О том, что выиграла много денег, Серафима решила никому не рассказывать. Потому что в свои семьдесят пять лет она хорошо знала жизнь и не сомневалась, что её родные, если узнают о случившемся, то сразу разволнуются, утратят способность здраво мыслить и в результате и с ней, и друг с другом переругаются. А ей этого не хотелось.
— Большие, а тем более случайные деньги, — рассуждала она, — просто так и на кого попало не падают. Большие деньги они сами по себе опасные, а уж случайные — тем более. И если они свалились вдруг на меня, следовательно, за этим стоит кто-то, кто понимает, что я сумею распорядиться ими правильно.
Себе Серафима решила ничего не оставлять.
— У меня и так уже всё есть, — рассуждала она. — Лучше я всё поделю поровну между своими родственниками. Составлю список, чтобы никого не забыть, не пропустить, и каждый день буду кого-то осчастливливать. И хоть родственников у меня много, но за месяц я точно справлюсь.
Своим взрослым родственникам Серафима сразу деньги отдавала, а несовершеннолетним открывала счета, оставляя за собой право распоряжаться этим счётом до их совершеннолетия.
Месяц пролетел очень быстро. Все родственники получили одинаковые суммы, были на седьмом небе от счастья, благодарили Серафиму за её неожиданную щедрость и желали ей долгих лет жизни и всего самого наилучшего.
И каждого, кому Серафима давала деньги, она просила никому об этом не рассказывать. И каждый клялся Серафиме в том, что будет нем как рыба.
Но Серафима не учла одного обстоятельства. Её родственникам показалось мало того, что их вдруг сделали богатыми и счастливыми. Им вдруг всем захотелось, чтобы их радость разделили и другие родственники.
Каждому родственнику (несовершеннолетние в том числе) захотелось похвастаться перед другими, что бабушка Серафима любит его больше, чем других.
И в скором времени всем родственникам стало понятно, что бабушка любит не только их, что не одни они оказались в числе избранных, что есть и другие родственники, которых Серафима тоже почему-то любит. И поэтому тоже что-то от неё получили.
И вопрос теперь стоял иначе. Всех волновало одно: сколько досталось другим? Что получили другие?
Но тут возникла другая неприятность. Оказалось, что никто не хотел признаваться в том, сколько получил от бабушки Серафимы.
Сообщить-то друг другу они сообщили, что Серафима их одарила деньгами, но вот насчёт конкретной суммы — ни слова сказано не было.
— А сколько она вам дала? — интересовались одни.
— Да, наверное, столько же, сколько и вам, — уклонялись другие от прямого ответа.
— А вдруг не столько же? — спрашивали одни. — Вдруг вам дали меньше, чем нам?
— Чего это нам меньше? — возмущались другие. — Может, это вам меньше, а нам больше?
— Может, и нам, — соглашались одни, — но чтобы это выяснить, нужно знать, сколько она вам дала?
— А вам сколько? — спрашивали другие.
— Мы первые спросили, — не поддавались на провокации одни.
— Ну, допустим, сто тысяч, — отвечали другие. Первое, что приходило им в голову. И что совершенно не соответствовало истине. — А вам?
— В таком случае и нам она дала сто тысяч, — отвечали им.
— Значит, правды не скажете?
— Почему «не скажем»? Скажем. Но только в ответ на вашу правду.
— Но она нам и правда всего сто тысяч рублей дала.
— Ну, если вам сто тысяч, тогда и нам столько же.
Вот примерно в таком ключе родственники и пытались решить вопрос, кого и насколько бабушка Серафима осчастливила. Но у них ничего не получалось. Дошло уже до того, что уже и спрашивать перестали, потому что понимали, что если даже кто-то и назовёт правильную сумму, то ему всё равно не поверят.
И вот прошло уже достаточно времени после того, как Серафима раздала родственникам весь свой выигрыш, а ситуация так и не прояснилась.
В конце концов, родственники устали от всего этого и решили, что самое лучшее будет спросить бабушку Серафиму напрямую о том, кого она любит больше и кому и сколько, исходя из этого, она дала денег.
