Упрямый рок

В девяностые годы я был как Никифор Ляпис-Трубецкой. Тот пристраивал своего Гаврилу к ведомственным изданиям, я же пристраивал рок-музыку к тематике газет и журналов, в которых можно было напечататься. Началось с газеты «Зов» — многотиражки Российского общества покровительства животным. Ее редактору я предложил тему: рок-группа выступила в защиту животных. — Есть известная группа — Yes, она в защиту синих китов выступала. У нее даже песня этому посвящена — Don’t Kill The Whale. О, сюжет? — Сюжет, да...

Когда Хренникова назначили генеральным секретарем Союза советских композиторов (ему было 34 года), по Москве стала ходить шутка: «Чем отличается Союз композиторов от Союза писателей? В первом — молодой Тихон Хренников, во втором — старый хрен Тихонов». Многие до сих пор спорят, чего Хренников сделал больше — хорошего или плохого? Поддерживал ли он неформатных композиторов? Был ли он талантлив? Насчет таланта — бесспорно, да. Его Первая симфония вполне на уровне, есть отличные песни — Что так сердце растревожено, Московские окна и другие...

Быть саксофонистом и иметь при этом фамилию Паркер – непростое испытание. Как для поэта носить фамилию Пушкин. Невольно придется отбиваться от сравнений с великим предшественником. Мэйсео достойно выдержал все аллюзии к Чарли Паркеру и избавился от навязываемых ассоциаций. Когда один продюсер предложил ему записать наиболее известные вещи основоположника бибопа в своей интерпретации и назвать альбом Maceo Parker Plays Charlie Parker, он ответил решительным нет. «Я запишу диск Maceo Parker Plays Maceo Parker», – произнес музыкант, приняв гордую осанку...

В 2004 году я восстанавливал историю группы «Рикки-Тики-Тави» и встречался с ее бывшим барабанщиком Алексеем Гагариным. В музыкальных кругах это один из самых уважаемых мастеров. Человек, который одинаково прославился в джазе и в роке, играл с лучшими представителями обоих жанров, создал собственный неповторимый стиль игры. Алексей рассказал много интересного не только о предмете моего исследования, но и о приджазованной музыкальной тусовке 70–80-х –– именно на эти годы пришлась его «ударная» активность...

«ДК» долгое время считалась мистической группой. Ее слышали в записях, которые имели хождение, но никто не видел. Концерты появились только в разгар перестройки, обеспечившей неформатным творцам несколько прекрасных лет, когда идейные барьеры уже сняли, а финансовые еще не подвесили. Сергей Жариков по кличке «Батя» создал скорее не музыкальный, а культурологический проект. Как эстет и постмодернист он воплотил в песенной форме архетип маргинального начала через призму стеба, что обеспечило «ДК» популярность в разных слоях общества, от гопников до интеллектуалов...

В фильме «Позови меня в даль светлую» герой Любшина говорит мальчику Вите, занимающемуся на баяне: «Хорошее дело, вот ослепнешь – а профессия при тебе останется, по радио будешь выступать». Если бы прогноз «доброго» дяди сбылся, то играть на баяне Вите, скорее всего, разрешили бы. А вот петь – вряд ли. Еще в восьмидесятые годы я обратил внимание на закономерность: в Америке много слепых певцов, а в СССР – ни одного. У них были Рэй Чарльз, Уандер, Фелисиано, Хили, Дайан Шур, и это только среди звезд, не считая второго эшелона...

В начале 2000 года на Горбушке, которая еще располагалась на аллее парка, у лотка своих знакомых продавцов я участвовал в традиционной беседе меломанов. Легендарный рынок был еще и чем-то вроде клуба. В тот раз бурно обсуждали увольнение Подгородецкого из «Машины времени». Мне запомнилась фраза одного мужчины средних лет: «Когда человека увольняют за распи****ство из рок-группы – это сюр. Тогда в Роллинг Стоунз нужно было уволить всех». Потеря места в самой знаменитой группе страны любого выведет из душевного равновесия...

На Новый год я смотрел «Квартирник» Маргулиса, благо он начался в полпервого ночи, а не в три, как в предыдущие годы. И вновь убедился, что его передача – это единственное, что можно смотреть по телевизору в самую радостную ночь года. Надо признать, что с «Квартирником» он точно попал в потребность аудитории, ориентированной на приличную музыку. Напротив Большого театра есть памятник Карлу Марксу. Его автор – скульптор Кербель, архитекторы – Макаревич и Моргулис. Только другие: соответственно Вадим и Владимир...

Проповедник-индуист Шри Чинмой был очень популярен среди богемы в семидесятые годы. Среди его учеников – Джон Маклафлин, которому он дал духовное имя Махавишну. Последователи Чинмоя – Карлос Сантана (получил у него имя Девадип), Роберта Флэк, Карл Льюис и другие. Даже Гребенщиков успел пообщаться с гуру и принять духовное имя Пурушоттама. Правда, уже в девяностые Шри Чинмоя обвинили в сексуальных домогательствах, но это другая тема. Начинающий барабанщик Майкл Уолден тоже был под влиянием Чинмоя, посещал его сеансы, изучал труды...

В конце декабря умер композитор Михаил Чекалин. Кому и о чем говорит это имя? Парадокс в том, что большинству даже меломанов – ни о чем, но при этом в продвинутых кругах любителей электронной музыки он более трех десятилетий был культовой фигурой. Многие считают его основателем российского эмбиента, британские критики писали о нем как о радикальном новаторе, в 2000 году он возглавил рейтинг российского музыкального хайтека по версии журнала «Домашний компьютер». Наследие Чекалина – более ста альбомов, около половины которых выходили за рубежом...

Умер Закир Хуссейн – один из лучших перкуссионистов мира (многие считают, что лучший). Начиная с середины семидесятых, с Shakti – его совместного проекта с Маклафлином – он признанный исполнитель на табла и других малых ударных инструментах. Закир Хуссейн прославился в нескольких жанрах – этнической музыке, джазе, роке, третьем течении. Даже в поп-стиле он был органичен – например, записываясь с Кенни Логгинсом. Но если одним термином, то он, безусловно, фьюжн-музыкант. Он мог практически все, и никакие конфессии его не смущали...

Весной 1969 года знакомый редактор посоветовал начинающему нью-йоркскому фотографу Амали Ротшильд, которой тогда было 22 года, обратить внимание на одно место в районе Ист-Виллидж: «Там все время рок-концерты, тусовки, хиппи». У порядочной девушки это не вызвало энтузиазма, тем не менее Амали поехала по адресу 2-я Авеню, дом 105, посетила концерт, пообщалась с народом, сделала фотографии. Неожиданно ей понравилось, и она закрепилась за этим залом, который назывался «Филмор-Ист». Уже позже все поняли, что она снимала историю...