Всё началось с тех злополучных танцев.
«От нечего делать Тося стала следить за танцующими. Скоро она заметила, что лесорубы не очень-то церемонятся с девчатами: танцевали они с таким снисходительным видом, будто делали невесть какое одолжение. Попадались среди них и такие кавалеры, что не вынимали папирос изо рта, а самые отпетые даже бросали девчат в разгар танца.»
Местные девчата не протестовали, свыклись с таким отношением. А Тося этому просто-таки ужасалась. И не смотря на то, что «танцевать хотелось так, что у Тоси похолодели кончики пальцев», смириться с таким обращением она не могла.
Илья обычно выбирал для танцев Анфису, а когда её не было, никого не приглашал, выбирал слепой рукой. Однажды очередь дошла и до Тоси, но радиола замолкла так не вовремя, а когда снова заиграла, он уже танцевал с другой.
Тем временем Тосю решил пригласить Филя, но Тося резко отказала ему, поскольку он был выпивший, и от него неприятно пахло. Парень затаил на неё обиду и только и ждал случая отомстить. «… Филя на каждому шагу – и в лесу, и в школе – старался напакостить Тосе, даже раздобыл где-то сонную лягушку и подкинул её в Тосину парту».
Именно Филя подбивает Илью пригласить Тосю в расчёте на то, что и первому парню на деревне будет отказано, и поскольку гордая Тося действительно ему отказала, да ещё так дерзко, как было в кино, только не так весело, и случилось то, что случилось. У Ильи на Тосю не было никаких планов, как и у Тоси на Илью («Тося знала своё место и на любовь Ильи не питала никаких надежд»), пока не вмешался этот негодяй в кубанке.
«Не спуская с Тоси взгляда, словно хотел получше её запомнить, Илья лениво выкинул руку в сторону девицы с серьгами, приглашая её танцевать. Та разом испуганно притихла… и неожиданно для всех бочком-бочком придвинулась к Тосе, становясь под надёжную её защиту. И тут же разом громко захохотали девчата, и парни присоединились к ним, отмежёвываясь от незадачливого Ильи. Даже хулиганы из Филиной ватаги, боясь противопоставить себя всем и остаться в жалком одиночестве, криво заулыбались и захихикали, поддевая Илью». Тут-то обиженный Филя и подловил Илью на спор, о котором тот очень скоро пожалел.
Вообще Тося двумя своими отказами внесла немалые изменения в почти сложившуюся систему взаимоотношений полов лесопункта. И девушки ценить себя стали выше, и парни озадачились. Позже Илья и Тося ещё не раз нарушат все поселковые обычаи, потому что в их жизнь войдёт что-то такое, от чего не до игр.
Однажды в общежитии девушки говорили о своих мечтах, Тося разоткровенничалась и рассказала о своей: «Ты только не смейся. Больше всего в жизни я хотела бы, чтобы у меня старший брат был… Родной старший брат! Чтобы и фамилия у него была как у меня, и отчество, чтоб совсем-совсем родной, понимаешь?... Чтобы он сильный был, умный и всё-всё в жизни знал. Чтоб с ним можно было посоветоваться в случае чего и всё ему рассказать. Понимаешь: всё-всё!... Чтобы его все хулиганы, вроде Фили, боялись и чтоб на батю нашего был похож – хоть немножко…»
С этими словами «покорёженное войной, детдомовское Тосино детство заглянуло в общежитие – и все вокруг притихли». Получилось, что Тося распахнула свою юную душу гораздо шире, чем это принято между соседями, даже очень приятными друг другу, и всем стало ясно, насколько рано Тося свыклась со своим круглым сиротством. Именно в этот момент Тося пробудила в Вере материнские чувства, и та стало неустанно опекать «ершистую девчонку». До появления Тоси, девчата жили не так дружно и не так внимательно относились друг к другу, всё это открыла в них маленькая повариха.
«Поздним вечером Анфиса дежурила на коммутаторе. Коротая время, она, позёвывая просматривала старую газету – последнюю страницу, где печатаются объявления о разводе… Анфиса взбила причёску, потуже натянула свитер на груди. Взялась было снова за газету и тут же её отшвырнула. Ей давно уже всё это надоело: и работа на коммутаторе, и объявления о чужом позоре в газете, и частое разглядывание себя в зеркале, и даже собственная, всеми признанная красота.» Да, в каком-то смысле красота – это нелёгкое бремя, не всем оно по силам, и Анфиса полностью раскрывает эту мысль по ходу повествования. Интересно, как автор описывает красоту девушки, Анфиса меняется, и красота её меняется.
«Илья не впервой приходил на коммутатор к Анфисе, но только сегодня заметил, какие здесь резкие чёрные тени.» «Он шагал по комнате от нечего делать и следил за своей тенью. То вытягиваясь, то сплющиваясь чёрная тень металась по полу, карабкалась на стену, застывала в причудливом изломе в углу печи. Как и полагается всякой тени, тень Ильи старательно повторяла все его движения, но у неё движения эти выглядели уродливыми и нелепыми. Казалось, тень живёт своей отдельной, самостоятельной жизнью и лишь из озорства прикидывалась похожей на Илью, чтобы легче было его передразнивать.» Илья уже был тронут настоящими чувствами к Тосе и теперь все прежние взрослые «радости» ему опротивели.
«… Илья признался:
- Знаешь, я сперва, как с тобой познакомился, думал: на такой, в случае чего, и жениться можно. А теперь…
- На таких, как я, Илюша, не женятся, - твёрдо, как о давно решённом деле, сказала Анфиса. – Время провести – ещё нуда ни шло, а для женитьбы другие есть, морально устойчивые…»
Анфиса с Ильёй полюбовно расстаются, а позже она влюбляется в Вадима Петровича, по-настоящему, с робкой надеждой на что-то такое же большое и долгожданное, как у Ильи с Тосей, но ни прошлое девушки, ни настоящее не пустили её к своему счастью.
У Анфисы был статус женщины свободных нравов: «И чего вы с ней мерихрюндии разводите? Даже смешно: это же Анфиска, своя в доску!.. Идите прямо на коммутатор и действуйте, как мужику положено. Анфиска не прогонит!». Когда об этом узнает Дементьев, их мечты о совместном будущем разбиваются вдребезги, но дело не только в этом.
Именно Тосе, которую красавица так невзлюбила с самого начала, и стойкостью духа которой позже прониклась, Анфиса открывает свой самый страшный секрет: «Никто не знает, тебе первой откроюсь… В общем, доигралась я: не будет у меня детей. Хоть сто лет проживу – не будет! В прошлом году aбoрт делала у одной знахарки, и вроде всё хорошо обошлось, а вот надо же… Выходит, и не женщина я уже, а так, пустая оболочка…»
В отчаянии Анфиса сбегает из посёлка, а верная Тося бежит за Вадимом Петровичем. В попытке вернуть Анфису, он бросается на станцию, но возвращается один. Он многое передумал и понял…
Была в книге и история про щи на снегу, но это было не про Тосю. Однажды Сашка и Ильёй агитировали девчат на лесные работы, мол, рук не хватает, и назвали Тосину деятельность «подсобной». Сгоряча девчонка сорвалась с поварской работы на «основную», о чём сразу горько пожалели буквально все, пришлось уговаривать её вернуться.
В ту пору и жизнь Нади начала сворачивать с давно намеченного пути совсем в другую сторону: «… Надя работала молча… мысли её бродили где-то далеко. Она так яростно рубила сучья, словно вымещала на них злость за обидную свою некрасоту и за свою незадавшуюся жизнь». Надя всё не могла понять, как это Тосе удалось отхватить лучшего парня в посёлке при её внешних данных и непримиримом характере.
Ксан Ксаныч получил ордер на уже облюбованную парой комнату, и Надя побежала в общежитие за вещами, по дороге она случайно заметила на «Камчатке» Тосю с Ильёй и невольно стала свидетельницей их «весенней возни». «Надя осторожно отошла от поленницы, чтобы не вспугнуть чужое счастье. Никогда ничего такого в Надиной жизни не было! Ещё никто так настойчиво не добивался от неё поцелуя, никому он не потребовался на белом свете, и сама она никому не была нужна, как Тося понадобилась Илье. Заплуталось на дальних дорогах женское её счастье, а теперь, после скорой свадьбы с добрым, но нелюбимым Ксан Ксанычем, и никогда уже не найдёт к ней пути». И в одночасье её не начавшаяся семейная жизнь рухнула.
Изначально в фильме был этот вариант развития событий, но Надя Бориса Бедного и Надя Юрия Чулюкина в исполнении Инны Макаровой это разные персонажи (как, на мой взгляд, и все остальные герои истории), и судьбы у них получились разными.
Вот так маленькая девчонка из Воронежской области повлияла на судьбы работников целого лесопункта.
«Ведь бывают же чудеса – даже в наш вдоль и поперёк расчерченный век?»
И фильм, и книга «Девчата» про любовь, только в книге любовь другая…