И, выбрав подходящий день, все приехали к Серафиме в гости для серьёзного разговора.
— Ну какая вам разница, кому и сколько я дала денег? — спрашивала Серафима. — Разве в этом дело?
— Большая разница, бабушка, — настаивали родственники. — Мы хотим знать, кого ты больше любишь.
Сначала Серафима хотела сказать правду, что все получили одинаково, но, подумав, решила, что это их ещё больше разозлит.
«Наверняка кто-нибудь из них, — думала Серафима, — уверен, что заслуживает большего. Поэтому лучше не рисковать».
— Да ну вас, — сказала Серафима, — ничего я вам не скажу. Хотите узнать — спрашивайте друг у друга. В чём проблема? Я-то здесь при чём?
— Да не верим мы уже друг другу, вот в чём проблема, — кричали родственники. — Пытались мы узнать правду таким образом, да не получилось.
— Почему не получилось?
— Потому что сначала языки наши не поворачивались говорить правду, и мы врали, — отвечали родственники, — а когда начали правду говорить, уже никто никому не верит.
— Ну и от меня вы ничего не услышите, — сказала Серафима.
И тогда родственники попросили Серафиму назвать хотя бы источник денег и общее их количество, которое она раздала. И Серафима ответила.
Но это ещё больше усложнило ситуацию. Потому что после того, как вся сумма была озвучена и стало понятно, откуда она взялась, каждый стал думать, что именно его-то и обделила бабушка Серафима.
Потому что каждый был уверен, что за время своей жизни сделал для бабушки Серафимы намного больше, чем другие родственники. А значит, вправе требовать большего. И даже тот факт, что вся сумма поровну делилась на всех родственников, никого из них не успокаивал.
«Эх, — сокрушался про себя каждый из родственников, — ну почему только сейчас, почему так поздно я узнал про большие деньги, свалившиеся с неба на нашу любимую бабушку Серафиму? Ведь узнай я это сразу, наверное, нашёл бы способ сделать так, чтобы всё она отдала мне!»
Шумно стало за столом. Каждый кричал о своих выдающихся заслугах, о том, что именно он сделал для бабушки Серафимы. Даже несовершеннолетние и те спорили друг с другом, доказывая свою большую любовь. Всё припомнилось. И чего было, говорили, и чего не было и быть не могло в принципе. О том, чего не было, говорили в надежде, что бабушка Серафима всё равно уже и не помнит всего, а значит, можно смело фантазировать на эту тему сколько угодно. И фантазия родственников предела не имела.
«Что ни говори, — думала Серафима, — а какие, однако, замечательные у меня родственники. Столько всего для меня сделали. И квартиры мне покупали, и дачи мне строили, и на курорты меня каждый год возили. И несовершеннолетние не отстают. Одних дров-то сколько мне нарубили! А воды-то сколько натаскали! Грядки пололи. Крыжовник собирали. В магазины для меня ходили. Жаль только, что я ничего этого уже и не помню».
В конце концов Серафиме это надоело.
— Хорошо, хорошо, — сказала Серафима, — вы меня убедили. Я поступила неправильно. Нужно было разделить деньги не так, как это сделала я, а иначе. По вашим заслугам. Тем более что вы все так много для меня сделали, что мне даже стыдно стало. Поэтому предлагаю сделать вот что. После того как вы вернёте мне обратно деньги, которые я вам дала, я распределю их по-другому.
— Как по-другому? — не поняли родственники.
— С учётом ваших только что озвученных заслуг передо мной, — ответила Серафима.
— А можно уже сейчас узнать, кто и сколько получит? — поинтересовались родственники.
— Нельзя, — ответила Серафима. — Вы же сами видите, что каждый из вас считает себя более достойным. Пусть это окажется для вас сюрпризом. Но учтите, что кто-то из вас получит меньше, чем имеет сейчас. Короче, будьте готовы ко всему. Завтра можете перевести деньги на мой счёт. Деньги несовершеннолетних я сама себе переведу. Вопросы есть? Вопросов нет. Можете расходиться. © Михаил Лекс