладно, поверим на слово. Не хочешь ходить на мужика смотреть, значит, сиди дома.
— Нет желания, тем более, если у него кулаки по пуду.
Шелби кивнул, доел последнюю шашку Прошки и исчез. Кот сердито стукнул лапой по доске и свалил куда-то.
— Вот умные какие, — проворчала я, убирая всё.
Спустилась вниз и занялась своими делами. Через полчаса кто-то принялся ломиться в калитку и названивать в звонок. Из своей комнаты выскочила испуганная Катя. Пронеслась с диким лаем по коридору Маруська.
— Это кого черти принесли? — проворчала я, накинула на плечи куртку и вышла на улицу.
Кто-то усиленно дубасил по калитке.
— Сан Палыч, с-ка, открывай, у меня к тебе разговор есть, — орал кто-то басом на всю улицу.
— Вот те здрасьте, еще этого мне хватало.
Я взяла грабли и направилась к калитке.
— Кто там? — спросила я, не подходя к ней близко.
— А ты кто? — спросил мужик, смотря на меня в щелочку ворот.
— Хозяйка дома. А ты?
— Ах ты Санькина ведьма, которую он подобрал. Открывай калитку, иначе я ее в щепки разнесу. Мне с Саньком поговорить надо, - ревел он.
— Александр на работе, — ответила я.
— Врешь, с-ка, сидит небось, чаи гоняет или под твоей юбкой прячется, всяко-разно нюхает там.
Я запулила в калитку граблями.
— Тебе кто право дал со мной так разговаривать? — прошипела я. — Голову оторву и на кол забора повешу. Пусть народ ходит и смотрит и плюется.
— Ах ты же, га-дина какая, ведьма, еще угрожать мне смеешь, я тебе и твоему мусору хату сожгу. Пусть заявление жены выкинет, тогда и вы жить нормально будете.
— Бежим и спотыкаемся, — зло ответила я.
С той стороны я услышала рычание.
— Это еще что за шавка у тебя тут бродит? Я ей быстро пулю между глаз пущу, я вас всех в расход отправлю, — орал бугай с той стороны. - У меня есть ружье, всех вас расстреляю.
— Мама, что там происходит? — испуганно спросила меня Катя, которая вышла на крылечко.
— Дочь, зайди в дом, я разберусь.
С той стороны калитки послышался оглушительный рев, рычание и звуки борьбы. Кто-то трепал господина арбузера за разные части тела.
— Уйди от меня, шавка! Уберите ее кто-нибудь от меня, — орал мужик.
За забором явно Исмаил трепал агрессивного соседа.
— Откуси ему причинное место, — зло сказала я, — Ишь какой смелый с женщинами.
— Я думаю, что доедать его не стоит, — рядом появился Шелби. — Надо, чтобы он все прочувствовал до самой капельки. К тому же, это такой тип людей, который кулаками махать может перед слабыми, а как только их кто-то посильней тронет, то они бегут в полицию жаловаться.
— Ясно. Исмаил, выплюнь каку, — крикнула я через забор.
— Как скажешь, — услышала я его голос.
— Я тебе, ведьма, это еще припомню. Пусть ваши уб-дки по улицам ходят и оглядываются, а ты со своим ментом бойтесь спать ложиться, а то пущу вам красного петуха на всю усадьбу, - орал мужик.
— Себе под хвост его пусти, явно не помешает, только на пользу будет, - крикнула я в ответ.
Мужик для порядку пнул еще пару раз в забор и удалился, матеря меня и мою семью. Рядом ухмылялся Шелби.
— Твоя работа? — спросила я его.
Он пожал плечами и повел бровью.
— Теперь мы с Исмаилом имеем полное право наказать обидчика, — улыбнулся он в сто своих зубов и исчез.
— Вот ведь массовик-затейник, и не сидится ему на месте ровно, — вздохнула я, подбирая грабли с земли. — Жаль, они его не достали.
Автор Потапова Евгения