Перевод романа гонконгского писателя Юй Эра 《九龙城寨》("City of Darkness"), киноадаптация которого вышла в прокат 1 мая и известна у нас под названием «Осада Коулуна». Перевод будет публиковаться здесь, на канале, по частям по мере готовности. Приятного чтения.
1.1. Чэнь Лоцзюнь и Двенадцатый
— Друг, пощади... Ты же меня насмерть забьёшь!
Храмовая улица, крыша старой четырёхэтажки.
Счастливчик склонился над Цзюйпао и уставился на него. От побоев у Цзюйпао посинел нос и распухло лицо.
— Насмерть? Ах, извини, рука у меня тяжёлая... — Счастливчик выпрямился и пнул его ногой в грудь. — Ну давай ногами буду бить!
Пинок оказался такой силы, что Цзюйпао отлетел метров на десять.
— Какая жалость, что нельзя об потолок тебя размазать! — Счастливчик поднял с пола молоток и двинулся на него. — Придётся использовать оружие.
При виде молотка перепуганный Цзюйпао едва не лишился чувств:
— Друг, не надо, давай поговорим... Меня не жалко — хоть себя пожалей, зачем тебе моей смертью руки марать... Дай мне ещё неделю, клянусь, верну все деньги с процентами!
— Сто штук за неделю соберёшь? Чё, правда? — Счастливчик прижал одну руку Цзюйпао к полу и замахнулся молотком. — Размочалю тебе руку, пожалуй. Денег мне всё равно не видать, так хоть пар выпущу.
— Не надо, прошу тебя! Дай мне один вечер, всего один вечер! Я прямо сейчас раздобуду деньги! — Казалось, Цзюйпао вот-вот обделается от ужаса.
Счастливчик холодно усмехнулся:
— Если к полуночи не будет денег, отрежу твои яйца и скормлю собакам!
Счастливчик контролировал Храмовую улицу и считался правой рукой Двенадцатого — второй по важности персоны в братстве "Цзяшитан".
Это был совсем молодой пацан лет двадцати, в облегающей одежде и с выкрашенными в рыжий цвет волосами. Слепой на один глаз, Счастливчик носил на нём повязку с принтом в виде черепа. Он вступил в братство, когда ему было шестнадцать лет, и стал подручным Двенадцатого. Счастливчик был человеком бесхитростным, хотя при этом несколько распущенным и легкомысленным.
Обычно ко всему равнодушный, Счастливчик превращался сгусток ярости, едва дело доходило до драки.
Оказавшийся в его руках Цзюйпао был известным проходимцем. В свои тридцать с хвостиком он по-прежнему ничего из себя не представлял, зато бахвалился на каждом углу, а едва доходило до дела, тут же смывался, поджав хвост. В общем, мелкая рыбёшка.
Сто тысяч — деньги немалые, такую сумму не одалживают запросто даже лучшим друзьям. А у Цзюйпао и друзей-то настоящих не было. Да и кто рискнул бы ради этого прохвоста наживать себе врага в лице одного из главарей братства "Цзяшитан"?
— Не звони сюда больше, я тебе ничем не помогу! Пока! — Очередной абонент, уже двенадцатый, отказался спасти Цзюйпао.
— Друзья, называется! Ну и пошёл ты на хер! — рявкнул Цзюйпао в трубку.
— Пока что на хер идёшь только ты, — заметил сидевший у него за спиной Счастливчик и весело добавил: — Тридцать минут до полуночи, а у тебя ещё даже десятки не набралось. Кажется, сегодня кто-то попрощается со своими яичками.
Цзюйпао прошиб холодный пот. Он принялся лихорадочно листать свою записную книжку:
— Кто бы мог мне помочь? Кто бы мог меня спасти? — повторял он с искажённым от паники лицом.
Тут зрачки у него расширились: взгляд упал на чьё-то имя и замер. Чэнь Лоцзюнь. "Мы с ним пересекались всего пару раз, что если он вообще меня не помнит? — подумал Цзюйпао. — Но говорят, он всегда приходит на помощь, а мы хоть и не друзья... но как-никак из одного братства. Вдруг поможет?"
Не обременённый стеснительностью, Цзюйпао ухватился за эту призрачную возможность и набрал номер Чэнь Лоцзюня.
На том конце сняли трубку, и в ней раздался хрипловатый, но притягательный голос:
— Алло.
— Алло... Я говорю с Чэнь Лоцзюнем? — Голос Цзюйпао дрожал.
— Да. А я с кем говорю?
— Лоцзюнь, брат... Это Цзюйпао, я тоже из братства "Баоли". Очень нужна твоя помощь, иначе мне крышка... — Далее последовало долгое объяснение, которое мы здесь опустим. Цзюйпао без тени смущения озвучил, что необходимо для его спасения, и добавил: — Брат, понимаю, сто тысяч — сумма немалая, но клянусь, я тебе всё верну!
На том конце провода воцарилось молчание.
— Лоцзюнь, умоляю, спаси меня! По гроб жизни буду тебе благодарен за доброту! — канючил Цзюйпао, сопровождая речь драматичными всхлипываниями, достойными "Оскара".
— Постараюсь быть до полуночи.
— Спасибо, брат, спасибо тебе!
Полчаса спустя спаситель явился на территорию Счастливчика, один-одинёшенек, с невозмутимым взглядом, ступая твёрдым, уверенным шагом. Сразу бросались в глаза незаурядные волевые черты лица, отражавшего проницательность и энергичность его натуры.
Говорят, в человеке самое главное — его сила и мощь. Так вот, этот человек был высок и широкоплеч, крепко сколочен, с острым орлиным взглядом. В общем, всё выдавало в нём незаурядную личность.
При виде Чэнь Лоцзюня стоявший на коленях возле Счастливчика Цзюйпао обрадовался, как собачонка при виде хозяина.
— Люцзюнь, ты пришёл, брат! — Если бы у Цзюйпао был хвост, он бы сейчас вилял им изо всех сил.
— Молчать! Будешь говорить, когда спросят. — Счастливчик пнул Цзюйпао под зад и обратился к Чэнь Лоцзюню: — Значит, ты Чэнь Лоцзюнь?
Спросил он скорее для проформы. Конечно, по облику и походке приближающегося мужчины Счастливчик сразу понял, что перед ним один из самых могущественных членов братства "Баоли".
— Да, это я. — Чэнь Лоцзюнь тряхнул серебристой шевелюрой. — Не мог бы ты его отпустить?
— Где деньги?
— Не взял.
— То есть, ты явился без денег и требуешь, чтобы я его отпустил? Вот это наглость! — прорычал Счастливчик. — Ты же понимаешь, что я могу прямо сейчас прикончить вас обоих?
Из-за спины Счастливчика сразу же выступили несколько громил, в любой момент готовых броситься в бой.
— Может, сделаешь для меня исключение?
— С чего это вдруг?
— В нашем деле лучше нажить себе друга, чем лишнего врага.
— Хватит мне зубы заговаривать! Сам блаженный и меня за идиота держишь? Какой я тебе друг?
— Если не друг, значит, враг. — Глаза Чэнь Лоцзюня блеснули стальным светом, как резко вынутый из ножен меч. — Хотите перейти дорогу братству "Баоли"? Давайте, рискните!
Один из самых успешных членов братства "Баоли", Чэнь Лоцзюнь был в преступном мире настоящей знаменитостью. Даже юный преступный главарь Счастливчик со всей его безрассудной отвагой не осмелился бы ссориться с ним лишний раз.
Атмосфера резко сгустилась.
— Знаю, решения принимаешь не ты. У меня есть идея... — Чэнь Лоцзюнь сделал паузу и продолжил: — Отведи меня к своему боссу, Двенадцатому. Я сам с ним потолкую.
Под раскидистым баньяном на праздничных театральных подмостках шёл спектакль кантонской оперы.
Зрителей было раз-два и обчёлся, все — старики, не считая затесавшегося среди них молодого мужчину лет двадцати семи. В тёплой шапке, одетый по последней моде и с пакетом арахиса в руках, он резко контрастировал с окружением, но похоже, с искренним увлечением следил за спектаклем.
— Босс, тут этот Чэнь Лоцзюнь явился без денег и требует, чтоб я отпустил должника. — Счастливчик во всех подробностях доложил о происшествии тому, кого назвал боссом. — В нашем деле, говорит, лучше дружить, чем нажить себе врага. Старые сказки, рассуждает, как моя бабушка.
— Ты, дружок, что-то много говорить стал, — мужчина сидел с прикрытыми глазами, как будто задремал. — Где он сейчас?
— На пустыре.
— Позови сюда, а сам иди домой.
— Хорошо, босс, — Счастливчик опустил голову и нехотя удалился.
Вскоре вместо него появился Чэнь Лоцзюнь.
— Это ты Двенадцатый? — спросил он, усаживаясь рядом.
— Ну уж наверно не вон тот старикан, — отозвался Двенадцатый, указав большим пальцем за спину.
Чэнь Лоцзюнь скользнул взглядом по своему собеседнику, в котором ничто не выдавало крутого парня — напротив, он выглядел ленивым и изнеженным.
Двенадцатый начал свой путь в преступном мире раньше Чэнь Лоцзюня: тот ещё был простым уличным шпаной, когда он уже достиг больших высот. Двенадцатый был личностью известной, и сегодня Чэнь Лоцзюнь, давно наслышанный о нём, наконец увидел его собственными глазами.
Так значит, это и есть второй после босса человек в легендарном братстве "Цзяшитан"? Чэнь Лоцзюнь представлял себе его несколько по-другому.
— Я смотрю, ты нахал. Явился без денег, требуешь, чтобы мы отпустили должника, да ещё смеешь беспокоить меня лично? — Двенадцатый краем глаза взглянул на Чэнь Лоцзюня. — Не подумал, что можешь отсюда не выйти сегодня?
— Я о тебе много слышал, и говорят, ты человек рассудительный. Ты же понимаешь, что в банкомате сто тысяч разом не снять, — улыбнулся Чэнь Лоцзюнь. — А я торопился, нужно было спасать человека, вот и не прихватил достаточно денег. Но ты не беспокойся, я выступлю поручителем Цзюйпао. Если в течение недели он не вернёт долг, спрашивай с меня.
— А ты не сольёшься? — Двенадцатый отправил в рот очередной орешек и добавил: — Впрочем, говорят, ты очень преданный друг и товарищ, всегда готов прийти на помощь. Вижу, что не зря говорят. Но с подобным рвением спешить на помощь к такой гниде, как Цзюйпао, это уже перебор.
— Да плевать мне на Цзюйпао. Разве мог я упустить такую редкую возможность познакомиться с тобой? — прямо, без обиняков ответил Чэнь Лоцзюнь.
Он действительно давно мечтал встретиться с этим легендарным персонажем, в чьих руках находилась вся Храмовая улица. Им двигало не желание подольститься и набиться этому персонажу в друзья, а чистое любопытство. Чэнь Лоцзюнь не знал, что со временем их знакомство перерастёт в искреннюю дружбу, построенную на взаимном уважении и восхищении друг другом.
В гонконгском преступном мире все величают друг друга братьями, но это скорее друзья по застольям. Настоящие же друзья, перед которыми можно раскрыть душу, — большая редкость.
В глубине ленивого взгляда Двенадцатого вспыхнули искорки проницательного света с примесью улыбки. Глаза его светились умом. И своим умным взглядом он распознал равного себе героя.
Внешность обманчива: за обликом ленивого бездельника Двенадцатого на самом деле крылась такая убойная мощь, которую нельзя недооценивать. С его огромным опытом в преступном мире он видел людей насквозь.
— Ты тоже парень не промах, вот только... Жаль, очень жаль... — Двенадцатый замолчал.
— Что жаль?
— Жаль, что не с тем братством ты связался, не тому боссу служишь, — равнодушно пояснил Двенадцатый. — Твой Большой Босс — беспринципный тиран. Чтобы расширить влияние братства "Баоли", он бессовестно захватывает чужие территории, наживает всё больше врагов себе, а заодно и тебе, ведь ты его правая рука.
— Что хорошо, а что плохо, однозначно судить нельзя, всё зависит от угла зрения, — произнёс Чэнь Лоцзюнь, сцепив ладони на затылке. — Да, у Большого Босса жестокий нрав и дурная слава, он всегда действует бескомпромиссно. Но в нашем деле, чтобы чего-то добиться, чтобы удержаться на плаву, приходится действовать жёстко и наверняка. Все крупные боссы по-своему жестоки и коварны. Главное что он ценит нас, своих подручных, он к нам добр и никогда нас не предаст.
— М-м... — неопределённо промычал Двенадцатый.
Даже у Цао Цао были преданные друзья, а у Гуань Юя [1] — враги и ненавистники. Даже у самого отъявленного негодяя найдутся свои почитатели. Да и неудобно как-то вмешиваться в чужие "семейные" дела, поэтому Двенадцатый предпочёл воздержаться от дальнейшей дискуссии.
Их разговор прервали звуки шагов. Парни взглянули в ту сторону, откуда шёл звук, и увидели с дюжину верзил кровожадного вида, вооружённых здоровенными ножами. Они направлялись прямиком к Двенадцатому.
— Двенадцатый, тебе конец! — безапелляционным тоном произнёс возглавлявший шествие верзила.
