Это продолжение цикла постов об истории границ в Прибалтике. Начало – здесь.
Рассказ о Прибалтике был бы неполон без этой карты:
В Латвии и Эстонии живут самые крупные в мире русские национальные меньшинства: 24,5% и 22,5% соответственно. Районы максимальной концентрации русских – северо-восток Эстонии, город-спутник Таллина Маарду, Рига с окрестностями и Латгалия. А вот в Литве русское меньшинство составляет всего 5%, уступая по численности полякам (единственный город с русским большинством – Висагинас, построенный при давно уже недействующей Игналинской АЭС).
Русские жили на территории современных прибалтийских стран с давних времен. Прежде всего это касается Латгалии. Уже в XVI веке напротив замка Крейцбург появляется русская слобода, в которой жили торговцы и корабельщики – будущий город Якобштадт/Екабпилс. В XVII веке в польскую тогда Латгалию массово бегут старообрядцы. В межвоенный период русские составляли здесь 29% населения. Также росло русское население Риги, составлявшее перед Первой мировой войной около 20%.
Беглые старообрядцы обеспечили и первую волну русской миграции на территорию современной Эстонии (тогда – Швеции). На карте ниже представлены сохранившиеся по сей день старообрядческие деревни эстонского Причудья:
После того, как Эстония получила по Тартускому договору Печорский район, русские внезапно стали крупнейшим национальным меньшинством в стране, обогнав немцев.
Но все же большинство прибалтийских русских сегодня – потомки людей, переехавших в Прибалтику на волне послевоенной индустриализации. В Латвии доля русских выросла в 1935-1959 г. с 10,6% до 26,6%, в Эстонии – с 8,2% до 20,1% (и это при том, что Печоры и Пыталово вернулись в состав РСФСР).
В 1992 г. гражданство Эстонии и Латвии получили только лица, имевшие его до вхождения этих стран в состав СССР, и их потомки. Простые работяги, составлявшие львиную долю русской общины, с удивлением обнаружили, что были все эти годы «привилегированным народом господ»:
Для получения гражданства им предлагался нелегкий квест, успешное прохождение которого, впрочем, ничего особого не гарантировало.
Продолжение: 1991 год в Прибалтике: «восстановление независимости» или новая форма государственности?