Глава 28. Ника. Сегодня
Будто кто-то обварил ее кипятком с головы до ног. Кожа нещадно горела, вызывая непреодолимое желание застонать от боли, а в горле так жгло, что Ника была близка к тому, чтобы засомневаться, не проглотила ли она ненароком кактус. Она впилась рукой в колено, не замечая обламывающихся об плотную джинсу ногтей, и нарочито равнодушно откинулась на спинку стула, не отводя взгляда от старушки:
- Он убил дочь Сэма?
- Нет, Бог с тобой! Не сам. Он втянул девочку в одну авантюру, которая и стоила ей в конце концов жизни. Сэм умолял его оставить ее в покое, но куда там - мальчишка никого не слушал! Своевольный упрямец, уверенный в своей правоте и погубивший столько жизней.
Ника облегченно выдохнула. Он не убивал! Не убивал! Он не убийца! От радости сердце норовило выскочить из груди, но она постаралась ничем не выдать свои чувства:
- Во что он ее втянул?
- Я не могу тебе рассказать, - уклончиво ответила Бетси. – Хотела бы, но это не моя тайна. Если когда-нибудь Сэм захочет с тобой поделиться, то сам расскажет все подробности этой тяжелой истории. Я могу только добавить, что после смерти дочери жена Сэма протянула не более полугода. Не выдержав горя, она слегла и с каждым месяцем медленно угасала. Сэм очень старался, но бедная женщина потеряла сразу двоих детей – мальчика, которого считала своим сыном, и девочку, составлявшую смысл ее жизни. Вынести это было выше ее сил.
- Грустная история, - в задумчивости Ника провела пальцами по фотографии. – И Сэм больше никогда не общался с приемным сыном?
- Нет, - старушка покачала головой. – Как по мне, так лучше бы было, если бы они смогли поговорить. Но мальчик… уехал сразу после случившегося и не дает о себе знать. Сэм даже не знает, жив ли он. Кто скажет, что тяжелее – точно знать, что твой ребенок мертв, или каждый день просыпаться с мыслью о том, что с ним может случиться непоправимое, а ты даже не узнаешь?
- Никто.
- Вот и я говорю, что жить нужно дальше. Но Сэм даже не дает заговорить об этом! Закрыл двери в прошлое на огромный замок и забыл, куда выбросил ключ.
- А это фото?
- Все снимки он унес на следующий день после смерти жены, а этот… почему-то оставил в комнате дочки. Правда, сам он туда не заходит. Никогда. За порядком в комнате слежу я, пару раз в месяц вытираю пыль и мою полы. Сэм вообще старается лишний раз не подниматься на второй этаж, все больше здесь обитает.
- Столкнуться нос к носу со своим прошлым – это самое страшное, что может быть, - тихо произнесла Ника.
- Разве? – женщина вскинула на нее внимательные глаза, на мгновение задохнувшись от неожиданно выступившей наружу чужой боли. Не в силах проигнорировать эту откровенность, она суетливо соскочила со стула и крепко прижала девушку к своей пахнущей сдобой груди. – Может хватит разговоров? Поднимись наверх и отдохни, а потом вместе поужинаем. Договорились?
Ника кивнула, не в силах оторваться от обнимающих ее рук. Бетси, казалось, отлично понимала происходящее с девушкой. Она чмокнула ее в макушку и размокнув объятия, заглянула прямо в лицо, четко проговаривая слова:
- Все будет хорошо. Запомни, девочка! – убедившись, что услышана, она уже веселее добавила. – Марш отдыхать! И чтобы не спускалась вниз, пока не поспишь пару часиков.
- Договорились.
Ника отчетливо понимала, что пока больше не хочет ничего знать. На сегодня с откровенностями достаточно! Да, и на ближайшие дни тоже, пожалуй.
*******
Примерно через неделю Сэм торжественно заявил, что чужаки убрались из города. На следующее утро он прошел по их следу, чтобы убедиться в благополучном отбытии тем же путем, что и появились. Лодки на причале не оказалось и, как уверял старик, никаких причин бояться возвращения этой поисковой команды не было. Для Ники новости означали только одно – она отправляется домой.
Это слово по-прежнему не вызывало в ней положительных эмоций, но другого дома в ближайшее время не предвиделось. Поэтому скрепя сердце, девушка распрощалась с плачущей Бетси, собравшей ей с собой две корзины продуктов, и вернулась в заботливо подготовленный Сэмом домик. Стараниями старика он был прогрет, сарай забит дровами, дорожки вычищены от опавшей листвы, а в кухне установлена новая кофемашина. При виде ее у Ники выступили слезы:
- Сэм… зачем ты? Это же дорого…
- Что вы, мисс Ника! Я знаю, как вы любите кофе, да и Бетси сказывала, что силком вас от кофемашины отрывала. Нельзя ведь много… с малышом… Ну, мы посовещались и решили сделать вам подарок. И так тут одной не весело с наступлением зимы, хоть какая-то радость вам…
- Спасибо, родной мой.
Ника порывисто обняла старика, прижавшись к нему чуть дольше, чем это позволяли приличия с чужими людьми. Растроганный Сэм неловко поцеловал ее в висок и, пряча глаза, которые предательски заблестели, засобирался ехать. Взявшись за дверную ручку, он обернулся:
- Мисс Ника, если вам станет одиноко или вы не захотите больше здесь оставаться без всякой причины, я заберу вас к себе. В моем доме для вас всегда будет место. Помните об этом!
- Спасибо. Я запомню.
Ника проводила взглядом удаляющуюся суетливую фигуру и, сев прямо у порога, дала волю слезам. Словно в унисон ее настроению зарядил мелкий заунывный дождь, не прекращающийся ни на минуту в течение всех последующих дней. Он то настойчиво барабанил по крышам, то стелился практически туманом, то стоял стеной, из-за которой мир вокруг казался исключительно серым. Дождь Ника ненавидела с детства и сейчас полной ложкой хлебнула то, что мысленно называла демоверсией своей будущей зимовки: невозможность выйти и жуткое одиночество.
На второй день она развлекала себя чтением у камина. На третий экспериментировала с готовкой, изрядно подпортив и уменьшив запас продуктов. На четвертый плакала и лежала в кровати, завернувшись в одеяло. На пятый попыталась посидеть на веранде, погрузившись в созерцание водяной стены, но быстро поняла абсурдность затеи. На шестой пришли навязчивые мысли принять предложение Сэма, а на седьмой сквозь ставший уже фоновым монотонный шум дождя прорвался новый звук – стук в дверь.
Ника вздрогнула всем телом и приложила руку к груди, пытаясь унять бешено заколотившееся сердце. Уже хорошо отработанными бесшумными шагами она пробралась к тайному окну наблюдения и со страхом вгляделась в фигуру на крыльце. Вечерние сумерки еще не полностью захватили лес, и силуэт незваного гостя хорошо вырисовывался в падающем из окон свете – явно мужчина, выше и крепче Сэма… В его облике и нетерпеливых жестах было что-то очень знакомое… Он подождал секунду и запрокинул голову вверх, уставившись точно туда, откуда невидимая с улицы хозяйка дома вела наблюдение. Секунда… и сердце пропустило удар, чтобы заметаться в груди пойманной птицей.
Ника вскрикнула и бросилась к двери. Скорее! Нужно скорее! Ноги заплетались, руки тряслись и никак не хотели открывать замок ставшими вдруг непослушными пальцами. Скорее – дверь нараспашку! Босая, она выскочила на крыльцо, с ходу влетев в крепкие мужские руки, жадно вдыхая родной терпкий аромат и счастливо выдохнула:
- Ты!
Глава 29. Николетта. Не так давно
- Его не спасли?
- К сожалению, нет. Рана на шее была смертельной и нанесена явно профессионалом. Но раввин Эйтан сумел-таки вывести 6 цифр и умер уже у меня на руках. Дверца сейфа была распахнута, а внутри все перерыто. Это я сразу заметил.
- Подожди, подожди, - Изабо поставила бокал на столик. – Ты же говорил, что в сейфах других жертв все лежало на своих местах.
- Да.
- Значит в этот раз они что-то забрали?
- Да, вот только я не мог понять, что именно. Разобраться помогла помощница раввина. Она через полчаса вернулась с обеда и мне пришлось еще минут 20 приводить ее в чувство.
- Представляю! – фыркнула Изабо, бросив на Николетту взгляд из-под опущенных ресниц.
- Изабо? – рыкнул Дэн, угрожающе подняв бровь.
- Я просто пошутила, ничего личного. Думала здесь у всех в порядке с чувством юмора, - немного обиженно пробормотала почему-то стушевавшаяся блондинка.
- Сейчас не до шуток. Дело очень серьезное.
- Прости, - девушка умоляюще сложила ладони и ослепительно улыбнулась, слегка склонив голову на бок, виртуозно меняя тему. – Так ты узнал, что они забрали?
- Да, и это озадачило меня еще больше! Как рассказала прорыдавшаяся помощница, в кабинете стояли камеры. Раввин приказал установить их относительно недавно. И раз убийцы не знали про них, то скорее всего сразу после первых смертей своих друзей. Это единственное разумное объяснение, почему следящие за ним и офисом ничего не поняли про очень современную, кстати, систему наблюдения. Девушка оказалась сообразительной и показала, где стоит сервер. Я просмотрел запись этого дня с утра до самой смерти раввина Эйтана несколько раз. Думал, что упускаю нечто важное.
- Дэн, не томи! – глаза Изабо сверкали от любопытства, делая ее личико еще более хорошеньким.
- Постараюсь быть максимально кратким, - мужчина немного рассеянным жестом взъерошил короткие темные волосы и продолжил. - Трое преступников, не скрывая лиц, ворвались в кабинет и потребовали отдать им… дневник.
- Что?
Изумленные девушки издали возглас почти одновременно и растерянно переглянулись.
- Дневник? Столько убийств из-за каких-то мемуаров или что там может быть еще! – возмутилась Изабо.
- Не торопись, - Дэн отпил вино. – Раввин готов был умереть, но не отдавать им этот дневник, что уже говорит о его необычайной ценности! Хотя люди бывают очень изобретательны… и после пыток он все-таки сдался, сказав им код от сейфа, откуда они и вытащили папку, в которой, как я понимаю, находилось нужное.
- Подожди, - Николетта нахмурилась, безрезультатно пытаясь сложить все части головоломки в понятную картину. – Когда Мэйсон меня похитил он тоже требовал от меня дневник. Я сначала ничего не поняла и только сейчас все начинает становиться на свои места.
- Если бы! Скорее наоборот – все связалось в невероятно тугой узел! – Дэн сочувственно посмотрел на девушку и продолжил. – Прокрутив запись несколько раз, я отослал ее копию ребятам в отдел, чтобы они пробили личности убийц. Вроде бы дело понятное, но что-то меня беспокоило. Сидело занозой, крутилось в голове. Казалось, еще чуть-чуть и удастся ухватить мысль, но она все время ускользала. В конце концов я решил, что просто устал, и на всякий случай взялся прокручивать видео с камер в последний раз. И тут взгляд зацепился за нацарапанные цифры, которые я сначала принял за код сейфа. Но комбинации не совпадали! Они были совершенно разными!
- Как это? – мгновенно среагировала Изабо. – Раввин оставил тебе послание?
- Я тоже так сразу подумал и принялся расспрашивать помощницу, потом почтенную супругу убиенного раввина. Последняя долго упиралась и только потом призналась, что муж не особо доверял сейфам. Поэтому у одного специалиста заказал двойную модель – отделение основного сейфа имеет ложную стенку, за которой прячется дополнительное хранилище. Вот как раз оно и открывалось с помощью оставленной комбинации цифр. Я ожидал найти там, что угодно, но только не… дневник.
- Ничего не понимаю, - Николетта обхватила начинавшую гудеть голову пальцами. – Бандиты же забрали его? Или их несколько?
- Почти, - Дэн обвел ничего не понимающих девушек веселым взглядом. – Настоящий дневник один, а раввин всучил убийцам его недоделанную копию!
- Вот это хитрец! – Изабо присвистнула. – Он знал, что за ним придут и подстраховался, надеясь сохранить реликвию.
- Точно, - Дэн кивнул. – Но чтобы это выяснить мне пришлось связаться с оставшимися членами общества «Анахну» и быть очень убедительным. Но к моему большому сожалению, даже они знали всего лишь крупицы. Старинный дневник попал к ним от известного коллекционера по завещанию. Согласно его последней воле, вещь, которая может перевернуть представления о мире и открыть дорогу к сокровищам, должна была храниться у членов общества до того, пока хотя бы последний из «Анахну» остается в живых. После его надлежало передать тому, кто сможет обеспечить дальнейшую сохранность тайны.
- Это дословная выдержка из завещания? – блондинка, кажется, растеряла всю свою легкость и игривость. На ее лице отчетливо читалась работа мысли. Одну за одной она строила версии и тут же отметала их, что заставляло ее еще больше смурнеть.
- Да, слово в слово. Прочесть содержание дневника они не смогли, язык показался им знакомым, но ни один из специалистов общества его не распознал. Тогда раввин Эйтан, как и положено главе, забрал реликвию и положил ее в сейф. Когда начались убийства, он быстро смекнул, в чем может быть дело и приказал сделать копию. Но… скопировать удалось только небольшую часть. Из-за странного языка и большого количества зарисовок на страницах дневника работа шла медленно. Хотя бандиты этого знать не могли и приняли подделку за оригинал.
- Занятно, - нараспев протянула Изабо. – Как я понимаю, по видео ты быстро установил личности убийц и установил за ними слежку. Тебе нужен был заказчик. И они к нему привели?
- И не просто к заказчику, а более крупной птице – главарю международной группировки, - он выдержал паузу. - Мэйсону Итонсону.
Николетта дернулась как от удара. Перед ней вновь возникли колючие маленькие глазки старика, требующего с нее дневник. Он готов был убить ее! Нет – он бы убил ее! Это было всего лишь делом времени… Если бы не Дэн… От воспоминаний по телу пробежала дрожь и мужские руки тут же притянули ее к себе.
- Тсс, не надо. Не думай об этом, - теплые ладони нежно проходились по спутанным кудрям и спине, вытягивая и забирая с собой все накопившиеся страхи и боль. Николетте хотелось, чтобы это длилось вечно, но разговор еще не подошел к концу. Она нехотя отстранилась от Дэна:
- Он получил копию и как-то это понял. Поэтому начал искать оригинал, но почему у меня?
- Кстати, да, - озадаченная Изабо вскинула бровь. – Каким боком в этой истории девочка?
- Я тоже сначала не понял. Пока не пролистал дневник до последней скопированной страницы и не увидел вот это, - Дэн подцепил пальцем цепочку на шее Николетты и вытянул из-под ворота платья… кольцо. – Вот тогда пазл и сложился.
- Мое кольцо? – изумленная девушка в поисках ответа переводила взгляд с украшения на держащую его руку.
- Помнишь, как Мэйсон вцепился в тебя, когда увидел колечко на пальце?
Николетта кивнула:
- Такое не забудешь!
- Мне показалось странным, что у него разгорелись глаза на пусть дорогую, но безделушку. Вряд ли он беспокоился за честь сына и его невесты, но тогда что? Весь вечер эта мысль не выходила у меня из головы. Особенно когда вспомнилось, что эскиз колечка уже попадался мне на глаза. Я тут же скинул сообщение ребятам в отделе и попросил прислать мне скрины всех зарисовок из дневника и, как вы уже догадались, обнаружил среди них знакомую драгоценность. Дальше все было просто – установить слежку за тобой и семейством Итонсонов в надежде, что он как-то себя проявит.
- А он и проявил, - шепотом добавила Николетта.
- Я не мог спасти твой дом и дядю, но тебя успел и вот теперь мы здесь.
- От всего этого можно сойти с ума, - застонала девушка. – Получается, что ты приехал в наш город по следу банды. Увидел кольцо, узнал его и купил капризной дурочке, которая так кстати подвернулась под руку и стала наживкой. Я ничего не путаю?
Она говорила очень сухо, но в устремленных на мужчину глазах плескалась такая боль, что даже Изабо, открывшая рот, чтобы ввернуть острое словечко, прикусила язык. Блондинка хмыкнула, заняв удобную позу в кресле и выжидательно уставилась на Дэна. На его лице играли желваки:
- Николетта! Я – не монстр! И даже ради поимки Итонсона не стал бы рисковать тобой! Скажу прямо – ты мне понравилась. Милая, вздорная упрямица и да, признаю, захотелось покрасоваться, сделав красивый жест. И уже потом, в доме Мэйсона я почувствовал, что здесь что-то не чисто. Ты веришь мне?
Ему очень хотелось верить! И Николетта молча кивнула, устало уткнувшись носом в ставшее таким родным плечо.
- Вот и отлично, - Изабо хлопнула в ладоши. – Отношения выяснены. А что с дневником?
- Ничего. Он и для наших спецов не открыл своей тайны.
- Вот бы взглянуть, - мечтательно протянула блондинка.
- Без проблем, - Дэн встал и вышел из комнаты, вернувшись через пару минут с небольшой книгой в темно-коричневом кожаном переплете с витым тиснением.
- Ты все это время таскал его с собой? – Изабо вытаращилась на мужчину как на нечто удивительное. – Ох, Дэн! Ты не перестаешь меня удивлять. Можно?
Она протянула руку и бережно взяла дневник, переворачивая страницы длинными ноготочками. Раздираемая любопытством Николетта встала позади кресла, нависнув над увлеченной девушкой. Ей хватило всего лишь беглого взгляда на строчки, чтобы радостно воскликнуть:
- Это же кельтский! Я могу его прочитать!
- Ты? Читаешь на, как там его… кельтском? – у Дэна забавно отвисла челюсть, а Изабо поперхнулась.
- Конечно, - Николетта искренне не понимала, чем так озадачены ее новые друзья. – Смотрите - здесь один из самых древних его диалектов, у меня было маловато практики, но прочесть могу.
- Ты говоришь по-кельтски, - Дэн плюхнулся на диван и переглянулся с блондинкой.
- Да что с вами? Я просто учила его еще в детстве, ничего особенного.
- Милая, а ты знаешь много людей, владеющих этим, древним кельтским? – с нажимом спросила Изабо, наблюдая за сменившейся в лице Николеттой, внезапно осознавшей исключительность и как минимум странность своего умения.
Глава 30. Вел. Очень давно
Одинокая свеча тихо потрескивала, медленно оплывая горячими слезами. Точно такие же – густые, обжигающие и тягучие капли струились по щекам. И с каждой из них исчезала частичка той прежней Вел. Все то, что она знала о себе, чем жила и кем являлась, теряло свою яркость и живость. И даже воспоминания о маме уже не казались столь важными. Что на самом деле знала о ней Вел? Если верить старухе, то практически ничего.
Кива О'Коннел умерла, когда дочери едва исполнилось 3 года. В то лето в их краях бушевала неведомая хворь – люди гибли целыми семьями. Сначала у самых маленьких появлялся кашель, потом мельчайшие красные и быстро меняющие цвет на черный пятна по всему телу, а после 2-3-дневной горячки они уходили из этого мира. А следом за ними с теми же симптомами и остальные члены семьи! Ни одно средство не помогало и Кива целые дни проводила, запершись в своей «пещере», как в минуты недовольства женою называл Алекс маленькую комнатушку на подземном ярусе замка, выделенную под эксперименты со снадобьями и хранение компонентов для них. Вел помнила, что отец сильно ругался и запрещал маме спускаться в деревню, но она все равно уходила. Возвращалась всегда очень уставшей и расстроенной, дочь к себе она не подпускала, беспокоясь о ее здоровье. Но Вел тайком вылазила из кровати и, крадучись, добиралась до покоев матери. Неслышно открывала дверь и замирала, опасаясь быть обнаруженной. Потом забиралась к ней в постель, крепко прижималась, утыкаясь носом в сладко пахнущие лавандой волосы, и засыпала.
В один из дней мама не вернулась в замок. В раз почерневший от горя отец ничего не объяснил крохе и на несколько дней поселился в доме арендатора, откуда Кива запретила себя забирать. Все в замке изменилось. Слуги шептались по углам, не всегда удостоверившись в отсутствии вблизи девочки. Но няня с поддержкой верной О'Коннелам экономки пресекали все разговоры, боясь, чтобы они не дошли до ушей малышки. Братья, конечно, все понимали, но тоже старались оберегать сестренку. Каждый по-своему надеялся на чудо, но оно не случилось – Кива умерла через 4 дня после того, как в ней поселилась хворь, так и не увидев напоследок своей дочери. Самое удивительное, что страшная болезнь, забрав хозяйку замка, словно удовлетворилась полученной жертвой и оставила людей в покое. Больше никто не заболевал и не умирал! В окрестности замка постепенно возвращалась жизни, но вот только без Кивы…
Вел росла и дорогой образ постепенно стирался из памяти. И как бы она сейчас ни старалась, в голове мелькали только какие-то обрывки: теплые и нежные руки, обнимающие или расчесывающие спутанные дочкины кудри, мелодичная колыбельная на ночь, звонкий смех и лучистые глаза. Собрать портрет матери из них не получалось и раньше, а теперь девушке казалось, что она и вовсе все придумала. Слезинка, еще одна… Все меньше Вел, все больше пустоты внутри…
Старуха, будто понимала, что происходит с девушкой. Она ни разу не нарушила воцарившееся молчание, лишь медленно перекладывала по столу гладкие белые камушки, выуженные из холщового мешочка, привязанного к поясу платья. Как-то Вел поинтересовалась у нее, что лежит внутри, но Мив строго ее одернула и больше никогда не поднимала эту тему. А сейчас, почему-то совсем не таясь, бросила горсть камней на стол и не отводила глаз от образованного ими рисунка. Она рассматривала его под разными углами, почти касаясь морщинистой щекой выщербленного дерева столешницы, сердито щелкала языком и периодически подколупывала грязным длинным ногтем то один, то другой камушек.
- Вот что, маленькая госпожа, умаялась я сегодня, - она погладила Вел по безвольно сложенным на столе рукам, - да и ты узрела сокрытое. Боги уготовили нам завтра длинный день и еще более длинную ночь, когда ты точно узнаешь, не ошиблась ли выбравшая тебя трава.
- Ты думаешь, все эти истории про вельву… - запнулась девушка.
- Не нам решать. Прими все, что начертано, с открытым сердцем, - Мив покачала головой. – Трава узнала тебя, а ночь примет или нет – Боги покажут.
- Что будет завтра?
- Самый главный праздник года – Балтэнэ! Или в замке о нем забыли?
- Неужели завтра уже Балтэнэ? – изумилась Вел. – Отец всегда соблюдал традиции и гасил все огни в замке.
Она невольно улыбнулась, вспомнив, как по старинному обычаю с наступлением сумерек все обитатели замка собирались в главном зале. Едва последний луч солнца тонул в море, глава клана торжественно гасил огонь в камине. В полной темноте строго в соответствии с иерархией они начинали молчаливое шествие. Во главе Алекс О'Коннел, следом его сыновья и дочь, а далее слуги по старшинству с замыкающим импровизированную колонну маленьким поваренком. Ирландский Призрак проводил людей через главный зал, парадные ворота, сад и конюшни вплоть до огромного камня на столь любимой Велвет скале. Именно здесь он торжественно раскладывал заранее приготовленные поленья и под песни, которые его народ пел с незапамятных времен, зажигал огонь. Вслушиваясь в старинный мотив, пламя росло и поднималось все выше. Когда с протяжным гулом огненный язык вскидывался над головой Алекса, он почтительно склонялся перед ним, опускался на колено и зажигал первый факел. Следом со своими факелами по очереди подходили остальные жители замка и шествие разворачивалось в обратную сторону. Там глава клана собственноручно разжигал принесенной частичкой большого огня камин и объявлял начало праздника. Обычно после возвращения в замок Вел отправляли спать. За тем, чтобы любопытная девчонка не выскочила из постели в неурочный час, следили строго. Но даже в ее покои нет-нет, да долетали звуки разгульного веселья. И вот снова Балтэнэ…
- Мы пойдем в деревню?
- Нет, - Мив встала, зябко кутаясь в толстую шаль, - нас будет ждать священное пламя друидов.
Продолжение СЛЕДУЕТ...
Друзья, благодарю вас за прочтения, лайки и комментарии! Их ценность для меня огромна) Вы согреваете мое сердце и даете стимул для дальнейшего творчества. Спасибо))))
Копирование произведения полностью или частично и его использование без разрешения автора запрещено! Авторское право данного текста охраняется Гражданским Кодексом РФ.