Предыдущая часть:
Что ж, уважаемые читатели, в этой истории с липовым "лабазом" нам осталось прояснить еще парочку важных моментов, и вопрос с "лабазом" будет полностью закрыт.
Почему Иванов прилетел на перевал 1 марта?
Еще одна "странность" в этой истории с "лабазом" состоит в том, что Иванов (вместе с Аксельродом, Типикиным и Согриным) прилетел на перевал уже 1 марта. Конечно, нет никаких сомнений в том, что "штаб поисковых работ" и товарищ Иванов прекрасно знали о том, что Масленников 1 марта соорудит свой липовый "лабаз" и что уже на следующий день, 2 марта, этот "лабаз" "найдут". Об этом Масленников сообщил в "штаб" еще утром 1 марта.
Из радиограммы Масленникова от 1 марта, которую он отправил в "штаб" около 10-25 утра (см. Фото 1 ниже):
"Точно установлено катастрофа произошла в ночь на второе февраля. 31/1 в непогоду группа вышла из Аусипии с ночевки которая обнаружена первой и поднялась к перевалу но ветер их остановил и они вернулись к границе лесов в истоках Ауспии и разбила лагерь. Это примерно в том месте где сейчас наш лагерь. На утро они сделали лабаз и оставили здесь часть продуктов в 15 часов они снова пошли на перевал в Лозьву и поднялись до места установки обнаруженной палатки".
Масленников здесь по сути формулирует важнейшие постулаты "официальной версии". Я уже отмечал ранее, что некоторые радиограммы Масленникова с самого начала планировалось приобщить к "уголовному делу", чтобы придать "официальной версии" и всему этому спектаклю "поисковых работ" больше "правдоподобия": вот, товарищ Масленников, опытный турист, мастер спорта по туризму, руководитель "поисковых работ", прямо с места событий делится со "штабом" своими мыслями и соображениями о том, как, по его мнению, погибли дятловцы. Разве можно ему не верить? "Все по-честному!" То есть эти радиограммы были частью всего этого отвратительного спектакля и важными материалами для подкрепления "официальной версии" (см. ссылку ниже).
Но сейчас для нас важно, что уже утром 1 марта Масленников уверенно говорит в своей радиограмме о том, что дятловцы якобы сделали "лабаз" в верховьях Ауспии. И тем самым, в несколько завуалированной форме, сообщает "штабу" о том, что сегодня он постарается соорудить липовый "лабаз" в верховьях Ауспии.
Далее Масленников как бы продолжает делиться своими "соображениями" о том, как якобы дятловцы оказались на этом склоне и как они погибли. А в конце этой радиограммы он пишет:
"Сегодня четыре человека будут искать лабаз все остальные идут на розыски пропавших".
Все, Масленников приступил к еще одному важному акту во всем этом отвратительном спектакле, устроенном советской сволочью - к сооружению и последующему "обнаружению" липового "лабаза"!
Но почему Иванов прилетел на перевал уже 1 марта? Ведь тем самым он косвенным образом выдал и себя, и всю советскую сволочь. "Лабаз" был найден только на следующий день, и Иванов как бы об этом еще знать не мог. Откуда у товарища Иванова уже 1 марта была такая уверенность, что 2 марта "лабаз" найдут?
Может быть, Иванов прилетел 1 марта, чтобы провести на перевале какие-то другие "следственные действия"? Но все "следственные действия" уже провели 27 и 28 февраля Темпалов и Коротаев. И отвезли в Ивдель документы и некоторые вещи дятловцев. И известно, что никаких следственных действий, помимо оформления "Протокола об обнаружении лабаза", Иванов на перевале не проводил - он никого не допрашивал, на палатку, которая лежала в свернутом виде у останца, у вертолетной площадки, даже не посмотрел. Никакие вещи дятловцев или тела, лежавшие там же, у останца, он также не осматривал.
Прилетел на перевал только для того, чтобы провести две ночи в лагере поисковиков в одном спальнике с Моисеем Аксельродом? Но, во-первых, если им так уж хотелось провести ночь вместе, они могли это сделать в Ивделе или в Свердловске. А во-вторых, я не думаю, что это им обоим доставило хоть какое-то удовольствие - вроде бы ни тот, ни другой "ни в чем таком" замечены не были.
Но ответ на этот вопрос также очень прост: Иванов прилетел на перевал 1 марта (а не 2 марта, когда был "найден" "лабаз") опять же из-за погоды. Погода 1 марта начала портиться, прогноз погоды на ближайшие дни был для полетов неблагоприятным, и у советских товарищей возникли опасения, что если товарищ Иванов не вылетит на перевал 1 марта, то он из-за нелетной погоды может застрять в Ивделе еще на несколько дней. А тянуть с "обнаружением" "лабаза" и оформлением соответствующего "Протокола" было нельзя - в том числе и по тем причинам, которые я указал в предыдущей статье.
И советские товарищи дали Иванову указание немедленно вылетать на перевал, не дожидаясь момента "обнаружения" "лабаза". И Иванов, нахлобучив на себя шапку-ушанку и теплое пальтишко, нехотя и кряхтя, отправился на аэродром Ивделя. Вместе с Аксельродом, Типикиным и Согриным.
Когда Иванов улетел с перевала?
А 2 марта, когда был "найден" этот липовый "лабаз", Иванов составил соответствующий "Протокол". Он для этого, и только для этого, и прилетел на перевал накануне, 1 марта. А уже 3 марта он оттуда улетел.
Из радиограммы Масленникова от 2 марта, отправленной в 13-30 (Лист 168 УД):
"Сегодня будем искать лабаз в верховьях Ауспии. Высылаем дежурных вертолетную площадку случай прилета вертолета. Отправляем группу за перевал поиски пострадавших. Первым рейсом отправим Иванова Ярового 4 трупа вторым 6 человек из группы Слабцова".
Однако из-за плохой погоды 2 марта вертолеты на перевал отправить не удалось, и товарища Иванова вместе с журналистом Яровым отправили в Ивдель только 3 марта.
Из радиограммы от 3 марта, отправленной капитаном Чернышевым и радистом Неволиным около 12-40 (Лист 171 УД):
"Прибыла группа саперов 8 человек благополучно добрались до лагеря. Трупы отправлены вертолетом, так же вылетел прокурор и корреспондент. В поисках участвует 17 челове. С утра погода была лучше сейчас ветер усиливается. Поиски продолжаются".
Вот он, товарищ Иванов, на Фото 2 ниже. Стоит 3 марта у останца, у которого садились вертолеты, дожидается вертолета. Свое дело он сделал - "Протокол об обнаружении лабаза" оформил, и с довольным видом и с "чувством выполненного долга" улетает в Ивдель. Чтобы продолжить фабрикацию этого "уголовного дела" и приступить к фальсификации фотопленок.
Позднее, уже в 1990-e годы, в своих "письмах журналистам", Иванов придал своему участию в этих событиях чрезвычайно драматический и даже "героический" характер, и утверждал, что он просидел безвылазно на перевале, в очень трудных и суровых условиях, целых четыре месяца (см. Фото 3 и ссылки ниже):
«На Урале до сих пор помнят гибель большой группы студентов первого набора физико-технического факультета Уральского политехнического института. В 50-х годах об этой трагедии говорил весь Урал, а мне пришлось расследовать дело, выяснять причины обстоятельства гибели людей.
События разыгрались в Заполярье на самой северной точке Уральского хребта. Туда проникла группа, очень большая группа студентов, самодеятельных туристов, и когда они не вышли на контрольную точку, и прошли все сроки их возврата, областным комитетом партии и Свердловским облисполкомом была организована экспедиция по поиску людей.
Надо сказать, что экспедиция была организована отлично, нам были приданы саперы, самолеты и вертолеты, мастера спорта, следопыты, охотники-манси, мы имели палатки, но следствие пришлось вести и в этой экспедиции участвовать мне – человеку, неподготовленному в спортивном отношении».
И далее:
«Неладное я почувствовал с того момента, когда зашел в кабинет прокурора области и получил приглашение сесть. Садиться при обычных посещениях у прокурора области у нас не было принято по той простой причине, что в кабинете задерживаться не приходилось. Среди 60 человек областного аппарата ежедневно было много желающих попасть на прием лично к прокурору области.
На сборы мне было дано 30 минут. Новые валенки, шапка-ушанка и такой же новенький полушубок тут же в кабинете прокурора области мне вручил начальник АХО, а еще через 30 минут я сидел в самолете, который через несколько часов доставил меня спецрейсом в город Ивдель. Здесь было решено создать базу снабжения поисковой группы.
А что оставалась делать мне? Идти. Посылая меня в это дело, прокурор области объяснил мне, что он надеется на способность расследовать дело и на закалку фронтовика. Ты, говорит, десантник? – Да. – Тебе я и поручаю трудное дело. Доверие надо было оправдывать.
Сложная это была экспедиция. Мы просидели в Заполярье, в горах, четыре месяца безвыездно. Прямо скажу, к концу этого срока я уже подтянулся как спортсмен, а в начале были и курьезные случаи. В первый день похода на лыжах в горы я обычно позавтракал и не смог идти вместе со всеми. Оказывается, надо было покушать очень мало, но высококалорийной пищи».
Так вот, все, что написал Иванов в этих "письмах журналистам" - вранье, от начала до конца. Начиная с места событий (Иванов почему-то говорит о Заполярье, хотя события происходили на Среднем Урале), и заканчивая тем, что он просидел в горах безвылазно четыре месяца и чуть ли не каждый день ходил на лыжах, испытывая от непривычки страшные страдания и неудобства, которые ему приходилось героически преодолевать. Иванов прилетел на перевал 1 марта, 2 марта оформил "Протокол об обнаружении лабаза", а уже 3 марта он улетел в Ивдель. И больше он на перевале до мая не появлялся.
А прилетев в Ивдель, Иванов уже 5-6-7 марта проводил опознание вещей в комнате в здании прокуратуры в Ивделе с помощью Юрия Юдина. Включая вещи, которые он доставил 3 марта в Ивдель из "лабаза".
Продолжение: