- Доченька, девочка моя, какая ты у меня лапонька. Оголодала, моя маленькая, не давали мамке кормить тебя. Она еще говорит, откажись! Размечталась, роди сама и откажись! Как я тебя оставлю, мою кровиночку? Не у той ты матери родилась, тебе бы принцессой быть, с серебряной ложки есть.
Как бы там ни было, пришлось Наталье Сергеевне велеть нести Зинаиде ребенка. Она не думала, что эта женщина окажется такой скандальной. На вид Зина была вполне разумной и спокойной. На самом деле, зачем ей нужен второй нагулянный ребенок, вполне логично было бы отказаться от него. Нет же, уперлась рогом, овца.
Давить на нее откровенно никак нельзя. Ангелина и так уж косится, догадывается, видимо, что на ребенка Зинаиды у Сергеевны имеются свои планы. Да, имеются, она уже второй год обещает сестре, помочь ее дочери, Ирочке. Там такие в семье проблемы! Ира не может родить, а мужу ее не жить, не быть, ребеночка надо. У всех его друзей дети есть, а у него, видите ли, нет.
Дочь Зинаиды им бы как раз подошла. Темноглазая, смуглая, волосы черные, бровки писаные, красавица будет, вся в мать. Риск есть, что ребенок окажется неполноценным, но небольшой. Эта Вдовина весь срок беременности наблюдалась в женской консультации, она точно не пила и была здорова. То, что напилась один раз, не могло сильно повлиять на плод.
Даже если и окажется, что у ребенка есть какие-то отклонения, это не страшно. Ирина может в любой момент отказаться от девочки. А девочка-то прехорошенькая. Надо же, такая несправедливость! Бог не дает детей тем, которые могут позволить себе вырастить, воспитать ребенка. Такие вот алкашки, которым не то что рожать, жить-то на этом свете не надо бы, прекрасных детей рожают.
Спрашивается, зачем нужна вторая девочка одинокой, необразованной, почти нищей женщине. Сама будет маяться с ней, и девчонка ничего хорошего в этой жизни не увидит. Только, как уговорить ее отказную написать, вот вопрос. А Ирочка надеется, собирается на неделе приехать, девочку посмотреть.
А пока своей дочкой любуется Зинаида. Глядит на нее не наглядится, до того хорошенькая!
- Доченька, девочка моя, какая ты у меня лапонька. Оголодала, моя маленькая, не давали мамке кормить тебя. Она еще говорит, откажись! Размечталась, роди сама и откажись! Как я тебя оставлю, мою кровиночку? Не у той ты матери родилась, тебе бы принцессой быть, с серебряной ложки есть, а придется с оловянной и то не всегда досыта. Прости меня, дочка, но я тебя никому не отдам.
Две недели держала Сергеевна Зинаиду в Роддоме, две недели уговаривала, убеждала, но, нет! Не стала Зинаида отказываться от дочери. Может, если на самом деле была бы одна, никто ее не навещал, согласилась бы.
Однако, к ней каждый день приходила дочка, соседки какие-то приносили передачи, директорский водитель дважды привозил продукты. Уверилась Зинаида, не бросят ее, помогут люди добрые.
Из Роддома Зинаиду забирали Катерина с Вадимом. Во все окна выставились роженицы и медицинский персонал. Гадали, думали, может это мужчина отец ребенка Зинки? Очень уж они подходят друг к другу. Одна Сергеевна не поднялась с места. Она до последнего надеялась, не будет Зинаида забирать дочь. Видела Сергеевна в ее глазах сомнение, но материнский инстинкт женщины перевесил разум.
Зинаида не могла толком ничего делать, только что сварить, посуду помыть. На Аню легла вся работа по дому, поросенка накормить, огород полить, полы подмести, много еще всяких дел. Она очень старалась. Дома должно быть чисто и прибрано, люди ходят, осудят мамку, если что, не все понимают, как ей тяжело.
Больше всего мороки у Анюты с пеленками. Воды не натаскаешься их стирать. Хорошо, хоть лето на дворе. Приспособилась Анюта, в обед сходит на речку, выстирает пеленки, заодно искупается, вечером сходит, выстирает и снова искупается.
Недели через две Зинаида сходила в Загс и зарегистрировала дочку. Они с Аней решили назвать девочку Александрой. Пусть будет такая же сильная и красивая, как Александра Дмитриевна. В графе «Отец», конечно, стоял прочерк. Отчество – Игоревна, как и у старшей дочери.
Сашенька оказалась более спокойной, чем Анюта. Не буянила, если пеленки были сухие и была сыта. Зина не особо с ней заморачивалась. Никакие пеленки не гладила, может и не стирала бы каждый раз, если бы не Аня. Не купала каждый день, она и старшую мыла раз в неделю. Однако никаких опрелостей у девочки не было.
Медсестра из Детской поликлиники диву далась, лежит девочка в одной распашонке, на застиранных пеленках, ножками дрыгает, рядом с ней кот огромный примостился. Мать довольная, сидит, уминает картошку с огурцами, молоком запивает. Ужас!
- Зинаида, разве тебе можно есть огурцы, да еще с молоком, понос же у ребенка будет
- Ну и что, зато запором мучиться не станет.
- Господи, Зина, сколько тебя знаю, столько и удивляюсь на тебя, до чего же ты беспечная. Кота-то зачем к ребенку подпускаешь, небось, блохастый весь?
- Кто его знает, блохастый или нет. Не наш кот-то, пришлый. Сам пришел, выгонять нельзя, поверье такое.
- Так, пришел, в кроватке детской он что делает?
- Да, ладно, Вер, чего уж придумываешь, все дети так растут, с кошками, собаками.
Осмотрев девочку, медсестра развела руками
- Нормально все. Девочка у тебя хорошая, чистенькая, только ты чего ее не пеленаешь? Совсем ведь кроха еще, хоть в легкую пеленку заверни
- Зачем? Такая жара, сама-то в одном халате хожу.
- Ну, смотри, застудишь ребенка. У тебя в доме сквозняк, дверь нараспашку и окна открытые.
- Ничего, она привычная. Анька у меня так же росла, и не маялась я с ней, по больницам не мыкалась.
Попрощалась Вера и ушла. Что сказать Наталье Сергеевне? Просила она внимательно осмотреть девочку, условия посмотреть, в каких она находится. Условия, разумеется, аховые, но девочка здоровенькая, спокойная, даже при осмотре ни разу не пискнула. Решила Вера сказать, что девочка растет в нормальных условиях .
Прошло немного времени. Зинаида, можно сказать, совсем поправилась, тихонько в огороде ковырялась, в магазин сама ходила. А не надо было. Каждый раз, видя ряды бутылок со светленькой, она сглатывала слюну, так сильно хотелось выпить, что голова кружилась.
Уговаривала себя, мол много-то не надо, только стопочку одну. Купить бутылочку, спрятать и выпивать понемногу, для настроения. Анька даже не заметит. Но денег нет, только на хлеб, а взаймы Зина никогда не просила. Стыдно.
Как-то после работы к ней зашла сама Александра Дмитриевна
- Здравствуй, Зинаида! Я тебя еще не поздравляла с рождением дочери. Говорят, ты ее Александрой назвала, у нас как-то не принято девочек Сашками называть.
- Да, мы с Анюткой решили в честь Вас ее назвать. Может это имя ей поможет вырасти и стать такой же, как Вы.
- Правда, имя много значит в жизни человека. Пусть растет здоровой, смелой, сильной. Можно посмотреть на дочку-то, а то некоторые не показывают детей чужим.
- Да, смотрите, ее уже пол совхоза видело и ничего
- Ух, какая глазастенькая, тьфу на тебя, тьфу! Хорошая девочка, хорошая! Вот, Зинаида, это подарок Сашеньке лично от меня.
Александра достала из сумки большой пакет с детскими вещами. Зина аж ахнула, слезы накатились на глаза.
- Это нам, это моей Сашке? Это где же Вы взяли такую крастотищу?
- Есть такие места, Зина. Сейчас костюмчик великоват будет, а распашонки и кофточки в самый раз.
- Спасибо Вам огромное! Не знаю, даже, как благодарить.
- Не стоит благодарить, Зина! Ты молодец, говорят тебя сильно уговаривали отказаться от дочери, но ты не поддалась! Уважаю! Вырастут твои дочери не хуже других. Вот тут тебе деньги, профком выделил, мы в конторе собрали. Не так много, но пока на жизнь хватит.
Скоро у тебя декретный отпуск заканчивается. Я хотела предложить тебе выйти на работу на ферму, там заработки хорошие. Только как с девочкой быть? На дойку надо рано идти, детей с кем оставишь?
- Анька справится, Александра Дмитриевна! Она и так с Сашей водится. Я оставляю с ней дочь, когда в магазин или куда еще ухожу.
- Ладно, на уборку ягод выйдешь, а с сентября Рыжикова на пенсию уходит, пойдешь на ферму.
Так и договорились. От чая Дмитриевна отказалась, водитель ждет, некогда. Только машина отъехала, Зина выскочила в огород, где Аня полола картошку
- Анька, иди домой, посиди с Сашкой!
- А ты куда?
- Надо мне, по делам!
- Мам, какие дела вечером?
- Не твое дело, сказано, иди! В дежурку схожу, конфеток куплю, сладенького захотелось.
Помыв руки в бочке с водой, Анюта вошла в дом.
- Мам, керосинку загасить что ли? Каша никак пригорает.
- Зараза, я забыла про нее. Загаси. Ешь кашу-то, пока горячая. Пошла я!
Петровна видела в окошко, как шустро побежала в сторону центра Зинаида. Ох, девка, в магазин помчалась. Не следовало ей деньги в руки давать, лучше бы продуктами дали, да одежонкой для девчонок.
Всего набрала Зинаида, кильки в томатном соусе несколько банок, карамели килограмм, Аньку порадовать. Баранок купила, халвы и две бутылки светленькой, чтобы надолго хватило, она же будет помаленьку принимать.
Домой едва ли не бегом бежала. Бутылки сунула в резиновые сапоги, стоявшие в сенях, остальное принесла домой и поставила сумку на стол. Анюта немедленно заглянула в нее, вытащила все.
- Мама, откуда ты деньги взяла?
- Дмитриевна заходила, сказала, Профком выделил, и сами конторские собрали. Вот, на радостях конфеток тебе купила.
- Спасибо, мам! Деньги-то все потратила?
- Да, что ты? Спрятала, сама знаешь, куда. Будем потихоньку тратить, тебе обувку к школе купим. Ты поела?
- Ага, но с баранками чаю бы попила.
- Потом попьешь, надо пеленки постирать, пока солнце не зашло. Ты возьми конфетки, да баранку с собой, по дороге и съешь.
- Мам! Можно я ребят конфетками угощу, я еще никого никогда не угощала.
- Конечно, я же целый килограмм купила, угости, дочка, угости. Можешь сегодня подольше побыть на речке, а то ты у меня совсем в работницу превратилась.
Аня с подозрением посмотрела на мать, даже принюхалась. Нет, совсем не пахнет. Слава Богу! Боялась, что мама зайдет в забегаловку, она раньше и так делала. Перестала ее мамка пить. Спасибо Сашеньке! Все из-за нее. Собрав пеленки в тазик, прихватив кусок хозяйственного мыла и положив в карман карамельки, Анюта побежала к реке.
Чудный вечер, солнце садится, закат алеет ярким розовым цветом, костер догорает на берегу, ребята бултыхаются в воде. Аня собралась было стирать, но Сережка окликнул ее из воды
- Анюта, иди к нам, вода сегодня теплая!
Галя покосилась на парня, фыркнула. Только что плавали вдвоем, стоит показаться Аньке, сразу к ней. Анюта подумала, какая разница, до заката она постирает или после. Скинула платье и нырнула в воду. Ох, благодать какая!
Здорово плыть до усталости против течения, к заходящему солнцу, после лечь на спину и плыть, едва пошевеливая ногами, глядя на сиреневое небо. Вода такая мягкая, такая ласковая, так бы плыть по ней, плыть до самого синего моря.
Долго мечтать не пришлось, Сережка, паразит такой, поднырнул под нее, потащил в глубь. От неожиданности Аня едва не захлебнулась, хотела обругать, но увидев его испуганное лицо, засмеялась, громко, весело. Кашляла и смеялась. Галюня посмотрела на нее, вышла из воды и села у костра.
Вскоре все ребята вылезли из воды. Аня натянула платье прямо на сырое тело и тоже сев у костра, достала конфеты
- Ребята, угощайтесь, мамка сегодня карамелек купила.
Хватило всем, только Галя отказалась, зубы у нее болят. Она лучше картошку подождет. Ели и картошку. Тем временем солнце село, стало темнеть. Серега раздул костер, добавил веток в него. Стало таинственно, немного жутковато, светлый круг у костра, надвигающаяся темень и неизвестно что там, в темноте.
Пошли разговоры про русалок, про всякую нечисть, про приведения. Виктор убеждал всех, что сам видел, как одноглазый черный кот Петровны превращается в одноглазую ведьму. Анюта усмехалась про себя. Дети, пугают сами себя и сами же пугаются. Что они знают про кота и ведьм?
Вспомнив про пеленки, она отошла от костра, сполоснула пеленки, набрала в таз воды и, сидя на небольшом валуне, принялась их намыливать. Серега присел рядом на корточки.
- Трудно тебе Анют? Мама говорит, легче в поле отработать, чем с ребенком водиться.
- Не знаю, вообще-то с Сашкой больше мама сама водится, а я по дому. Мне не трудно, привыкла.
- Завтра вечером придешь купаться?
- Приду, все равно пеленки надо стирать.
- Давай, я помогу тебе выполоскать!
- Не надо, я сама, ребята тебя задразнят.
- Пусть, давай, помогу, ну, давай!
Ане и самой нетрудно, но приятно, что Сережка захотел помочь. Ребята еще остались сидеть у костра, а он понес ее тазик. Шли не торопясь, но подойдя к дому, Анюта услышала громкий плач сестренки, выхватила тазик из рук Сережи и кинулась в дом, забыв даже попрощаться.
Темно. Включила свет. Господи, опять! На столе раскрытая банка кильки, куски хлеба, пустая бутылка и пь яная мать на полу возле детской кровати.
Сашенька вся раскраснелась от крика, вся вспотела, видно плачет давно. Анюта подвернула грязную пеленку, обтерла сестренку мокрой пеленкой, запеленала.
- Маленькая моя, ты так испугалась в темноте, что сделала под себя. Ничего, со мной такое тоже бывало. И этот Рыжий убежал от тебя, да, моя хорошая? Как ночь, так тащит нелегкая его в баню. Вырастешь, я расскажу тебе, что он там делает.
Услышав ласковый голос сестры, почувствовав ее тепло девочка перестала плакать, только всхлипывала и, открыв ротик, искала мамину грудь
- Есть хочешь, маленькая? Жаль, не могу я тебя накормить, видишь, еще нечем, придется мамку будить. Страшно. Она может разозлиться. Сейчас, подожди, полежи на моей кровати немножко.
Девочка положила на пол рядом с матерью телогрейку, повернула ее на бок. Зинаида не проснулась, только что-то невнятно пробормотала. Аня достала из выреза халата мамину грудь, принесла сестренку, примостилась возле матери и поднесла Сашеньку к груди. Девочка всхлипывала и глотала горькое молоко.
Аня плакала, приговаривая шепотом
- Мамка, что же ты делаешь, мамка? Ты ведь можешь не пить эту проклятую вод ку. Я-то, ладно, я привыкла, Сашенька совсем маленькая, мамка! Ты хоть бы ее пожалела, мам!
Накормив и уложив сестренку, Аня залезла в шкафчик, где мать прятала деньги, достала их и положила в свой тайник под подоконник. После пошла искать мамину заначку. Не может быть, чтобы на утро у нее не осталось бутылки. Она всегда припасала.
Нашла в сапоге, вот тут мать в первый раз оставила свое вино. Унесла в огород и сунула бутылку в картошки. Прикопала.
- Шиш тебе, ввек не найдешь, зараза ты, а не мать.
Продолжение ГЛАВА 9