Русская смекалка. Полет однодневок.
Русские люди всегда славились своими нестандартными подходами к решению технических проблем. Со времен легендарного Левши и до настоящего времени не переводятся на Руси мастера – самородки. Немало их и среди моряков.
Таким «Левшой» на нашем пароходе был второй механик Владимир Кривоносов, попросту «Семеныч».Во время ремонта в Югославии Семеныч проявлял чудеса изобретательности ,поражая местных остроумными и нестандартными решениями.
Среди местного населения самой распространенной фамилией была «Кривокапич»,поэтому Кривоносов считался как-бы близким родственником.
Буквально из заводского хлама собрал небольшую пескоструйку, чем существенно облегчил работу боцманской команды, доселе боровшейся со ржавчиной на палубе по старинке- кирочкой да металлической щеткой. Неисправности в главном двигателе определял на слух ,поэтому югославы его часто приглашали на консультации.
Завод никак не мог сдать заказчику паром «Негош»,компании «Викинг-Лайн»,который занимался перевозками через Ла-Манш. Контракт «горел» ,заводу грозила крупная неустойка. Что-то не ладилось в турбинах. Но все держалось в строжайшем секрете …
.Пригласили Семеныча, тот послушал двигатель, попросил «погонять» его на всех режимах, порылся в чертежах и схемах .Установил причину и попросил свозить его в продуктовый магазин. Там он попросил купить три больших пакета обычной горчицы.
Ошарашенные заводские начальники, недоумевая, купили требуемое.
Семеныч хладнокровно попросил всех удалиться из машинного отделения, куда-то засыпал все три пакета. Затем через полчаса попросил погонять двигатель на всех режимах.
Тот заработал безупречно, сутки отработал на швартовных испытаниях и сутки на ходовых по Которскому заливу.
Радостное заводское начальство подписало сдаточные документы, заказчик принял судно без замечаний и «Негош» проследовал к берегам Англии, где еще полгода отработал на линии без поломок и ушел на ремонт в Голландию в плановом порядке.
Директор завода отпросил Семеныча на пару дней в заводской дом отдыха, где он с душой отдохнул. Правда, в нагрузку ему дали замполита Леонтьича (тоже из механиков).
Как-то, уже в море, Семеныч попытался мне объяснить суть своего «горчичного ремонта»,но я так ничего и не уяснил .Медицина все же более понятная наука.
На фото: Двадцать лет спустя. Семеныч и я в каюте госпитального судна "Иртыш"
Полет однодневок
Неделю назад ушел из жизни мой старый институтский товарищ. Перебирая фото из выпускного альбома и пожелтевшие снимки студенческих времен с веселыми и молодыми лицами, неожиданно для себя обнаружил, что однокурсников моих стало намного меньше. Иные пропали бесследно, другие обнаруживаются в соцсетях по всему миру, кого-то уже и нет на свете.
На фотографии, сделанной на пятом курсе перед войсковой практикой из семи молодых и улыбающихся парней в морской форме и бескозырках, один я остался в живых.
Тоскливое настроение одолевало и самым оптимальным решением было пойти в церковь- проверенное средство отрешиться от мирских забот и горестей.
Заказал поминальную молитву по новопреставленному, помянул своих родителей, поставив свечи у распятия. Обстановка в храме действовала умиротворяюще, лики святых, казалось, смотрели с иконостаса с сочувствием, тоска и безысходность сменилась легкой светлой грустью…
Раньше, когда мне было трудно, я шел на берег моря и часами наблюдал бесконечный бег волн, слушал умиротворяющий шум прибоя, смотрел на парящих белоснежных чаек, на идущие на горизонте корабли.
И собственные проблемы сразу казались мелкими, уходили куда-то вдаль, жизнь снова приобретала яркие краски… Но моря здесь,увы, не было.
Сейчас я шел к Амуру. Темные после августовского половодья волны величаво проносились мимо меня, убегая куда-то вдаль, к Тихому океану. Я прошел в конец набережной, где начинался пустынный сейчас и наполовину затопленный пляж.
Погода хмарилась, с неба изредка моросил грустный мелкий дождик. Увязая в мокром песке,я прошел к большому валуну и присел на его мокрый бок.
Но что-то здесь было не так…
Бросилась в глаза светло-серая полоса возле уреза воды, которая находилась в каком-то странном и непонятном движении. Подойдя ближе, я обнаружил, что полоса эта состоит из многих тысяч крохотных белых бабочек-однодневок, большая часть которых своими мертвыми, почти прозрачными, тельцами устилала мокрый песок, часть безжизненно колыхалась в мелкой воде, а часть летела низко над водой вниз по течению. Изредка этих, летящих, выхватывали мелкие рыбки, и они исчезали под мутной водой.
И поток этих летящих крохотных, эфемерных созданий был нескончаем. Куда они летят, зачем и для чего сие природное явление - для меня было пока неведомо. В чем их функция для матери-природы, где конец пути этих созданий и сколько из них до него долетит?
Вернувшись на валун, задумался над этими вопросами. Конечно, специалисты-биологи знают ответ и рано или поздно, включив компьютер, узнаю это и я.
Но сейчас на ум пришло сравнение с нашей жизнью. Ведь и люди, миллиарды людей, нескончаемым потоком тоже несутся к конечной цели над рекой жизни.
Не все они благополучно доходят до предначертанного свыше конца пути, часть летящих выхватывают болезни, кто-то не выдерживает трудностей полета и гибнет сам. Да и что их ждет в конце…
Наверное, этого не знают ни люди, ни бабочки, да и жизнь человеческая в масштабах Вселенной ведь тоже одно - мгновение.
И смысл жизни для этих крохотных бабочек, успевающих перед скорой гибелью дать жизнь своему потомству - это их полет над бездной в один конец, как и у человека.
Кто-то из великих сказал, что смысл жизни-в самой жизни. Наверное, он был прав!
Усилившийся дождь заставил меня покинуть берег, но перед глазами еще долго стоял упорный и бесконечный полет над водой этих крохотных божьих созданий.
Но в природе нет ничего ненужного и все это для чего-то, пусть и пока неведомого, имеет смысл.
А может и хорошо, что мы еще не все знаем…
