Его соло из Highway Star стало рефреном жизни целого поколения. Причем всех его слоев, от гопника до научного сотрудника. Приблатненный хулиган из нашего двора Колька Ивлев по кличке Корюзлый выучил на шиховской гитаре ходильник из Smoke On The Water, но соло из Highway Star одолеть не смог, особенно второй квадрат, где Ричи играет восьмыми триолями.
Именно Блэкмор стал для советских меломанов гитарным героем. Не Хендрикс, не Клэптон, не Пейдж и не Джефф Бек, а он. Удивительным образом его музыка затрагивала струны российской души, заставляя их резонировать в такт пробирающим риффам и примиряя с акцентом на второй и четвертой долях вместо привычных первой и третьей.
К концу девяностых поклонники музыканта уже поняли, что ни с Deep Purple, ни с Rainbow они его не увидят, и когда летом 2001 года стало известно, что 19 октября он выступит в Москве со своей группой Blackmore’s Night, все с грустью решили – хоть в таком качестве. Тут случились сентябрьские события в Америке, и Ричи струхнул лететь в Россию. Но в апреле 2002 года свершилось – Блэкмор прибыл в Москву.
Визиту предшествовали длительные переговоры с компанией JSA, организатором гастролей, в ходе которых Ричи и его менеджер, как в «Египетских ночах», торговались из-за каждого цента, ставили условия, обнаружив такую дикую жадность, такую простодушную любовь к прибыли, что смутили даже многое повидавших промоутеров. Гений и алчность, как оказалось, две вещи вполне совместные.
В Шереметьево Блэкмор спокойно проследовал через зал прилета, никем не узнанный. Одет был весьма своеобразно: дорогое черное пальто, кроссовки и треники, заправленные в белые носки. Маэстро сопровождали его супруга Кэндис Найт и теща Кэрол Стивенс, она же по совместительству менеджер проекта Blackmore’s Night и лично Ричи, весьма предприимчивая дамочка, сама родом из-под Гродно. Удобный триумвират: все деньги остаются в семье.
То, что Блэкмор недолюбливает журналистов, считая их фуфлом, известно всем. В тот приезд он не изменил себе – наотрез отказался от пресс-конференции и каких-либо интервью. Впрочем, из анкеты, незадолго до этого заполненной музыкантом, известно, что его любимый автомобиль – спортивный Мерседес, любимый певец – по-прежнему Пол Роджерс (еще в 1973-м Ричи хотел, чтобы именно он заменил в Deep Purple ушедшего Гиллана), а любимое высказывание – «Мне не шестнадцать лет, поэтому мое мнение несущественно».
Но были десятка два человек, которым повезло пообщаться с Блэкмором лично, причем в неформальной обстановке. Вечером накануне концерта его с Кэндис, Кэрол и всей группой привезли в клуб лучников «Ратник» – специально подобрали близкую ему тему средних веков. Поначалу Ричи был не в лучшем расположении духа, но поев вкуснейшего мяса, выпив красного вина и выслушав дифирамбы в свой адрес он заметно подобрел и стал сама любезность. Отвечал на вопросы, рассказывал, фотографировался, показал любимые аккорды на акустике.
Блэкмор выглядел неплохо, но видно было, что возраст дает себя знать – появились морщины, второй подбородок, пенсионерские складки на шее. Волосы, правда, были великолепные, темные и густые (Гиллан утверждает, что пересаженные). Он все так же редко улыбался, сохраняя невозмутимое выражение лица.
Один сотрудник канала MTV, поклонник Блэкмора с семидесятых годов, пришел со специально купленной накануне в Петрошопе гитарой Fender Stratocaster. Хотел автограф на ней, чтобы потом на стену повесить. Увидев Страт, Ричи оживился: «Да, похоже на Stratocaster. Это в Москве такие продают? Какой ужасный цвет. А так похоже, все размеры правильные».
Приехала группа с НТВ. «Перед вами первый гитарист мира», – радостно произнес в камеру корреспондент телеканала. «Нет, я только второй», – заметил музыкант. «А кто же первый?» «Джефф Бек». Кэндис в это время ходила по клубу, стреляла из лука, общалась с народом, потом стала шутить с Ричи, налегавшим на красное – залепляла ему рот, задирала пальцем нос, сжимала щеки. Кэрол следила, чтобы к ее зятю не липли посторонние. Ближе к ночи устроили спонтанный концерт – Блэкмор на акустике, Кэндис пела, музыканты сбегали к микроавтобусу за инструментами и тоже подключились. Исполнили несколько вещей из репертуара Blackmore’s Night плюс Soldier Of Fortune (что вызвало особый восторг собравшихся) и блюз-роковую классику – Hey Joe, Little Wing, On The Road Again и др.
В разгар сейшена приехали «Ночные волки» – человек десять, но без Хирурга. Они плотно заполнили довольно узкий зал «Ратника» и стали клясться Блэкмору в любви до гроба. Ричи терпеливо подписал всю их атрибутику, но сразу после дал сигнал на эвакуацию в отель. Уже светало, когда звездную семью доставили в Марриотт на Тверской.
В день концерта и свой день рождения Ричи был зол, но быстро пришел в себя, на сцену Дворца спорта вышел как огурец. Когда затихли овации, крик, топот, свист и прочие атрибуты выражения восторга, Blackmore’s Night начали играть. С первой же композиции возникла атмосфера средних веков, которая сохранялась на протяжении всего концерта. И здесь Блэкмор оказался на высоте – он прекрасно выстроил концепцию звучания и стиль. Его новая музыка была наполнена светом и умиротворением, в ней не было агрессивности. Жанр безупречно выдерживался во всех вещах, будь то аутентичные средневековые баллады, его собственные сочинения или дилановская The Times They Are A-Changin’. Красивая сама по себе музыка Ренессанса плюс мягкий электрический драйв, отличные аранжировки и точная игра музыкантов заставляли слушать с неизменным интересом.
Когда Блэкмор играет, его голова, как правило, опущена вниз, что в сочетании с сутулостью делает его похожим на вопросительный знак, если смотреть сбоку. Он по-прежнему подергивает головой, особенно во время соло. Играл, в основном, на лютне и акустической гитаре, реже на электрической. Один раз взял Стратокастер, чем вызвал оживление на трибунах. Все затаили дыхание – неужели сейчас будет оно? Было оно, но не совсем – Sixteenth Century Greensleeves и Soldier of Fortune прозвучали в средневековом ключе, без драматизма, но весьма стильно.
Интересно было отметить, что некоторые исполнительские приемы Блэкмора сохраняются на протяжении десятилетий, хотя сама музыка меняется. Он по-прежнему использовал лады с уменьшенной секундой, придающие музыке восточный оттенок. По-прежнему применял пятипальцевую технику в левой руке – его большой палец, обхватывая гриф сверху, то и дело терзал шестую струну.
Два часа пролетели незаметно, концерт удался, талант Блэкмора-экспериментатора был оценен по заслугам. Но оставалось ощущение, что долго не смолкавшие овации и букет из 57 алых роз были предназначены другому Блэкмору. Безусловно, музыка Ренессанса – это прекрасно. Но, все же… не за это мы его любим!