Двенадцатый равнодушно посмотрел на него, зевнул и отвернулся.
— Ого! Господин Двенадцатый, — Чэнь Лоцзюнь постучал пальцем ему по плечу, — по-моему, это по вашу душу пришли. Помощь нужна?
Без тени паники или испуга Чэнь Лоцзюнь потирал руки, готовый пустить в ход свои боевые навыки.
— Ну вот, не дали спокойно спектакль досмотреть. — Двенадцатый лениво потянулся и вручил Чэнь Лоцзюню пакет с орешками: — Не лезь. Лучше поешь вот орешков, сейчас будет шоу.
Парни с ножами угрожающе напирали, и старики, опасаясь за свои жизни, с нехарактерной для их возраста прытью поспешили унести ноги.
Чэнь Лоцзюнь оглянулся туда, где только что сидели пожилые зрители:
— Ничего себе, какие бодрые дедули, ха-ха!
— Прощайся с жизнью, Двенадцатый! — прозвучала старая, как мир, затёртая фраза.
Нож неумолимо приближался, а Двенадцатый продолжал невозмутимо сидеть на месте. Когда между ним и остриём ножа оставалось сантиметров пятнадцать, оружие вдруг вылетело из рук нападавшего и взлетело в воздух. Не успев сообразить, что к чему, громила тяжело рухнул на землю.
Ещё несколько человек устремились к Двенадцатому. Приблизившись к нему и занеся ножи, они вдруг тоже попадали на землю возле сцены.
За ловкими и быстрыми движениями Двенадцатого было не уследить: вот на него несутся вооружённые верзилы, а в следующую секунду они уже валяются на земле.
Уловить эти движения мог только глаз Чэнь Лоцзюня.
— Вот это мастерство! — восклицал он, поедая арахис и наблюдая за представлением. Не за тем, которое на сцене, а за тем, что разворачивалось прямо перед ним.
В следующий момент на землю полетело ещё несколько громил.
Однако при всём его мастерстве, у Двенадцатого имелась лишь пара рук, а глаз на спине и вовсе не было. Пока он сосредоточился на двух нападавших спереди, тыл у него оставался неприкрыт.
В тот миг, когда на его спину должен был обрушиться удар ножа, вдруг раздался глухой стук, и верзила, вероломно напавший на Двенадцатого со спины, отлетел на несколько метров, отброшенный нечеловеческой силой.
В этот же миг Двенадцатый швырнул на землю двоих нападавших спереди. Потом с нарочито безразличным видом зыркнул на Чэнь Лоцзюня:
— Я же просил не лезть!
— Лучше б спасибо сказал, я тебе жизнь спас.
— Я бы и без тебя справился.
— Ладно, прости, не удержался, очень хотелось выпендриться, — рассмеялся Чэнь Лоцзюнь. — Раз уж я всё равно вмешался, позволь и мне развлечься.
— Как хочешь.
Десять минут спустя все громилы с ножами валялись на земле.
— О твоём мастерстве владения мечом ходят легенды, не знал, что ты ещё и мастер рукопашного боя. — Чэнь Лоцзюнь вынул сигарету из пачки и протянул Двенадцатому.
— Ты тоже хорош, — ответил Двенадцатый, но на сигарету замахал рукой: — Курение вредит здоровью, тут я тебе не товарищ.
— Жаль, что не получилось показать своё мастерство во всей красе: противники скучные попались. Зови в следующий раз, когда будет намечаться заварушка.
— Ишь ты какой прыткий! Договорились, в следующий раз оставлю и на твою долю. Я твой должник, ты тоже обращайся, если понадобится подмога. Продемонстрирую своё владение мечом.
— Договорились. — Чэнь Лоцзюнь крепко пожал протянутую руку.
Даже в преступном мире, где царят предательство и жестокость, истинные герои, пускай и из разных группировок, способны разглядеть и оценить равных себе. Этот день стал началом искренней дружбы между двумя такими героями.
Читать дальше: 1.2. Большой Босс
Примечания переводчика
[1] Цао Цао и Гуань Юй — герои средневекового китайского романа «Троецарствие» (XVI в.) литератора Ло Гуаньчжуна.
Цао Цао — видный политик и полководец времён династии Хань и Троецарствия, главный министр империи Хань и правитель княжества Вэй, в романе выведен как наиболее колоритный злодей своего времени.
Гуань Юй — знаменитый полководец и преданный помощник законного претендента на ханьский трон Лю Бэя, отважный и справедливый герой, впоследствии обожествлённый как бог войны.