Ключи новым владельцам дома я передала даже раньше, чем планировала, поскольку мы с Макаром улетели в Москву девятнадцатого июля.
Макара сразу госпитализировали, и началась довольно длительная подготовка к операции. Я подозревала, что посетителей к нему пускать не будут, и не зря, так оно и вышло. Потому теперь мы общались только по телефону.
Квартиру я нашла ещё до нашего отъезда из родного города; оставалось только встретиться с арендодателями и заключить договор.
Ну как квартиру? Я, признаться, впервые оказалась в отдельной квартире с такой площадью, но мне одной вполне хватало пространства.
Кровать, небольшой стол, стул, раковина и электрическая плита, — вот всё, что помещалось в комнате. Были также душевая кабина и маленький туалет. Потому мне грех жаловаться, ведь всё, что нужно для жизни, у меня было.
Главным преимуществом временного жилища стало то, что клиника, в которой лежал Макар, располагалась в двух кварталах. А ещё мне удалось найти работу в той же клинике, только в другом отделении. Не медсестрой, конечно, а санитаркой, но я была очень-очень рада.
Можно было бы сказать «счастлива», если бы не волнение за Макара и мои переживания.
О том, что родители Макара узнали о продаже дома, я старалась не думать. Понятно, что узнали, но им сейчас совсем не до того, и складывать в уме два и два они точно не будут. Не будут и сообщать Макару об этом, найдут более важные темы для разговоров.
Конечно, со временем Макар может догадаться, но это будет лишь когда-нибудь, не сейчас. Если и догадается, то только тогда, когда этот упрямец уже ничего не сможет изменить.
Мы каждый вечер созванивались с Макаром, но увидела я его впервые лишь в начале сентября, через полтора месяца после приезда в Москву. Тогда, когда Макара наконец-то перевели из реанимации в обычную палату.
Он был очень бледным, похудел, однако глаза смотрели весело и бойко, а губы улыбались.
Мне сложно объяснить, что я чувствовала в тот момент. И даже теперь, спустя годы, я всякий раз пла́чу, вспоминая ту нашу встречу. Я потеряла счёт времени. Мне кажется, мы как минимум минут пятнадцать просто смотрели друг на друга и молчали.
Этот момент был сильнее даже того, когда я впервые после операции Макара услышала по телефону его голос.
Что греха таить? Я ведь морально готовила себя и к тому, что могу никогда больше этот голос не услышать.
С середины сентября мне разрешили посещать Макара ежедневно, а выписали его только в конце января.
Родители ждали меня на Новый год, но я сказала, что в данный момент живу и работаю в Москве, и прилететь не смогу. Макар по-прежнему никому не рассказывал о своих делах, а значит, не рассказывала о них и я.
Что ж, я всегда была неласковой и немного дикой, и мама с папой к этому привыкли так же, как к моей ранней самостоятельности.
Только баба Зоя видела во мне какой-то эмоциональный потенциал и беззаветно любила меня.
Однако должок я за собой записала и поклялась себе, что как только все дела в столице закончатся, отправлюсь в гости к родным.
После выписки мы с Макаром провели вдвоём неделю в столице. Гуляли по зимним улицам, грелись в уютных кофейнях, а вечера и ночи проводили в тесной съёмной квартирке.
Это были очень счастливые дни, наполненные лёгкостью и предвкушением новой жизни. Одни из самых счастливых дней, сохранившихся в памяти. Однако подсознательно я чувствовала, что счастье это конечно, и ждала того момента, когда Макар заговорит об отъезде.
— Я уже связался с юристами, меня ждут. В любом случае, я задержусь в Новосибирске ровно на столько, сколько потребуют дела, ни днём дольше. К родителям заскочу ненадолго по пути в Новосибирск.
— Хорошо, я поняла, — кивнула я.
Вопросы были, но я не успела их задать, — Макар ответил сам, раньше:
— Я не зову тебя с собой, потому что ничего хорошего там не будет. Не хочу, чтобы вся эта грязь тебя коснулась. Я решу все проблемы и приеду. Мелкая, не думай ничего дурного, просто пойми: я должен сделать это сам. Должен доказать самому себе, что я мужчина, а не хлюпик, которого можно облапошить на раз-два. Пока я этого не сделаю, не смогу двигаться дальше.
— Да, поняла, — опять ответила я.
Макар обхватил ладонями мои щеки и внимательно посмотрел в мои глаза.
— Я приеду. Надеюсь, скоро, — с расстановкой повторил он. — Ты веришь мне?
— Верю. Буду ждать.
— Обязательно жди, это будет придавать мне сил. Ты сама пока чем собираешься заниматься?
— Останусь здесь пока, аренда оплачена до конца февраля, да и работа у меня есть.
— Точно? А то полетели со мной, я же всё равно сначала к родителям, заодно провожу тебя.
— Нет, останусь пока, — твёрдо ответила я.
Через день я провожала Макара в аэропорту. У нас обоих опять начиналась новая жизнь, пока друг без друга.
Мира Айрон
Продолжение:
