Когда закончились свадебные торжества, и Жан-Луи освободился от обязанностей шафера, он облегчённо вздохнул и отправился на знакомую ему ранее улочку в тот дом, один вид которого вызывал учащённое сердцебиение. Шарлотта встретила гостя радостными возгласами и приветственными объятиями.
- Жан-Луи, дорогой, какое счастье, что ты пришёл! Мне срочно нужно с кем-то поделиться. Проходи, устраивайся, у нас небольшой беспорядок, это из-за сборов. Садись, сейчас ты что-то узнаешь, причём самый первый, никто ещё не в курсе!
Шарлотта была хороша, как никогда. Глаза блестели, волосы разметались волнами по плечам, пеньюар выгодно подчёркивал роскошное декольте, обнимая трепещущую грудь и ниспадая складками до пола. Красавица явно была взволнована. Она не могла усидеть на одном месте, кружилась по дому, смеялась и даже что-то напевала.
- Шарлотта, ангел мой, что случилось? Это ты мне так рада или действительно произошло невероятное событие, не дошедшее до моего слуха? И куда это ты собираешься?
- Ну конечно, я же говорю тебе! Слушай, мне нужно посоветоваться.
- Ладно, рассказывай. Только присядь, пожалуйста, а то у меня уже голова закружилась!
- А у меня как кружится! Все чувства в смятении, не знаю, что и думать.
- Даже не верится. Алекс сказала, ты одна и скучаешь. Похоже, она пошутила.
- Ты видел Алекс? Я всего несколько дней назад проводила её, но даже она ещё ничего не знает. Вот удивилась бы! Впрочем, пусть и дальше остаётся в неведении, она бы не одобрила такой авантюры и никуда не пустила. Совсем недавно я сама учила её принимать решения благоразумно, обдуманно, а теперь поступаю с точностью до наоборот и безоглядно бросаюсь в омут приключений. Какой ужас! И ведь я первая категорически осуждала её пустое, безнадёжное увлечение. И, кстати, была права!
Шевалье виновато отвёл глаза, помня, что это он в своё время решительно отмёл кандидатуру Алекс и практически заставил друга сделать предложение руки и сердца другой претендентке, более обеспеченной. Слава Богу, Шарлотта этого не знала! Иначе, вообще бы на порог не пустила.
- Не обижайся, милый Жан-Луи, к тебе это, конечно, не относится. Но я так зла на Леона, что не могу сдержаться. Заварил кашу, вскружил голову бедной девушке, испортил ей жизнь, а сам преспокойно женился и живёт припеваючи. А я так мечтала выдать подружку замуж за надёжного и достойного мужчину, столько приложила усилий, выводила в свет! А теперь ей никто, видите ли, кроме этого паразита, не нужен, - Шарлотта сокрушённо вздохнула. - Ну, ладно, не будем об этом. Может, ещё всё образуется… Так, она сказала, что я скучаю? Да, это верно - я скучала, грустила! Где же ты был всё это время? Хоть бы появился и развеселил меня!
- Мне было как-то неловко …
- Ну что ты! «Неловко». Я не знала, куда себя деть и к тому же так переживала за Алекс. А тут… Ты не поверишь! Помнишь этого сумасшедшего араба, от которого мне никогда покоя не было?
- Ещё бы! У меня только недавно рука зажила.
- Прости, бедный мой Жан-Луи! Ты так пострадал из-за меня, а я, эгоистка, даже не побеспокоилась о здоровье.
- Один твой благосклонный взгляд исцеляет любые раны!
- Какая галантность! Ты неисправим. Чудесный мой Жан-Луи, ты всегда был так добр ко мне, слишком добр и великодушен… Один ты всегда был настоящим другом, готовым даже жизнь отдать за мою скромную персону. Ах, если бы я увидела тебя раньше!
Шарлотта, разнежившись, встала коленями на софу и поцеловала молодого человека в лоб. Он слегка смутился, но не растерялся и, обхватив её за талию, посадил к себе на колени и крепко обнял. Это был первый случай, когда Жан-Луи так расхрабрился и дал волю чувствам. Он слегка опьянел от вина, которым его угощала графиня, и от ласковых признаний.
- И сейчас ещё не поздно! Шарлотта…
Красавица засмеялась и оттолкнула захватчика. Волосы пышным шлейфом взметнулись по сторонам, щёки раскраснелись, отчего она стала ещё желанней. Шевалье хотел задержать плутовку, но она вырвалась, как кошка, и успела убежать на безопасное расстояние. Бедному Жану-Луи осталось только усилием воли принять достойный вид и смотреть, как она снова смеётся.
- Поздно, mon cher ami (мон шер ами фр. - дорогой друг)! Уже поздно! Тебе не следовало оставлять меня одну.
- Но Шарлотта… Ты сама меня не жаловала!
- Неправда. Просто мне нужно было немного времени, чтобы подумать и привыкнуть.
- Шарлотта, не мучай меня – расскажи, что случилось.
- Ты действительно хочешь знать?
- Да!
- Сильно, сильно?
- Да!!!
- Ну что ж, хорошо. Ты будешь первым, самым, самым первым! Представляешь?
- Ну же!
- И не надо так кричать. Ладно, слушай. Я ВЫХОЖУ ЗАМУЖ!!!
- Что? Не шути так, Шарлотта, это не смешно.
- Это правда! Я выхожу замуж! Представь себе.
- О нет! И за кого же?
- За кого? Догадайся! За моего сумасшедшего араба!
- Что?! Это шутка? Нет, Шарлотта, пожалуйста, только не за него! Ты с ума сошла.
- Да, наверное, я сошла с ума, но это действительно так. Сразу после свадебной церемонии мы отбываем в Алжир. Это где-то на побережье Средиземного моря, я не знаю точно.
- Это в Африке!
- Не может быть, ведь он не негр!
- О Боже, там и негры, и арабы, и все, кто хочешь, живут. А самое главное, там процветают пираты всех мастей! Они захватывают корабли и затем продают невольников в рабство. Впрочем, сейчас не это важно. Скажи, как это всё случилось? Когда?
- Позавчера. Я сидела одна, грустила, как тебе и рассказывала, и тут слышу шум и гам. Что такое? Оказывается, это наш милейший Осман-эль-Рахим пожаловал ко мне с визитом. Я его, конечно же, не пустила, как всегда, обругала последними словами и послала к чёрту. Но, похоже, он уже привык и на этот раз не обиделся и не ушёл. Представляешь, он уселся на моём крыльце и всю ночь распевал удивительные восточные песни. Я не поняла ни слова, но это было невероятно нежно, просто завораживающе. При этом он смотрел на моё окно, и в его взгляде читался такой горячий призыв! Боже мой, как это всё было трогательно! Меня ещё никто так сильно не любил и не добивался так отчаянно. Я смилостивилась и открыла окно. И тогда он, как настоящий европеец, опустился на одно колено и попросил меня стать его женой!..
- Он не сказал, какой по счёту? Неужели ты не знаешь, что у арабов у всех по несколько жён, а у самых богатых, таких, как он, не один десяток и, к тому же, наверное, несколько сотен наложниц. Это, знаешь, подружки такие для увеселений и любовных утех!
- Знаю… - мечтательно пропела Шарлотта, - он сказал, что у него всего четыре жены, и я буду пятой – самой любимой и самой желанной. И что в честь меня он построит город и назовёт моим именем! Какая прелесть!.. Может быть, я сошла с ума, но я согласилась.
- Согласилась? Ты действительно сошла с ума!
- Да. И теперь мы уезжаем в Аннабу, родной город Османа, там и состоится главная свадебная церемония.
- Господи! Шарлотта, что ты наделала? Откажись, пожалуйста, пока не поздно, откажись! Ты сама не знаешь, на что себя обрекла. Ты не будешь там счастлива, ты даже не знаешь, какие у них там порядки. На Востоке женщина не имеет никаких прав, она ходит в парандже, закрытая до самых глаз и слова не может сказать без повеления хозяина, а он чуть что – жестоко наказывает за малейшую провинность. Без разницы, любимая жена или наложница, привяжут к столбу во дворе и исхлещут плетьми, вымоченными в соли, а то и кнутом до беспамятства… Впрочем, зачем я распинаюсь? Ведь ты даже не слушаешь меня. Сказала, что хочешь посоветоваться, а сама уже всё решила и готова лететь хоть на край света за одно ласковое слово!
- Любезный друг мой, я понимаю, что тебе это не нравится, и все горячие разглагольствования только из ревности, но поверь мне, он не такой, он особенный! Любит меня, балует, ловит на лету каждое моё слово!
- Шарлотта, что мне сделать? Связать тебя, что ли и вывезти в тёмной повозке, чтобы посидела где-нибудь в чулане с пауками, пока не одумалась и не пришла в себя?
Красотка снова засмеялась. Она потрепала «любезного друга» за вихры и опять принялась кружиться по дому и напевать. Жана-Луи пробрал холодный ужас, но он никак не мог больше повлиять на события – голос разума не был услышан. Ему оставалось только наблюдать, как графиня де Менвиль сама себе подписывает приговор.
С тяжёлым сердцем он помог ей собраться, оформить все нужные бумаги на выезд и на имущество, сам присматривал за погрузкой багажа. Шарлотта ничего существенного не брала с собой. Об этом они договорились сразу с женихом. Тот демонстративно отверг «приданое», желая, видимо, подчеркнуть самые бескорыстные намерения и пламенную любовь. В итоге, дом в Париже она подписала Алекс, своей самой лучшей и верной подруге, доверенным лицом согласился стать Жан-Луи; особняк в Сомюре, оставшийся в наследство от мужа, и всё движимое и недвижимое имущество Шарлотта оставила на попечение своей младшей сестры Вероники, которая жила там же. Они редко виделись в последнее время, но всегда поддерживали друг друга и помогали в сложных ситуациях.
Вскоре всё было готово к путешествию. Алекс так и не узнала о свадьбе подруги - Жану-Луи было строго-настрого приказано никому, а в особенности ей, не сообщать новости до отъезда. Шарлотта боялась любых препятствий. Сейчас, когда она уже решилась на замужество, начнётся невообразимый переполох: что, куда, к кому, зачем? «Не пустить!!!»
Жан-Луи дал слово молчать, но это давалось нелегко. Он пребывал в ужаснейшем состоянии духа, потерял покой и сон; клял себя за то, что ничего не мог поделать в этой ситуации. Ведь он не имел никакого права запретить свадьбу, потому что, по сути, сам здесь никто: не муж, не брат и не отец. Всего лишь верный друг и тайный воздыхатель. Теперь, конечно, он жалел, что не проявил должной настойчивости и упорства. Старая истина, как всегда, права - женщину нужно завоёвывать, как вражескую крепость, если хочешь, чтобы она пала к твоим ногам. А пока ты мечтаешь, соперник не церемонится – просто взял измором и теперь вправе гордиться победой.
И всё бы ничего, лишь бы в радость, как говорится. Но как бы сама «крепость» не пожалела, что чересчур доверилась захватчику! Как известно, строптивых и непокорных заманивают в сети лаской и обещаниями, а потом, получив «ключи от города», беспощадно разрушают красивое, но гордое создание, мстят с особой жестокостью за непослушание, а затем стирают с лица земли, чтобы другим неповадно было.
Графиня не улавливала сейчас аналогии ситуаций, не почувствовала хищного блеска в глазах восточного завоевателя. Избранник казался ей прирученным, мягким и пушистым. Но насколько можно приручить дикого льва, который уже познал сладкий вкус крови и свободы? Лишь на время он способен умерить дикую натуру, отвлечься на что-то необычное и сойти с охотничьей тропы, чтобы умилиться хрупкостью и яркой красотой орхидеи. Но когда из сердцевины цветка вылетит пчела и от испуга ужалит его в нос, зверь зарычит и яростно растопчет нежные листочки.
Жан-Луи чувствовал, что так и будет, но что здесь можно поделать? Он совершенно отчаялся и не знал, какие ещё подобрать доводы для убеждения, как остановить любимую и уберечь от беды? Новоиспечённая невеста слишком счастлива, чтобы услышать голос здравого смысла, не видит ни опасности, ни пропасти под ногами. Попробуй тут удержи!
Что ж, Шарлотта сама распорядилась своей жизнью. Смело и безрассудно.
Продолжение здесь:
Начало здесь: