Ну вот уж и сентябрь закончился, подкрался октябрь со своим переменчивым настроением — то яркое солнце, то затяжные дожди. Но я все равно люблю это время — выйти на улицу, сесть в беседку, зажечь печку, ощущать аромат прелой листвы и дыма, слушать дождь и пить вкусный чай. В этот день я решила не отступать от традиции, но ливень разыгрался не на шутку, и Катя предложила сие мероприятие отложить, когда стихия поутихнет.
— К тому же, мама, мне нужно кое-что посмотреть и кое-что сделать, а то оглянуться не успеешь, и сессия пришла, а мы ее не ждали, — сказала она.
Вот ответственный у меня ребенок растет, вернее, уже выросла. Все дела по дому у меня были переделаны, то, что отложено в дальний ящик, делать не хотелось, поэтому я решила заняться чердаком. Давно у меня до него руки не доходили. В дальней комнате нужно было вытереть пыль и вообще навести уборку. Я сказала Кате, что немного поработаю, и чтобы она меня не беспокоила. Набрала в ведро воды, взяла различные чистящие средства и тряпочки и полезла на чердак.
Открыла дверь и застыла на пороге, не решаясь зайти. Эта комната навевала на меня странные чувства, с одной стороны, мне было любопытно, а с другой стороны, боязно, да и вообще я относилась к ней как к чему-то чужому. Ну, вроде дом-то мой, а вот эта комната на чердаке и всё, что в ней находится, не мое, а трогать и лазать в чужих вещах неприлично. Наверно, поэтому мне и досталось всё это в собственность, что я не сильно любопытная и ящик Пандоры ревностно охраняю.
Немного постояла, помялась, набрала воздуха в легкие и зашла. Здесь было темновато, свет плохо проходил сквозь грязное окно. Ну да, в прошлый раз я тут толком и не убиралась, а уж окна вообще мыть не люблю. К моему неудовольствию, травяные веники все рассыпались и неровным слоем труха от них покрывала разные поверхности. Я нехорошо выругалась, ибо нужно возвращаться вниз за пакетами для мусором и веником.
— Надо будет повесить тут новые веники, — сказала я задумчиво.
— Еще зажги какую-нибудь ароматную штуку или скрутку, — послышался голос из кабинета.
Около двери стоял Шелби и улыбался.
— Как мне хочется сюда зайти, ты даже не представляешь.
— Представляю, вон, аж мордочка, как у хомячка, стала от любопытства, — сказала я.
— Может, ты мне позволишь сюда зайти? — спросил он.
— Нет, гляди из кабинета, — хмыкнула я, — Знаем мы вас. Сейчас ради тебя защиту сниму, и набьется вас таких тут полный чердак, как комаров на тепло.
— Есть такое, — вздохнул он.
Рядом с ним появилось кресло в английском стиле и журнальный столик с подносом, на котором стоял кофейник, пара маленьких чашечек и блюдо с пирожными.
— Буду наблюдать отсюда, — сказал Томас, устраиваясь в мягком кресле.
— Какая ты наглая морда, — возмутилась я, — значит, я буду работать, а ты станешь смотреть.
— Ага, — улыбнулся самодовольно он, — если хочешь, подходи иногда к столику, выбирай вкусности.
— Мне бы чего-нибудь несладкого.
— А полусладкого? — Шелби кокетливо мне подмигнул. Тут же на столике возникла бутылка с вином.
— Красное или белое, может, розовое? — спросил он, крутя бутылку в руках. Цвет напитка при его словах менялся, да и этикетка тоже.
— Я про еду, а ты мне про алкоголь, да еще и с утра.
— У тебя там пасмурно и сумеречно, так что можно притвориться, что уже вечер.
— Нет, я не собираюсь пить, а вот от бутербродиков и тарталеток с рыбкой и еще чем-нибудь не откажусь.
— Сей момент.
Он взмахнул рукой. Поднос с пирожными перекочевал на мой стол, а на его месте появилось блюдо с разными закусочными рулетиками.
— Кажется, не то умыкнул, — смутился он.
— Оставь, оставь, — замахала я руками, — бутерброды и тарталетки я и в обычное время поем, а это что-то мне неизвестное. Надо было тебе, Шелби, идти в бесы обжорства. С тебя бы отличный змей-искуситель получился.
- Вот знаешь, мне и на моем месте неплохо живется.
Я вышла из комнаты, зацепила один из рулетиков и запихала себе в рот. Он смотрел на меня с нескрываемым удовольствием.
— Ну как? — спросил Шелби.
— Ну очень вкусно. Сам попробуй. Это тонкий блинчик, красная рыбка и творожный сыр с соленым огурчиком. Очумительно.
— Нда? Я старался.
Он подцепил рулетик и запихнул себе в пасть.
— Вполне себе достойно, — согласился Шелби.
— Всё, ушла за мусорными пакетами, — сказала я, закрывая дверь.
— Не ходи, сейчас всё будет.
Он хлопнул в ладоши, и около меня оказалась тележка горничной из какого-то заграничного отеля.
— Вот, бери что хочешь.
— Нехило, конечно, но она занимает столько места, — поморщилась я.
— Я потом верну ее обратно.
— Тележку верни, а содержимое оставь.
Я покосилась на стопку мягких полотенец. Он усмехнулся.
— Что? В хозяйстве всё пригодится. Хорошие, между прочим, вещи, - сказала я.
— Ну-ну, — кивнул Шелби, — я не собираюсь у тебя ничего отбирать.
— Вот и замечательно, — обрадовалась я и вернулась в мою тайную комнату.
Притащила метелку, совок и мусорный пакет.
— Смотри, не смети какой-нибудь древний артефакт, — предупредил он меня.
— Угу, — кивнула я, — слушай, тут на всех ящиках, коробках, шкафах и витринах нанесены специальные защитные знаки. Если я буду это всё протирать, знаки не сотрутся? — спросила я.
— Не должны. Они же не только нарисованы, но еще и созданы в пространстве. Ты хоть сто раз по этому месту три, ничего не изменится. Если только не будешь читать отменяющий заговор или ритуал проводить, который снимет защиту.
— Ясно, ты меня успокоил.
Собрала весь мусор с пола и высыпала в пакет. Поставила в сторону совок и метелку и подошла к витрине с разными куколками.
— Я когда на них смотрю, у меня по спине мурашки бегут и волосы шевелятся на разных частях тела. Почему-то вспоминаются разные фильмы ужасов и романы про них. Кажется, что они за мной наблюдают и что, если бы не было витрины с защитными знаками, то спрыгнули бы они на пол и пошли всякие разные ужасти делать.
— Может быть, — пожал плечами Шелби и отпил немного кофе из чашечки.
Я рассматривала кукол. Каких только экземпляров тут не было: дорогие фарфоровые немецкие в роскошных кружевных нарядах с волосами и ресницами из натурального материала.
— И это не конские волосы, — прочитал мои мысли Томас. — Это человеческие.
— Нда.
- Там практически все экземпляры имеют человеческие биологические материалы.
— Ну вот в этих, которые сшиты из ткани и набиты неизвестно чем, явно есть волосы или ногти или и то и другое.
— Совершенно верно, — кивнул он.
Из-за стекла витрины на меня смотрели пластмассовые советские пупсы, огромные блондинки и брюнетки, куклы Маши и Тани в ситцевых сарафанах. Глиняные простенькие куколки без одежды. Соломенные и травяные куклы без лиц и с лицами. Каменные, деревянные, сшитые из кожи, сплетенные из ниток и шнура, каких кукол тут только не было.
— Да, если их всех сдать в музей, то по ним историю изучать можно.
— Смотри, как они хорошо сохранились, ведь некоторым больше пятисот лет, — сказал мне Шелби.
— Ага, зло не исчезает. Я вот только не понимаю, зачем надо было собирать вот эти тряпочные и соломенные куколки. Их же можно было легко и просто сжечь и не плодить зло.
— Что ты меня спрашиваешь? - пожал он плечами, - Спроси коллекционершу.
— Да что-то я давно их не видела и не слышала. Как мир Авось посетил мой дом, так и дамочки мои куда-то испарились, — вздохнула я.
— Просто они пока тебе не нужны, вот и сидят себе тихонько наблюдают.
Я попыталась открыть витрину, но дверь не поддавалась.
— Закрыта, — пожала я плечами. — Хотела там пыль вытереть, а тут вот дверь заперта.
— Значит, тебе туда не надо, — вздохнул Шелби.
— А если я захочу, например, новый экземпляр поставить?
— Заведи свою витрину и ставь. Эта и так забита всякой разной всячиной.
Повернулась лицом к Шелби и спиной к шкафу. Вдруг позади что-то стукнулось об стекло.
— Ма-ма, — сказал кто-то механическим голосом позади меня.
Я от неожиданности вскрикнула. Пластмассовая блондинка Маша упала с верхней полки и смотрела на меня своими голубыми пластиковыми глазами, периодически моргая.
— Фу, гадость, — выругалась я. — Они еще и шевелятся.
В другой витрине заиграла музыка. На музыкальной шкатулке задвигались маленькие человечки и закружились в вихре танца.
— Красивое, — я подошла к стеклу и стала смотреть на них, как завороженная.
Мне захотелось открыть дверцу и взять шкатулку в руки, чтобы полюбоваться на тонкую работу. Только я взялась за ручку, как с полок соседней витрины посыпались куколки, ударяясь в стекло, как градинки.
— Ма-ма, ма-ма, — повторяли куклы, стуча маленькими кулачками в стекло.
Я схватила пакет с мусором и выскочила из комнаты, громко матерясь.
— Коньячку? — спросил меня Шелби.
— Водочки, — рявкнула я.
На столике появился графин с водкой. Томас любезно налил мне в рюмку беленькой и протянул.
— Да ну нафиг, я не пью, — отказалась я.
— Не пропадать же добру, — пожал плечами Томас и запрокинул рюмку себе в рот.
Он крякнул, вытер рот тыльной стороной ладони и облизнулся.
— Хорошая, холодненькая. Зря отказалась.
— Это что вообще было? — спросила я.
— Им скучно, вот они тебя и пугают. Поэтому я говорил, что нужно поставить дымный веник, да и свечи можно было бы, а то они тебя убраться так и не дадут. Будут пугаться и питаться твоими страхами.
— Вот собаки сутулые, — выругалась я.
Заглянула в комнату. Все экспонаты стояли по своим местам, никто не стремился покинуть свое жилище, не стучал в стекло, и вообще не двигался.
— Нафиг, — сказала я и закрыла дверь в комнату. — Потом, когда-нибудь. А теперь я буду пить с тобой кофе и есть всякую всячину.
— Там еще всякие маски висят на стенах, тоже все в пыли, — посмеивался Шелби.
— Вот не надо мне этого, — я посмотрела на него исподлобья.
— А сколько здесь кровожадных книг, закачаешься, — продолжал потешаться он.
- Я не трус, но я боюсь. Лежали они тут сто лет, пусть дальше столько же лежат.
Устроилась на диван, взяла чашечку с кофе и тарелку с рулетиками. Мне надо было заесть полученный стресс.
Автор Потапова Евгения