Не обижайся, пожалуйста, на маму, — Макар вернулся к сложной теме, когда я любовалась букетом из белых роз, который поставила в старинную керамическую вазу, очень простую.
Но выглядел в ней букет божественно.
Баба Зоя, как сама она говорила, никогда не гналась за «мещанскими штучками», потому после её ухода не осталось ни хрусталя, ни дорогой посуды, ни популярных в советское время мебельных гарнитуров.
Бабушка всегда повторяла, что счастье в людях. Если способность горячо любить всю жизнь одного человека я унаследовала от отца, то принципы, кажется, от бабушки.
Никогда во мне не вызывала трепета ни одна понравившаяся вещь, не темнело в глазах от желания её заполучить. А то, что счастье — в близких людях, я стала всей душой понимать только сейчас.
— Я и не думала обижаться, Макар! — оторвавшись от созерцания букета, я начала накрывать на стол.
Я приняла решение пока не задавать вопросов: Макар пришёл сам, и он расскажет то, что сочтёт нужным рассказать.
— Мало ли, Оксана. Кому нужны чужие проблемы, да ещё такие?
— Ирине Ивановне нужно было высказаться, проговорить это всё, поплакать, Макар. С вами, двумя суровыми мужчинами, ей приходится постоянно сдерживаться.
— Спасибо, что понимаешь это. Отец всегда лояльно, даже с нежностью относился к маминой сентиментальности и чувствительности, но только не в этот раз. Каждый из них переживает горе по-своему. Папа старается делать вид, что ничего не происходит, живёт как обычно, ему так проще. А когда мама начинает плакать, он сердится, — ему кажется, что она заранее оплакивает меня.
Ком в моём горле стоял такой, что я всерьёз боялась больше не заговорить. Налила себе воды, выпила махом полстакана.
— А что врачи говорят? — спросила тихо.
Я по-прежнему не могла рассказать о том, что мне известны некоторые подробности.
— Донора костного мозга нашли в Москве, но нужно ждать операцию, там очередь. Сейчас один из фондов в областном центре занят сбором средств, и я надеюсь, что получится поехать раньше.
— Дай Бог! — кивнула я.
— Родители хотели дом отдать под залог, но я запретил. Неизвестно, когда и как получится вернуть деньги. Они всю жизнь об этом доме мечтали. Сказал им, что если посмеют, я вообще откажусь от операции. Они меня знают, потому терпеливо ждут.
— Я думаю, ты гораздо важнее для них, Макар, чем дом, — осторожно заметила я.
— Вот именно, — кивнул Макар. — И я не могу допустить, чтобы мои родители оказались на улице. Стопроцентных гарантий никто не даёт, Оксана. Всё было бы намного проще, если бы не проблемы с фирмой...
Макар замолчал, задумчиво глядя прямо перед собой.
— А что с фирмой?
— Знаешь, мелкая, — Макар, казалось, вынырнул на поверхность из тяжёлых мыслей и посмотрел прямо на меня. — Ещё утром мне казалось: это классно, что ты ничего не знаешь, и я могу вести себя как обычно. А теперь я думаю, как хорошо, что ты всё знаешь, и я могу говорить с тобой об этом. Маме и папе я не могу всего рассказать, у них и без того нервы на пределе, окружающим — тем более, даже друзьям. Славка, например, не в курсе моих проблем, и я рассчитываю на твоё молчание.
— Не переживай, — кивнула я. — Расскажешь сам, если решишь рассказать. А если решишь не рассказывать, значит, так и надо. Я точно не расскажу.
— Вот и отлично, я знал, что ты ответишь именно так. В конце концов, мелкая, это не первая наша с тобой общая тайна, так ведь?
Макар вдруг весело взглянул на меня, и я вспыхнула.
— Так, Яхонтов! Давай не будем вытаскивать скелеты из шкафов и вспоминать моё тёмное прошлое! Только посмей рассказать кому-то о моих «подвигах», и я расскажу всем о том, как вы с Настей в роще...
Я сделала выразительное движение бровями.
— С какой Настей? — Макар смешно наморщил лоб, будто вспоминая.
— Проехали.
— Нет, к этой теме мы непременно вернёмся при более благоприятном состоянии дел. Расскажешь мне в подробностях всё, что подсмотрела. Сейчас ты уже взрослая, совершеннолетняя, так что я могу задавать тебе любые вопросы и обязательно воспользуюсь этой возможностью.
— Сейчас-ка! — возмутилась я. — Мечтать не вредно!
Несколько секунд мы, улыбаясь, смотрели друг на друга, и я вдруг смутилась. К счастью, Макар или не заметил моего состояния, или решил не акцентировать на нём внимание.
— По поводу проблем с фирмой, — став серьёзным, продолжил Макар.
Я видела, что рассказ даётся ему нелегко, но если Макар решил посвятить меня в подробности, значит, так нужно.
— Диагноз мне поставили прошлой осенью, точнее, почти зимой, и сначала я находился в стационаре в Новосибирске. Состояние у меня тогда было тяжёлое и морально, и физически, я не мог вести дела. А с Димой, мужем моей двоюродной сестры, мы после моей женитьбы бизнес поделили. Моя бывшая жена, Алина, мечтала о том, что мы будем вести дела вдвоём с ней. У неё неплохо получалось, кстати. А когда я попал в больницу, оформил на Алину генеральную доверенность на совершение нескольких видов действий. Пока я лечился, Алина всё оформила на себя — и фирму, и квартиру, потому я не могу пока ни продать имущество, ни взять деньги под залог. А потом она подала на развод. Оксана, ты в порядке?
Макар встревоженно заглянул в моё лицо, — видимо, выглядела я, мягко говоря, не очень.
— Она что... ненормальная? — прошептала я.
— Ну почему же? — усмехнулся Макар. — Она уверена в том, что всё делает правильно, и наверняка хвалит себя за предприимчивость и деловую хватку. В фирме вместе с ней уже управляется её новый... друг.
— А ты? Неужели ничего нельзя сделать?
— Я отозвал доверенность, подписал бумаги о разводе и уехал долечиваться сюда; там я не мог находиться, мне становилось хуже. Я встану на ноги как следует, Оксанка, и всё верну себе, можешь не сомневаться. Даже больше, они ответят за всё. Я знаю, что и как нужно делать, но пока у меня другие задачи.
— Конечно, конечно, — кивнула я.
Дышать стало как будто легче. Всё будет так, как сказал Макар. Я верила ему безоговорочно. О поступке его бывшей жены я старалась не думать: её поведение не было подвластно моему пониманию, так зачем попусту тратить время на негативные мысли и эмоции?
Макар прав: сейчас другие задачи, гораздо более важные.
Задумавшись, я пропустила тот момент, когда Макар встал и подошёл ко мне. Почувствовав, как он осторожно потянул меня за руку, я удивлённо посмотрела на него, а потом встала, повиновавшись.
Раньше Макар никогда так не смотрел на меня, но я сразу поняла, что сегодня он будет принадлежать мне, а я буду принадлежать ему.
Я не собиралась задумываться о причинах его порыва. Возможно, это был просто голод. Или появление на горизонте «соперника» (это я о Юре) так повлияло. А может, Макар нуждался именно во мне...
Не знаю и знать не хочу. Разумеется, я не оттолкнула его.
Мира Айрон
Продолжение:
