- Да, Шарлотта! Конечно, Шарлотта!
Моя конфетка Шарлотта! Верь мне.
Ну, не плачь, милая. Я скоро вернусь.
Не сомневайся!
- О, любимый, я буду ждать тебя!
Девушка, похожая на Аврору, богиню утренней зари, хотела было упасть без чувств, но передумала, когда увидела, что прекрасный возлюбленный не оценит такой жертвы – он уже бежит вниз по мраморной лестнице, на ходу надевая шляпу и обещая весь мир на прощанье.
«Ну что за наказанье!» - она даже топнула ножкой от досады. «Бежит, как на пожар».
И, действительно, красавчик уже бодро вскочил в седло, послал воздушный поцелуй, и через минуту перья его шляпы скрылись за поворотом дороги в облаке пыли. Как и не было его…
Шарлотта села на ступеньку. «И откуда взялось только это письмо», - думала она. «Его отец не придумал ничего лучше, чем писать письма в самый неподходящий момент. Именно сейчас! Когда я скоро стану свободна, и можно будет открыто объявить о помолвке.
Мы должны быть вместе! Я столько ждала этого и не хочу больше ждать ни одного дня! Конечно, тайные встречи при свечах – это очень романтично, но всё-таки лучше быть законной супругой и официально жить вместе под одной крышей, ездить на балы и пикники, а не пугаться каждого взгляда. Уже через полгода мы могли бы обвенчаться. Это было бы так чудесно!»
Представив, как бы она величественно шла к алтарю в шёлковом платье, достойном королевы, Шарлотта мечтательно улыбнулась. Но тут же лицо её омрачилось, едва она вспомнила, что с отъездом жениха все радужные планы повисли в воздухе. Такое невезенье…
Шарлотта с размаху пнула по камушку, который со звонким стуком полетел вниз по лестнице вслед стремительному путнику.
«Зачем нужно было уезжать? Можно просто написать ответное письмо и объяснить всё на бумаге. Не может быть, чтобы какие-то дела были важнее, чем наша помолвка. Какие там могут быть дела? Потерялась любимая фламандская табакерка? Или конюх выпил лишнего и подпалил сарай поутру? Всё это можно уладить и после. Тем более, что ехать всё равно пришлось бы – поговорить с родителями, подготовиться к свадьбе. Но это не сейчас. Ещё рано. Нужно подождать ещё месяц или два. И теперь этот месяц для меня пройдёт в тоске и одиночестве!
Шарлотта поморщилась от нетерпения. Месяц показался ей огромным сроком. Но что бы она сказала, если бы сейчас узнала, что пройдёт и месяц, и два, а она так и не дождётся своего милого друга?
Сейчас она бы этому не поверила и даже посмеялась. Только незнающий человек мог так сказать о безумно влюблённом виконте де Шантоне, который не остановился ни перед чем, чтобы быть рядом с ней. Позабыв обо всём на свете и опрокинув все правила приличия, он преследовал Шарлотту и добивался внимания, расположения, а когда она, наконец-то, сдалась, не расставался с ней ни на минуту.
Весь скандал был в том, что Шарлотта была вдова. И не просто вдова, а вдова в трауре, когда она даже не имела права надеть платье светлого тона, не говоря уж о том, чтобы встречаться с поклонником. Страшно подумать, что было бы, если хоть один человек увидел бы графиню де Менвиль полуодетую, а точнее, полураздетую в обществе молодого повесы, да ещё в такой интимной обстановке. Какой позор, какое падение нравов! Святое имя добродетели под угрозой!
Всё почтенное общество разом отказалось бы от безрассудной вдовы. Благородные дамы отворачивали бы носы при её появлении, а их спутники тайком сочувственно улыбались бы ей и заговорщицки подмигивали. Даже лакеи и прислуга не упустили бы случая позубоскалить. В приличных домах для неё закрылись бы двери. А имя графини де Менвиль долго ещё кухарки и дворники трепали бы на каждом углу, ассоциируя его с худшим развратом и бесстыдством.
Представив всю эту милую картину, Шарлотта вскочила, как ужаленная. Ей уже мерещились нескромные взгляды из-за кустов и деревьев. Резко осмотревшись вокруг и подобрав складки пеньюара, она помчалась в дом, и только, когда закрылась на все засовы и замки, обессиленно опустилась на пол. Сердце в груди колотилось, как пойманная птица, а руки, не слушаясь, мелко дрожали. Она только теперь осознала, что осталась одна, и защитить её будет некому. Это не Париж, где на шалости знатных людей смотрят сквозь пальцы и, если обсуждают, то не более получаса. В небольших провинциальных городках, как этот, нравственности придают гораздо большее значение и «преступной легкомысленности» не прощают.
Уже и сейчас репутация графини де Менвиль была под вопросом. Все шушукались, поговаривали, но точно никто ничего не знал. И хватило бы небольшой случайности, чтобы её доброе имя было затоптано в грязь. Никакие объяснения и оправдания уже не помогли бы.
Несчастная, по-прежнему сидя около двери, сжалась в комок и обхватила колени руками. От страха и обиды на глаза набежали слёзы.
«Какое право вы имеете осуждать меня? Я счастлива, впервые счастлива после стольких лет мучений! Он приедет, мой Леон, обязательно приедет, и мы поженимся сразу, как только кончится этот никому не нужный траур. Чёрт бы побрал того, кто это придумал. Как можно винить меня в том, что я не берегу память покойного супруга! Он отравил мне лучшие годы и благополучно отправился в могилу, оставив меня одну. Он не думал о том, что это мне придётся сидеть взаперти и разыгрывать из себя монахиню. Он думал всегда только о себе, он…»
- Мадам Шарлотта! Боже мой! Что с вами?
Из комнаты для прислуги появилась Жанетта, молодая девушка лет восемнадцати, назначенная недавно горничной Шарлотты. Увидев на полу растрёпанную и заплаканную госпожу, и к тому же не совсем одетую, она была немало озадачена.
- Мадам Шарлотта! Вам нехорошо? Я принесу сейчас вам мятных капель. Вставайте, мадам Шарлотта. Здесь холодно, солнце ещё только взошло.
Заботливо помогая встать и не умолкая ни на минуту, она отвела графиню наверх в её спальню. Уложила в постель и дала успокоительного. Затем, удостоверившись, что хозяйка в порядке и вставать не собирается, тихонько вышла за дверь и отправилась на кухню приготовить лёгкий завтрак и чай на травах, рецепт которого она узнала от матушки ещё в детстве. Жанетта вообще неплохо разбиралась в травах. В деревне, где с малых лет бегаешь по лесам и полям, нетрудно обучиться этой науке. Особенно, когда твоя матушка – лучшая знахарка в округе. Благодаря ей девушка могла готовить любые отвары, чаи и настойки, что часто и делала для своей госпожи.
Мадам Шарлотта ей очень нравилась. Она, правда, иногда немного взбалмошная, но такая милая и незаносчивая, что ей прощались любые капризы. Тем более что судьба была так жестока к ней. В двадцать три года и уже вдова. Жанетта подумала, что не хотелось бы ей для себя такой участи. Уж лучше в бедности да с хорошим мужем и детками, чем в богатстве и титулах тосковать в одиночестве. И всё оглядываться, что люди скажут. А тут ещё эти опасные ночные свидания, которые хозяйка усиленно скрывала даже от неё. Но горничная –самый близкий человек, от неё ничего не утаишь.
Разумеется, она знала обо всём, но никогда не подавала вида и никому ничего не рассказывала. Девушка жалела свою госпожу от всего сердца и старалась помочь ей во всём. Но как помочь в этом сложном деле, она не знала. Каким-то животным чутьём она чувствовала, что ничем хорошим это не кончится. Тот господин, который последнее время частенько навещает хозяйку – слишком уж он … независимый. Конечно, он всегда такой пылкий и страстный, но глаза у него холодные. Наверно, этот молодой дворянин просто ищет приключений и не захочет терять свою свободу ради обыкновенной вдовы, пусть даже и графини. Это очень несправедливо. Но что поделать. Видно уж красивые мужчины все такие – поймать их можно только на очень хорошую приманку. А лучше всего вообще о них не думать и обходить такое счастье за тридевять земель!
Окончательно придя к такому мнению, Жанетта осталась довольна своей жизненной мудростью. С завтраком на подносе она поднялась по лестнице, поскреблась в дверь и неслышно вошла. Хозяйка спала. Не желая будить её, горничная поставила поднос на столик у кровати и также неслышно удалилась.
Шарлотта приоткрыла один глаз. Ей не спалось, но и говорить с кем-либо тоже не хотелось. Покосившись на столик, она заметила там кучу вкусных вещей – яблоки, виноград, чай, молоко, круассаны, булочки с вареньем и маком, орехи, сыр и много чего ещё. Молодой, здоровый организм тут же дал о себе знать. Откинув одеяло, Шарлотта перебралась к столику и принялась за завтрак с явным удовольствием. По мере того, как убывало содержимое подноса, настроение заметно улучшалось, и плутовка начала даже подумывать о том, что жизнь, в общем-то, прекрасна, если не придавать значения мелким неприятностям.
А больших неприятностей и ждать неоткуда. Сейчас всё спокойно, никто ничего не знает. А вскоре закончится этот проклятый траур, и Леон приедет и сделает ей предложение руки и сердца. Как всё чудесно! Это замужество будет просто волшебным, не то, что первое, которое и вспоминать-то не хочется. Но и забыть нельзя …
Когда в восемнадцать лет юная Шарлотта выходила замуж, она также мечтала о счастье. Она думала, что будущее готовит ей путь, усыпанный розами. Но розы повернулись шипами, и реальная жизнь постаралась развеять и пустить по ветру все остатки надежд. Муж, граф Оноре де Менвиль, вначале вежливый, ласковый и предупредительный, оказался вспыльчивым и до крайности подозрительным ревнивцем, затевающим ссоры на каждом шагу. Всех подряд, а кого и не по разу, он вызывал на дуэль, обвиняя в любовных шашнях с его женой. В итоге, через два года супружеской жизни он оказался застреленным в ближайшем лесу, чего и следовало ожидать. А молодая жена стала молодой вдовой.
Вся её жизнь резко переменилась, веселье исчезло. Долгие безрадостные дни проходили теперь в кругу тётушек и кумушек за неторопливым разговором и вышиванием. Чёрное платье преждевременно сократило молодость. Так прошли три долгих года. И Шарлотта уже привыкла чувствовать себя печальной отшельницей, далёкой от мирской суеты. Часто любила она посидеть у фонтана, задумавшись о прошлом, перебирая его, как цветные картинки. Как легко и беспечно она раньше жила! Балы, прогулки, цветы от тайных поклонников, шампанское и бесконечные примерки у модных портных. Никогда даже не думала о завтрашнем дне, о возможных несчастьях. А беда подкралась незаметно и ударила так больно, что всё вдруг рухнуло, закружилось и рассеялось, как сон. И вот уже ты одна в чёрном платье у фонтана. Сидишь и думаешь: «Неужели вся жизнь пройдёт теперь вот так?»
Дни, недели, месяцы… Время пролетало и складывалось в годы, которые Шарлотта даже не считала, потому что ничего уже больше не ждала. Иногда она подумывала о том, что же будет делать, когда траур кончится (ведь когда-нибудь он же кончится?) Но ей казалось, что к тому времени она уже так состарится, что ничего и не захочется. Возможно, следует подумать о том, чтобы постричься в монахини и посвятить себя служению Богу? Да, наверное, так и будет.
Графиня жила, как во сне, и даже находила какие-то преимущества в подобном существовании. Когда редкие посетители сочувственно спрашивали: «Как настроение? Не одолевает ли скука?», она улыбалась и с увлечением рассказывала, какие невероятные выросли в саду розы лилового оттенка, и показывала последнюю вышивку собственной работы. Посетители умилялись и только руками разводили.
Но тут судьба, очевидно, исчерпала меру наказания и сжалилась над терпеливой вдовушкой. И вот, откуда ни возьмись, появился этот невероятный незнакомец виконт, ворвавшийся в её жизнь, как тёплый июльский ливень. Его энергии и жизнерадостности с избытком хватило на то, чтобы разбить это сонное оцепенение и смыть всю пыль, осевшую на сердце за долгие годы. Шарлотта ожила. Куда только подевались грусть и печаль? Вместо прежней бледной тени, задумчиво сидящей в углу гостиной или гуляющей по саду, теперь по дому порхала лёгкая фея, и казалось, что глаза её светятся, а ноги не касаются земли.
Как просто порой меняется жизнь… Как будто зашёл кто-то мимоходом и зажёг свет в тёмной комнате, изменив её сразу до неузнаваемости. «Да здравствует свет и те, кто его приносит! Да здравствует любовь!»
Шарлотта засмеялась и хотела встать с постели, но, запутавшись в складках и кружевах, чуть не упала на пол. Ещё больше развеселившись, она всё же выбралась из навесного шёлкового балдахина и наощупь нашла под кроватью свои домашние туфли, сшитые на восточный манер.
Заметив, что в комнате полумрак и даже какой-то похоронный вид, она позвонила в колокольчик, и когда пришла горничная, наказала ей раздвинуть шторы, открыть окна, принести из оранжереи цветов. Жанетта безмерно обрадовалась переменою хозяйки и с нескрываемым воодушевлением кинулась исполнять поручения. Когда окна были открыты, комната сразу преобразилась. Она как будто доверху залилась солнечным светом, щебетанием птиц и запахами майского утра. И даже тяжеловесная старинная мебель стала казаться светлей и легче.
Шарлотта потянулась и подошла к окну. На душе было светло и радостно, хотелось сделать что-нибудь хулиганское. Посмотрев вниз, она заметила садовника. Вернее, помощника садовника, которого звали, кажется, Этьен. Он подстригал кусты жасмина и ничего вокруг не замечал. Графиню поразила внезапная мысль – а вдруг он видел её? Сидел в кустах и посмеивался, глядя, как прощается хозяйка со своим любовником. Какой ужас!
Шарлотта окликнула его:
- Эй, мальчик! Этьен!
Тот вскинул свои чистые голубые глаза и по-юношески высокомерно посмотрел на неё. Ясно было, что обращение «мальчик» оскорбило его до глубины души. Шарлотта, прищурившись, наблюдала за ним. Впрочем, и он, не смущаясь, откровенно разглядывал хозяйку, едва прикрытую лёгким кружевным пеньюаром.
- Этьен! Ты давно здесь, малыш?
Немного помолчав, он соизволил ответить:
- Нет, только что пришёл.
В глазах ни намёка на насмешку, скорее, вызов. А взгляд, взгляд какой! Прямо принц крови! Графиня успокоилась. Да нет, конечно, он ничего не видел. Эти бездельники спят до обеда, тут хоть весь дом вынеси, всё равно ничего не заметят.
- Дорогуша, скажи Вольдемару, тому, что на конюшне, чтобы починил карету к полудню. Я поеду на прогулку. Всё, можешь идти. Ах да, постой-ка. И не забудь посадить розы в оранжерее, белые и розовые. Вечером проверю. Иди, малыш, поторапливайся. Если хорошо поработаешь, привезу тебе вечером конфет!
Шарлотте стоило огромных усилий не расхохотаться, видя безмолвную ярость юноши и оскорблённое мужское самолюбие, но она молча дождалась, когда он ответит сквозь зубы:
- Да, мадам.
И только, когда он ушёл, сгорая от желания наговорить кучу дерзостей, она повернулась спиной к окну и рассмеялась от души.
- Жанетта, ты видела, каким взглядом он меня одарил? Он так и хотел сказать: «Ах ты, курица бестолковая! Подожди ещё у меня! Я тебе покажу, как издеваться над солидным мужчиной. Тоже мне нашла мальчика, совсем из ума выжила!» Знаешь, если бы он мог, то послал бы меня к чёрту! А кстати, откуда он взялся? Такой хорошенький, да и взрослый такой – спокойный, уверенный в себе, и впрямь серьёзный мужчина. Ты что-нибудь знаешь?
- Да это племянник садовника. Тот стал плохо видеть, возраст уже не тот, и взял себе помощника. Их семья из нашей деревни, я их с детства знаю. Отец у них мельник, пять человек детей, Этьен из них старший. Да ему пятнадцать лет всего! А строит-то из себя!
Жанетта презрительно фыркнула, укладывая платье хозяйки.
- Мадам Шарлотта, вы сегодня едете на прогулку? Какое платье вам приготовить, тёмно-синее или тёмно-вишнёвое?
Но госпожа не слышала её. Она поймала себя на том, что думала об этом крестьянском мальчике. Какой поразительный у него взгляд – смелый, открытый, даже можно сказать, оценивающий. Детской наивности здесь нет и следа. Каков нахал! Однако, прехорошенький…
Графиня де Менвиль легкомысленно пожала плечиками и снова устроилась у окна в мыслях о том, что бы ещё сегодня такого сделать интересного, чтобы не очень загрустить об отъезде Леона. Может быть, навестить тётушку Франсуазу или съездить в бакалейный магазинчик на улице Сент-Антуан? А может – и то, и другое, если не пойдёт дождь.
В эти минуты Шарлотта была совершенно уверена в том, что в любом случае день этот будет для неё на редкость замечательным, даже если она проведёт его, не выходя из дома. Заранее скажем, что так оно и будет. И, пожалуй, здесь мы её и оставим у открытого в сад окна в самом благостном расположении духа, а сами отправимся вслед беглецу, тому таинственному незнакомцу, ради кого, собственно, и затеяно всё это повествование.
Продолжение здесь: